Первое сентября каждого нового учебного года традиционно открывается уроком, определяющим тему года предстоящего. Такой урок является знаковым. Руководитель Департамента образования Москвы Ольга Ларионова сообщила, что 2008/2009-й учебный год в столичных школах начнется "уроком толерантности". Его девизом будут слова: "Мы разные - в этом наше богатство, мы вместе - в этом наша сила".
Очевидно, что тема толерантности, терпимости к другим действительно назрела, раз об этом решили поговорить со школьниками.
"Понаехали тут..."
То, что Москва - гигантский мегаполис, мы знаем давно: в столице кто только не проживает - и гордый внук славян, и в прошлом "дикий финн", и вечный "друг степей - калмык", и представители многих других, ближних и дальних, народов. Коренных москвичей - раз-два и обчелся. Все в основном откуда-то "понаехали". Разница лишь в том, что кто-то - москвич в первом поколении, а кто-то - в четвертом.
Но только лет пятнадцать назад, после развала Союза, возникло неполиткорректное и малоинтеллигентное выражение: "понаехали тут". Так некоторые наши соотечественники говорят о жителях Средней Азии, работающих дворниками, грузчиками и строителями; по совокупности - о кавказцах (даже если они москвичи в четвертом поколении), об украинцах и молдаванах... В любом случае все эти люди воспринимаются многими как чужие, не имеющие никакого права быть такими, как мы. Ситуация иногда напоминает Арабские Эмираты, где местные жители - белая кость, а на них работают тощие, изможденные каторжники из всех стран Юго-Восточной Азии, приезжающие туда без жен и детей (не разрешают).
У наших "чужих" тоже нет прав. Разница в том, что дети наших гастарбайтеров вместе с ними оказываются в Москве, и чаще всего надолго в ней оседают. Дети эти нередко почти не знают русского языка, нигде не учатся, плохо адаптированы к жизни в столице и являются, с одной стороны, потенциальной (а часто - реальной) жертвой скинхедов, а с другой - неудовлетворенными жизнью, потенциальными же погромщиками (вспомните недавние волнения в Париже).
Нужно сделать все, чтобы избежать таких вещей. В частности - адаптировав мигрантов к московской жизни (а заодно и нас - к ним). Начинать же нужно с изучения русского языка детьми мигрантов и дальнейшим устройством их в обычные московские школы. Лучше не отделять "белую" кость от "черной". Иначе это аукнется.
Школы русского языка для нерусских
По экспертным оценкам, численность мигрантов, находящихся на территории Москвы, составляет от одного до трех миллионов человек. Ни одна столица Европы не имеет сегодня такого мощного потока мигрантов. Естественно, вовсе не все из них состоят на регистрационном учете. Сколько детей мигрантов учится в московских школах - тоже непонятно: единой статистики нет. При приеме в школу официально не требуется регистрация ребенка в Москве (она должна быть у одного из родителей). Можно только предположить, что в московских школах учится более ста тысяч таких детей. И число их увеличивается.
Тем не менее о том, что делать с детьми мигрантов, стали задумываться совсем недавно: в марте 2006-го коллегия Департамента образования Москвы утвердила Программу интеграции детей зарубежных мигрантов в образовательную среду города. И уже в сентябре 2006 года были открыты десять Школ русского языка - по одной в каждом округе. Их цель - подготовить ребенка к школе, научив его говорить и писать по-русски, а заодно - адаптировать к реалиям московской жизни. Это поможет снять напряженность, неизбежно возникающую в тех школах, где классы буквально переполнены детьми, не знающими русского языка. Незнание языка, естественно, раздражает родителей "коренных" московских детей: такая ситуация тормозит их учебу и способствует возникновению вражды на национальной почве.
Обучение в Школах русского языка проходит по методике "Русский как иностранный". Будущих учеников сначала тестируют, чтобы определить их уровень: первый - нулевой (не владеющие языком), второй - средний (слабо им владеющие). Занятия рассчитаны на год, после чего мигрантов определяют в московские школы.
