Обсуждение национального образовательного проекта на заседании Госсовета 24 марта прошло в обстановке напряженного благодушия, нарушаемого вопросами, на которые пока либо не найдены ответы, либо целесообразность их постановки кажется преждевременной.
Почти за шесть лет существования Госсовета тема российского образования обсуждается столь подробно и тщательно во второй раз, формируя самостоятельную политическую повестку. Впервые ей было посвящено специальное заседание 29 августа 2001 года.
Тогда государство, возвращаясь в образование, пыталось оценить масштабы развала на оставленной территории, составить смету по восстановлению руин. Тогда утверждалась глобальная реформа, предполагавшая, к примеру, введение новых школьных стандартов, 12-летки, нового статуса вуза, переход на государственные именные финансовые обязательства. Прошло пять лет. За этот срок стало ясно, что оценки во многом ошибочны, а принимаемые меры недостаточно эффективны. Для того чтобы вывести ситуацию на новый качественный уровень, понадобился национальный проект спасения российского образования. О нем и шла речь на втором рабочем заседании 2006 года. Формулировки 2001 и 2006 года совпали полностью - "О развитии образования в Российской Федерации". Но по сравнению с 2001 годом сценарий 2006-го выглядел не столь эпическим.
Любопытно, что на этот раз предварительный план заседания и ключевые выступления многократно корректировались и уточнялись, а участники скупо и противоречиво комментировали предстоящее обсуждение, уклоняясь от прогнозов или предлагая самые разные тематические комбинации - от набора частных и локальных сюжетов до крупных концептуальных блоков. Собранные вместе, они сложились потом в картину довольно хаотическую.
Согласно сценарию, президент в своем выступлении обозначил главное тематическое меню: качественность и доступность образования, новые управляющие технологии и финансовые механизмы, внедрение нормативно-подушевого финансирования, воспитание и педагогические кадры, начальное и среднее профобразование, выпавшее из процесса, и, наконец, международная интеграция. Если на заседании 2001 года в преамбуле Путин предлагал выйти за рамки узкопрофессионального разговора, понятного только "членам цеха", то в марте 2006-го границы "цеха" расширились, и разговор шел "со всеми обо всем", правда, в симметричном режиме.
Симметрия конструкции обнаружилась сразу в выступлениях двух ключевых спикеров - С.Л. Катанандова, главы Республики Карелия, руководителя рабочей группы, и министра образования А.А. Фурсенко. По почти булгаковской формуле "у нас чего не хватишься, ничего нет" образовательная система функционирует и по сей день: нет нормальной экспертизы модернизационных процессов, нет закона о стандартах, не составлены базовые стандарты профессий, нет регулярного мониторинга потребностей рынка в тех или иных специалистах, отсутствует программа реформирования педагогического образования, не выстроена система мер по выравниванию депрессивных регионов, не разработана диагностика депрессивных образовательных зон. Понятно, что представленный "список отсутствия" автоматически переводится в режим задач, подлежащих наиболее срочному решению. Понятно также, что речь идет о нескольких разных, порой не пересекающихся реальностях, зачастую просто не подозревающих о существовании друг друга. В концентрированных обсуждениях политики образования это становится особенно очевидно.
Чего стоит, к примеру, короткий обмен репликами Катанандова, Шаймиева, Путина после отчета руководителя рабочей группы:
Шаймиев: Какие механизмы перехода от финансирования учреждений к потребителю вы предусматриваете?
Катанандов: Это самый сложный вопрос. Общего мнения нет.
Путин: А ваше?
Катанандов (после заминки, не запланированной сценарием, уходит от прямого ответа): Здесь скрыты две проблемы. Первая заключается в том, что потеряны стимулы в оплате труда. Вторая проблема сводится к перестройке всей системы финансирования, предполагающей самостоятельность руководителей учебных заведений.
На таком фоне победные рапорты и отчеты о достижениях (реальных и мнимых) выглядят фантастичными. Характерен диалог, симметрично завершивший доклад министра: Шаймиев - Фурсенко - Путин.
Шаймиев: Мы должны выходить на единый стандарт образования. Создавать единое образовательное пространство. А как проект учитывает национальные и сельские школы? Не получится ли так, что для национальных школ ЕГЭ может стать препятствием для поступления в вузы?
