К лицу из мяса

Постскриптум к фестивалю "Золотая маска": воспоминания о недавних впечатлениях и обзор прессы

В год, когда в Москве сходятся воедино фестиваль "Золотая маска" и Чеховский театральный фестиваль, у поклонников театра начинается кризис. Мировой контекст, в который неожиданно погружается отечественная сцена, оказывается порой слишком ядовитым, чтобы столь близкое общение с ним могли пережить многие.

В этом году, впрочем, "Маска" и сама предложила высокую планку, фактически открывшись легендарным спектаклем "Берлинер ансамбля" "Карьера Артура Уи", а затем показав "Долгую жизнь" Нового Рижского театра. Спектакль 42-летнего латышского режиссера Алвиса Херманиса стал, на взгляд критиков, лучшим гастрольным спектаклем прошлого года - и в таком качестве был показан в Москве. Это отличающийся от привычного для нас тип театрального мышления, ориентированный не на успех, но на постижение мира, не на кассу, но на проникновение в тайны, недоступные коммерческому взгляду. Херманис - один из самых уникальных персонажей не только постсоветского театрального пространства, но уже и европейского. Его интерес к русской литературе не знает равных даже на просторах самой России. Многие из спектаклей Херманиса в Риге стали хрестоматийными, объездили массу международных театральных фестивалей, а сам режиссер получил приглашение работать в крупнейших театрах Старого Света. Так, в "Шаушпильхаусе" Франкфурта он поставил инсценировку сорокинского "Льда" - и даже тех, кто не очарован сорокинской прозой, здесь ждет большое удивление, не просто примиряющее с текстом, но позволяющее воспринять его как полноценный художественный мир.

Привезли в Москву и последнюю "русскую" премьеру Херманиса - "Соню" по рассказу Татьяны Толстой. Ее собирались показать зимой на московском фестивале NET. Тогда декорации из-за проблем с неожиданно возбудившейся от собственной бдительности таможни так и не смогли пересечь границу. Сейчас, когда встреча с "Соней" все же состоялась, стало понятно, насколько гуманным и гуманистичным может быть современный театр и как все еще важна отдельная в нем актерская работа.

Конкурсная программа "Маски" тоже может похвастаться первоклассными актерскими работами. В первую очередь это касается Марии Мироновой, награжденной за "Федру. Золотой колос" (интересно, что в работе над ролью актрисе помогали образы Босха. Явно недооцененный спектакль Андрия Жолдака в Театре наций предлагает столь энергетически сложные и даже изматывающие условия смотрения и (со)участия, что он явно не под силу не только публике, но порой и профессионалам. Многих не устраивает и режиссерский язык Жолдака, столь отличный от царящего у нас эстетически вялого и аморфного высказывания, словно вернувшего весь российский театр в провинциальную эстетику 50-х.

"Коммерсант" по этому поводу даже ядовито заметил, что Жолдак вместе с Серебренниковым как "талантливые и активные режиссеры" вызывают "слепую, буквально зоологическую ненависть у большой части театрального истеблишмента и мещанской критики" (все хорошо, да только гламурно-лощеный Серебренников тут при чем?).

Когда смотришь красиво сделанный, но непонятно чему посвященный спектакль "Тартюф" новосибирского "Красного факела" или американизированный "Бал-маскарад" Верди (в Башкирском театре оперы и балета его поставил немец Уве Шварц), понимаешь, насколько хороши декорации, как стараются актеры и певцы и насколько этого мало для современного театра. Ведь ради чего все это сделано, непонятно совершенно. Неужели просто ради зрелища как такового? Между тем сегодня в мире "Тартюф" по-прежнему прочитывается как мощнейшая антиклерикальная пьеса - тема, конечно, опасная в современной России, где название выставки "Осторожно, религия!" слишком многие воспринимают буквально. Но Мольер из-за этого не перестает быть Мольером. Да и "Бал-маскарад" ставится в Европе не просто как отвлеченная политическая сатира, но как сатира именно на своих политиков. Чем американские декорации в Уфе актуальнее декораций политических, понять невозможно.