В Юго-Восточном округе Москвы проживает самое большое число зарубежных мигрантов. В школах округа учится более 4000 таких детей, в том числе 150 - из стран дальнего зарубежья (Афганистана, Сомали, Кении, Ирана, Кореи, Анголы, не говоря уже про Болгарию, Сербию и т.д.) и около 3900 человек - из стран СНГ и Балтии. Больше всего - из Азербайджана, Армении, Украины и Молдовы.
Я поговорила с Любовью Сергеевной, завучем 476-й школы, которая находится на юго-востоке столицы. Она же преподает в Школе русского языка, базирующейся на ее территории. По словам учительницы, проблем у таких учебных заведений очень много.
Во-первых, далеко не все мигранты, у которых есть дети, знают о Школах русского языка. Нет никакой информации! Не будут же сами учителя ходить по рынкам и ярмаркам, рассказывая о себе?
Во-вторых, общеобразовательные школы, которые перешли на новое, нормативно-подушевое финансирование, вовсе не заинтересованы на год отпускать в Школы русского языка своих учеников (даже если те едва понимают по-русски и учителя с ними мучаются). Теперь, когда деньги следуют за учеником, школа доблестно бьется за каждого (даже если он необучаем).
В-третьих, работа в Школах русского языка затруднена "текучестью" мигрантов. Многим не по карману снимать комнату в столице, и они уезжают прямо посреди учебного года. А другие, наоборот, приезжают среди года: дети, не знающие язык, приходят в класс, где другие уже чему-то научились.
В-четвертых, в одном классе могут оказаться разновозрастные дети: 7-летний малыш и подросток 12 лет. Многие совсем не знают русского: недавно трем 9-летним мальчикам пришлось учить буквы. Поэтому кому-то требуется заниматься больше года.
В Школе русского языка готовят для поступления в 1-й класс, во 2-4-й классы и в средние и старшие классы.
По норме в классе Школы русского языка для мигрантов должно быть от девяти до двенадцати человек. Сейчас здесь работают три группы, примерно по четырнадцать учеников в каждой. Всего около сорока детей. В основном это таджики, киргизы, узбеки, армяне, грузины, азербайджанцы из Грузии. Дети находятся в школе с восьми утра до шести вечера. На занятиях они учатся говорить (рассуждают об окружающем их мире и таким образом узнают город, в который их занесла судьба); занимаются аудированием, чтением, письмом. С ними работают логопед и психолог. К концу года в основном все бойко говорят и читают по-русски.
После окончания Школы русского языка Юго-Восточного округа дети чаще всего поступают в 476-ю общеобразовательную школу. Это совсем неудивительно: им здесь уже понравилось, сюда после занятий они бегали в секции и кружки.
На мой вопрос, бывают ли в 476-й школе разборки на национальной почве, завуч школы Любовь Сергеевна отвечает: они единичны.
В школе организованы факультативные курсы грузинского, армянского, узбекского, таджикского, азербайджанского языков, здесь изучаются культура и традиции народов тех стран, откуда прибыли ученики.
Кстати, в Юго-Восточном округе, в вечерней 185-й школе, есть и Школа русского языка для взрослых мигрантов от 16 до 30 лет.
Корейцы - отдельно, грузины - отдельно или - все вместе?
Казалось бы, понятно, почему так важно не отделять детей мигрантов в учебные резервации по национальному признаку, а пытаться встроить их в жизнь большого города, научить русскому языку и российским традициям. Подобным образом поступают в США и во многих европейских странах. Тем не менее в Москве сегодня существует мода на школы с так называемым "этнокультурным компонентом образования".
