Ряд президентов северо-кавказских республик в составе РФ выступили с одновременной инициативой "перестать называться президентами"! Первым в четверг 12 августа с подобным предложением в парламент Чечни вошёл президент республики Рамзан Кадыров. Он заявил при этом, что в стране следует прекратить «парад региональных президентов». «Я исхожу из того, что в едином государстве должен быть только один президент, – сказал Кадыров. – А в субъектах первые лица должны именоваться главами республик, главами администраций, губернаторами и т.д.». При этом президент Чечни не уточнил, какое новое название своей должности он бы предпочёл. «Я готов принять любой термин, обозначающий должность главы субъекта, кроме названия “президент”», – подчеркнул Рамзан Кадыров.
Сразу вслед за Кадыровым президент Ингушетии Юнус-Бек Евкуров внёс в парламент республики законодательную инициативу о том, чтобы впредь титуловаться не президентом, а «главой Ингушетии, руководителем республики». При этом он напомнил, что ещё год назад первым поднял эту тему в интервью СМИ.
Президент Кабардино-Балкарии Арсен Каноков поддержал инициативу своих коллег-соседей. В интервью газете «Коммерсант» он сказал, что «в единой стране должен быть один президент, а мы, руководители субъектов, должны называться иначе». Пресс-служба президента Карачаево-Черкесии Бориса Эбзеева распространила его заявление о том, что он давно настаивает на принципе «единое государство – один президент» и решительно поддерживает почин Кадырова.
Из руководителей республик Северного Кавказа пока не высказались на этот счёт главы Адыгеи и Дагестана. Что касается Республики Северная Осетия — Алания, то её президент уже давно переименован в «главу».
Дружная демонстрация северо-кавказских руководителей явно производит впечатление спланированной акции, согласованной с кем-то в Кремле и поддерживаемой им. Не будем гадать на кофейной гуще, о каких «внутри-элитных подвижках» (как модно ныне выражаться) свидетельствует сие явление. Будем двигаться от общего к частному, и тогда, быть может, нам станет яснее, кому предлагаемое изменение может быть выгодно.
На первый взгляд, предложения Кадырова и его коллег продиктованы исключительно здравым государственным смыслом и озабоченностью единством России, желанием подчеркнуть особый статус первого лица Российского государства. Действительно ни в одном государстве мира, даже федеративном, не существует такого, чтобы должность главы субъекта федерации носила то же название, что и должность главы государства.
Однако начнём с того, что ни одно федеративное государство мира не состоит из республик. Ведь республика по сути своего названия есть не что иное как суверенное государство. И в Конституции РФ, в пункте 2 статьи 5, стоит: «Республика (государство)…» Следовательно, Основной закон Российской Федерации признаёт, что государство Россия включает в себя и другие государства. Выходит, что суверенитет РФ не един.
Так что, если проводить реформу государственных терминов в РФ с целью большей централизации, то начинать надо с названий субъектов федерации – республик. В едином государстве не может быть никаких республик. Россия сама по конституции – республика, её суверенитет должен быть един и неделим, а не дробиться по республикам меньшего порядка.
Но очевидно, что главы северо-кавказских национальных регионов вовсе не собираются отказываться от именований своих конституционных вотчин республиками. Во что же может вылиться предлагаемое ими переименование собственных должностей при оставлении прежних названий субъектов федерации?
Посмотрим, какие ими предлагаются названия взамен президентов республик. Правда, Рамзан Кадыров смиренно ждёт решения парламента. Некоторые его коллеги более откровенны. Так, президент Ингушетии Евкуров хочет называться, как мы видели, одновременно «главой и руководителем». В Северной Осетии — Алании, Калмыкии и Карелии (!) уже есть «главы республик». Не исключено, что благодаря нынешней северо-кавказской инициативе это название скоро станет общим для первых лиц всех республик в составе РФ.
Но пункт 1 той же статьи 5 Конституции России говорит о том, что все субъекты РФ равноправны. Спрашивается, а руководители краёв и областей чем хуже своих коллег из республик? Почему они должны называться какими-то губернаторами или «главами администрации», а не просто главами или хотя бы руководителями своих регионов? Ведь губернатор или глава администрации всё равно означает какую-то степень зависимости, подчинённости. А «глава области» или «руководитель края» – это уже нечто более значимое.
Кадыров уверяет, что «парад региональных президентов» пора прекращать? Нетрудно себе представить, что начнётся, если его предложение пройдёт. Вместо «парада президентов» начнётся «парад глав», «парад руководителей» или «парад лидеров». Этакая многоглавая федерация. Быть может, нет в этом ничего страшного? Какая разница, как именно будут называться первые лица регионов? Главное – чтобы названия их должностей не дублировали названия первого поста в государстве.
Но в том-то и дело, что не всё равно. В России слову всегда придавали важное значение. «Умру за единый аз», – повторяли староверы вслед за своим вождём Аввакумом. Как станет сочетаться семантика заимствованного иностранного слова «президент» с восприятием на уровне архетипа чисто русских слов «глава» или «руководитель», а то ещё, чего доброго, и «правитель области»?