Да, политический театр не найдет сегодня, мягко говоря, понимания в театральных кругах. А случись что - так еще и затаскают по органам с целью изучения скрытых призывов к свержению существующего режима. Единственное спасение - качественный психологический театр, то, что принято называть художественным поиском.

В этом смысле четыре "Маски" Сергею Женовачу и его спектаклям выглядят достойной наградой. "Захудалый род", поставленный в "Студии театрального искусства" по роману Николая Лескова, - настоящий манифест, продуманный и выделанный, без громких заявлений, но с тем фундаментом, на котором и выстраивается в итоге историческое здание большого театра.

"Захудалый род" - эпос, столь подходящий для поэтики Женовача, строящейся на сочетании дистанции, близкой к холоду, с каким-то сверхъестественным напряжением сердца, с желанием высказать последнюю правду. В Лескове не только сохранены практически все сюжетные линии семейной хроники князей Протозановых, но и передано то специфическое обаяние лесковского языка, которое ставит писателя в один ряд с гениями русской литературы. Женовач давно уже подпал под очарование языка классики, но его умение превращать чтение прозы в магию театра совершенствуется год от года.

В "Захудалом роде" Лескова он нанизывает множество историй, даже, точнее, сваливает их, словно массу бисера, в одну кучу. Но при этом у него все так аккуратно подобрано и гармонизировано, что в итоге рождается настоящая панорама русской жизни, по своему историзму и психологизму вполне сопоставимая и с миром Толстого, и Достоевского.

Многие высказали удивление, что второй год подряд "Маска" не досталась Дмитрию Крымову. "Несколько нелицеприятных слов надо сказать по поводу лауреата конкурса "Новация" и самого этого конкурса в целом, - пишет "Независимая". - Премию отдали петербургскому театру "Дерево" за спектакль "Кетцаль". Спектакль сильный, слов нет, но ничего нового относительно того, чем занималось "Дерево" пять и десять лет назад, в нем не было. Ну, чуть жестче. А может, наоборот, мягче. Так уж наверняка и не скажешь. Или - "АХЕ", еще один петербургский гость. Все это было, было, было... Невозможно, когда за новацию отвечают из года в год одни и те же. Или эта новация должна называться как-то иначе. К примеру, премия за смелое обнажение или безжалостное отношение к себе и партнерам... За новацию надо было отметить Дмитрия Крымова, хотя спектакль "Донкий Хот", естественно, продолжает дело его же прошлогодних "Недосказок".

Но виноват в этой ситуации, кажется, сам Крымов. Каждая его постановка оказывается настолько интереснее предыдущей, эволюция его столь стремительна, что жюри, наверняка находясь под впечатлением от последней премьеры, будь то "Торги" или "Демон", не находит в себе силы оценить по достоинству прежние успехи.

Это, конечно, хорошо говорит о самом режиссере, а что до жюри... почему бы ему и не обмануться? Разве впервые? И разве маска прилипает к лицу настолько, чтобы сниматься только вместе с кожей и мясом?

Многие сочли заблуждением и отказ додинскому "Корою Лиру" в главных "Масках" (спектакль получил награды за оформление Давида Боровского и заглавную роль в исполнении Петра Семика). Настолько ли уж оконфузилось при этом жюри, судить трудно. Умения создавать тягучую, плотную атмосферу на сцене Додину (равно как и Михаилу Бычкову, показавшему "Трамвай "Желание") не занимать. Но насколько при этом должна сохраняться форма - вопрос не из легких. Ответом может служить то, что додинского "Короля Лира" невозможно забыть. Тут проглядывает настоящее мясо, и человеческое, и искусства. А это редкая оценка для мультикультурного времени, пестующего в основном лишь клиповое сознание.

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67