Фурсенко: Количество выпускников-абитуриентов из сельских школ, по нашим подсчетам, увеличится на 10 %, так как доступ к вузам для них станет легче благодаря ЕГЭ. Благодаря интернету у сельских школ появляются дополнительные возможности. Кроме того, предусмотрены, и в некоторых регионах уже действуют, специальные программы поддержки развития сельских школ через создание образовательно-культурных центров проекта "Школьный автобус". Для национальных школ также разработаны программы ЕГЭ, но введение их произойдет крайне осторожно. С учетом особенностей территорий.
Путин: Есть регионы, где крайне слаба подготовка по русскому языку. Какие потенциальные шаги предусмотрены, чтобы решить эту проблему?
Фурсенко: Восстанавливаем практику подготовительных и дополнительных курсов как систему.
В трех наиболее интересных выступлениях - В.М. Кресса (губернатор Томской области), Ю.М. Лужкова (мэра Москвы), А.Н. Шохина (президента РСПП) - амплитуда колебаний между стабильной успешностью и провалом, скоплением нерешенных проблем в высшем, дошкольном и школьном образовании, во взаимоотношениях бизнеса и образования обозначились достаточно резко.
Томск - университетский центр мирового уровня, в котором на протяжении долгих лет сосуществуют разные научные школы, учебные заведения разного типа. К общей реструктуризации вузовского пространства надо подходить избирательно. У каждой его составляющей свой путь развития. Это штучный товар, которому реформы порой противопоказаны. Главный нерешенный вопрос Томского региона - невозможность использовать свои доходы, экономическая зависимость. Кроме того, Томская область - донор. В силу этого обстоятельства она может оказаться за пределами бюджетного финансирования. Получается, что тенденция выравнивания имеет оборотную сторону: дотации получат слабые, но они все равно не смогут достичь необходимого уровня, а сильные окажутся за бортом. Такая программа направлена на усреднение процесса, торможение, а не на импульс и ускорение развития. Кроме того, многие проекты международного сотрудничества сейчас тоже находятся в замороженном состоянии. В этой сфере царит хаос, невозможно уяснить и разобраться, кто и как занимается обменами студентов, специалистов. Прежняя система разрушена, новой нет.
В выступлении Ю.М. Лужкова утопия соединилась с жесткой критикой. Сказовость и сказочность фрагментов программы "Столичное образование", действующей в Москве четыре года, звучала примерно так: "Школа будущего - это дошкольное воспитание (готовит юное существо), дает первые знания и знакомит с Ее Величеством Книгой. Младшие школьники и подростки охвачены проектом "Все впервые", где предполагается познание окружающего мира (учеба плюс воспитание). Город, открытый для молодежи, приглашает к сотрудничеству". "Список Лужкова" - это "образование, которое мы чуть не потеряли": нехватка детсадов, беспризорные дети, острый дефицит рабочих кадров как следствие разрушенной системы профессионально-технического образования. "Самолетами возим рабочих", - невесело подытожил свое выступление Лужков.
Треугольник "образование - бизнес - государство" нередко становится эпицентром конфликтов, необоснованных ожиданий, утраченных иллюзий. А.Н. Шохин считает, что отсутствие законодательной и правовой базы - одно из главных препятствий для становления нормальных отношений в этой сфере; оно также нередко завершается подменой функций государства. Бизнес-сообщество в лице РСПП готово выработать систему мер по участию бизнеса. Но спонсорское участие предпринимателей должно предусматривать систему контроля за целевым характером расходования выделяемых бизнесом средств. Функция мониторинга и прогнозирования должна входить в обязанности государства. При этом бизнес должен взять на себя ведущую роль по формированию "портретов профессий", на базе которых будут выработаны требования к образовательным стандартам. Первые шаги по "рейтингованию" вузов, по созданию критериев оценки качества образования тоже мог бы взять на себя бизнес.
Рамочные выступления губернаторов симметрично, дозированно "выдавали" плач, жалобу, умеренную критику, осторожные пожелания и поддержку разработчиков национального проекта.
Несмотря на соблюдение необходимых пропорций, смешение многих "проблемных списков", смешение разных повесток создали стойкое ощущение отсутствия "вертикали", календарных сроков, графика реального времени, рассогласованность цифр и сюжетов. Сообщения информагентств и "разорванные" репортажи СМИ подтвердили картину тематической какофонии. Видно, неслучайно в заключительном напутствии президент пожелал собравшимся мужества, что прозвучало как эхо памятных "Час мужества пробил на наших часах...".