Слово «президент», вообще-то говоря, в переводе на русский с французского означает не более как «председатель». В старину не было президентов государств. Президенты были только у каких-то органов, корпораций, собраний, советов. В средневековой Франции был парижский парламент – самый авторитетный (после короля) судебный орган, и в нём был президент парламента. Во время революции во Франции были президенты Национального собрания, затем Законодательного собрания. Названия их должностей вовсе не указывали на большой объём власти, сосредоточенный в их руках. Они всего лишь председательствовали (по очереди – поэтому президентов было сразу несколько) в высшем законодательном органе. Ни о чём больше слово «президент» не говорило.
В современной политической культуре слово «президент» ассоциируется прежде всего с должностью президента США благодаря более, чем двухвековому влиянию заокеанской демократии на остальной мир. В самих США происхождение этой должности было таково. Во время войны за независимость почти все штаты переименовали своих глав исполнительной власти из губернаторов в президенты. Это было вызвано отказом от политических терминов времён господства английской короны. А за альтернативной терминологией американские патриоты не стали далеко ходить. Они заимствовали её у своего союзника в войне за независимость – Франции. В созванном Континентальном конгрессе штатов тоже был президент этого собрания. Президент по самому своему смыслу означал, что он не обладает, в отличие от монарха, неограниченной властью. Именование высшей должности в государстве «председателем» должно было подчёркивать республиканский характер государственного устройства и коллегиальность высших органов власти. Ведь США первоначально были конфедерацией независимых государств.
В период подготовки и принятия конституции США укоренившееся название «президент» было оставлено только за главой федеральной исполнительной власти (главы штатов снова стали губернаторами). Вопреки первоначальному смыслу названия своей должности он был наделён весьма большими полномочиями и стал как бы «председателем государства» в целом, а не какого-то органа во главе государства. И в этом качестве президент стал восприниматься в остальном мире. Однако далеко не сразу, а спустя многие десятилетия.
Ещё в период Великой французской революции слово «президент», как мы видели, применялось только к председателю законодательного органа, а не к первым лицам государства. В период термидорианской стабилизации 1795-1799 руководители исполнительной власти носили названия директоров – правителей по-нашему. Когда после переворота Наполеона Бонапарта встал вопрос, как называть главу государства, было предложение наделить его титулом электора – по-нашему избранника. Кстати, в отношении первого лица государства, избираемого всем населением, это название подходит лучше всего. Но Бонапарт предпочёл древнеримский титул консула. А когда в 1848 году во Франции провозгласили Вторую республику, то к этому времени практика северо-американской демократии оказывала такое влияние на политическую культуру Запада, что о причудливых терминах времён Первой республики уже и не вспоминали.
Так что же будет означать для российской действительности переименование губернаторов, «глав администрации» и президентов (то бишь председателей) российских регионов в просто «глав», «руководителей» или «правителей» при сохранении титула «президент» за первым лицом РФ? Скорее всего, реальное увеличение харизмы глав субъектов федерации при умалении авторитета федеральной вертикали власти. Глава республики – и рядом с ним президент федерации. Любому ясно, кто в этой паре главнее в республике уже по одному своему названию.
Слово «лидер» в этой ситуации также будет указывать на более высокий реальный статус первого лица субъекта федерации по сравнению с Президентом РФ. Ведь лидер в адекватном переводе на русский язык – вождь. А вождями в новейшей истории нашего Отечества называли только двух людей.
Поэтому внешне верноподданное предложение северо-кавказских президентов на деле может быть использовано (и наверняка будет использовано, если пройдёт) для легитимации парада региональных суверенитетов в общественном сознании населения регионов. А взрывообразное расширение реального суверенитета субъектов федерации станет гораздо опаснее для единства России, чем нынешний «парад президентов».
Причём самое опасное в возникающей ситуации – отдавать вопрос об именовании государственных должностей в регионах на откуп самим регионам. Названия глав субъектов РФ должны быть чётко прописаны в федеральном законе. Поэтому тем более настораживают высказывания председателя комитета Государственной Думы РФ по конституционному законодательству Александра Москальца. Он, по сообщению газеты «Коммерсант», «не видит необходимости в принятии специальных поправок в федеральное законодательство. По его словам, такое название уже содержится в действующем законе “Об общих принципах организации законодательных и исполнительных органов государственной власти субъектов РФ”, там указано — “высшее должностное лицо субъекта федерации”. При этом он отметил, что “Россия — федеративное государство”, в котором главное, чтобы органы власти и должностные лица всех регионов имели равные полномочия и несли равную ответственность. А названия, по его словам, — “это дело пожелания и вкуса” самих регионов». Вот и возникает закономерный вопрос, кому в центре может быть выгодна ползучая конфедерализация России?
Если уж говорить о соответствии названий своему статусу в государственном устройстве России, то, во-первых, следовало бы придать всем субъектам РФ одинаковое название. И это уж точно должна быть не «республика»! А во-вторых, выделить главу Российской Федерации названием его поста, не отменяя право глав регионов зваться президентами. Наоборот, именно первому лицу РФ больше подошло бы именование «главы государства». Или «верховного правителя». Тогда можно завести хоть даже «президентов областей» – куда им, как и «президентам республик», до Верховного правителя всей России.
Но тенденция, увы, пока противоположная…