Этот самый "компонент" бывает литовским, грузинским, еврейским, славянским (!), азербайджанским, татарским, русским (!), белорусским, корейским, армянским, турецким, китайским, индийским, греческим, немецким. В двенадцати школах изучение национальных культур, традиций и языка проходит на факультативных занятиях. То же самое можно сделать и в шестидесяти восьми образовательных учреждениях на базе культурно-образовательных центров. Несмотря на то, что школы эти дают аттестат российского образца (и теоретически в них может обучаться ребенок любой национальности), не очень понятно, зачем нужна такая узконациональная сегрегация (ясно, что в корейской школе учатся в основном корейцы, а в азербайджанской - азербайджанцы). При этом нужно сказать, что многие из этих школ - очень сильные.
Альтернативой таким учебным заведениям является единственная в Москве поликультурная школа #1650.
Учебно-воспитательный комплекс национальной культуры возник 19 лет назад, после страшного землетрясения в Ленинакане и Спитаке, благодаря усилиям нынешнего директора поликультурой школы Офелии Аракелян. Именно тогда она занялась психологической реабилитацией армянских детей, долечивавшихся в московских больницах. Реабилитацией методами образования (раз они учатся - значит, жизнь продолжается, скоро они вернутся домой и пойдут в свои школы).
Через год, в 1990-м, Аракелян создала в Москве экспериментальную Воскресную многонациональную школу - первый в стране Поликультурный центр с изучением языков, истории и культуры разных народов. Тогда многие родители, давно осевшие в России, хотели, чтобы их дети - казахи, литовцы, грузины и т.д. - узнали свой родной язык и культуру. В те же годы образовались национальные культурные центры.
Но, попробовав такой метод, Офелия Аракелян пришла к выводу, что раздельное обучение представителей разных национальностей (а детей учили мононациональными группами, и общения со сверстниками из других групп не происходило) не имеет смысла. Она поняла, что нужна полная школа, где бы с первого класса учились дети независимо от цвета их волос, формы носа и разреза глаз. "Общаясь просто как друзья, они и вырастут друзьями", - провозгласила Аракелян. И в 1991-м вышел приказ об открытии экспериментальной многонациональной школы с углубленным изучением языков, истории и культуры разных народов. А в 1994 году школа переместилась в отдельное здание на Солянке (прямо напротив Министерства культуры РФ). С тех пор в школе учились и учатся дети более 35 национальностей.
Таким образом, к идее поликультурности Офелия Аракелян приходила постепенно, испытав ее преимущества на опыте. Правда, 80% школ с этнокультурным компонентом вышло из-под ее крыла. Сама же она считает идею мононациональной школы малопродуктивной для такого мегаполиса, как Москва.
В одном классе 1650-й школы в разные времена учились грузины и абхазы, армяне и азербайджанцы, евреи, казахи, буряты... Христиане, мусульмане, иудеи, буддисты. "Мигранты (раньше они назывались беженцами), - рассказывает Офелия Аракелян, - появлялись в нашей школе из тех мест, где шли войны. Они были из Грузии, Абхазии, из Карабаха... У нас тогда в одном классе могли учиться абхазы и грузины (и жили они дружно, хотя в тот момент эти народы воевали)".
В этой школе, получая аттестат зрелости российского образца, каждый ребенок мог изучать язык, историю и культуру своего народа. Был, например, один-единственный тувинец - так и для него нашли учителя родного языка. Правда, в последние года два-три ситуация изменилась: многие ставки пришлось сократить (было 40 кружков, а осталось 2), и теперь найти учителя для одного ученика совершенно невозможно.
В детском саду ребенку не важно, какой он национальности
В этой школе есть предмет "этнология", по которому в 11-м кассе сдают экзамен. Его цель - дать ребенку представление о том, что существуют разные этносы, языки и культуры (в том числе - и их родные). А с 5-го по 9-й класс ведется "религиоведение". При этом класс не делится на группы для того, чтобы православные изучали православие, а мусульмане - ислам. От этой идеи Аракелян отказалась, попробовав раздельное изучение религий в Воскресной школе. "Тогда у нас это продолжалось полгода. И я запретила такие занятия, поняв, что в детях разжигается религиозный фанатизм". (Между прочим, так изучать религию собираются в нынешней российской школе, отказавшись от предмета "История мировых религий". Причем изучать с 1-го по 11-й класс. Посоветовались бы с директором поликультурной школы - у нее накоплен печальный опыт.) "Я даю себе право как педагог, имевший такой опыт, не идти этим путем, - говорит Аракелян. - Я видела, к чему это может привести. Семилетние дети уже в первом классе будут поделены на группы: я - мусульманин, а я - православный".
И вообще, по мнению Аракелян, о национальном нужно говорить, начиная класса с пятого. "В детском саду, - говорит директор этой школы, - и даже в начальных классах ребенку совершенно не важно, какой они национальности. Можно об этом говорить только в среднем звене, когда ребенок уже что-то понимает. Причем тонко и тщательно подбирая нужные слова. Учитель должен понимать психологию детей разных национальностей. Буряты, например, воспринимают все совсем не так, как мы. У нас в школе каждый учитель это умеет. За все годы ни разу не вставал национальный вопрос. Дети изначально воспитывались как друзья".
"Почему нам не подходит опыт других стран? - объясняет директор поликультурной школы. - Потому что ни у кого не было Советского Союза с его пятнадцатью республиками. Ведь и сегодня выходцы из бывших советских республик, приезжающие в Москву, себя чужими не считают. У нас же всех настроили: мигранты - это чужие. Но какие они чужие? Мы же все вместе жили! Когда на кого-то смотришь как на чужого, он и становится чужим".
Как сказала мне одна девочка-старшеклассница, "в этой школе нас не делят на черных и белых. А ведь есть школы, в которые нерусские просто не пойдут. Над ними там будут издеваться, унижать. Все зависит от взрослых, от их отношения к нам... У нас есть мечта: чтобы к детям, таким же, как мы, приехавшим в Москву из разных мест и теперь живущим в столице, относились как к равным. Чтобы мы не чувствовали себя лишними. И чтобы в каждом городе были такие школы, как наша".
Сама Офелия Аракелян считает, что поликультурные школы могли бы быть в каждом округе Москвы.
Опыт "недиких" финнов
Как известно, страной-лидером в мировом школьном образовании является Финляндия. Об этом говорят результаты авторитетного международного исследования достижений школьников PISA. Финляндия - страна маленькая, но имеющая большой опыт в деле образования детей мигрантов. Их тут множество.
Так вот, главный принцип образования в Финляндии - это предоставление равных возможностей для всех детей, независимо от места жительства, национальности и экономического положения родителей. У каждого ребенка здесь есть право на детский сад и на бесплатное образование.
Когда я была в детском саду "Вискури" в Хельсинки, то видела, что туда приводят и обычных финских детей, и инвалидов, и детей иммигрантов - русских, эстонцев, сомалийцев, курдов, албанцев, не знающих финского языка. Детям мигрантов читают финские сказки, рассказывают о финской культуре, не забывая при этом попросить их рассказать о своей. Главный лозунг: помоги ребенку вырасти двуязычным.
Понятно, что, воспитываясь в такой обстановке с самого детства, финны, став взрослыми, толерантно относятся как к инвалидам, так и к людям другой национальности. Впрочем, "толерантно" - неподходящее слово: они не видят разницы между собой и теми, кто от них по каким-то причинам отличается. Для них это - норма.
Собственно, такой же принцип существует и в финской школе. Все дети учатся вместе. Школы бесплатные. Причем если обычный ученик стоит государству две тысячи евро в год (школа частично финансируется за счет государства, частично - за счет муниципалитетов), то "спецученик" - больной или иммигрант - обходится вдвое дороже.
В школах следят, чтобы иммигрантов не оттесняли. Есть подготовительные классы для переселенцев (если дети совсем не знают финского, то первый год они учат язык). С некоторыми учениками в школе работают в пять раз больше, чем с другими.
Идеология такая: выгодней в детстве вложить в ребенка деньги, чем потом строить тюрьмы и разрешать национальные конфликты.
Может, и нам стоит попытаться взять пример с некогда "дикого финна"?