Франция в НАТО

Союзник или вассал?

Объединенная Европа оказалась взволнована новостью: руководство Франции решило усилить единое оборонное пространство Европ, вернувшись в структуру объединенного командования стран НАТО. Произошло это спустя 43 года, после того, как главный "архитектор" Пятой республики генерал Шарль де Голль принял решение покинуть военную структуру Североатлантического альянса, но оставалась при этом членом самого Альянса, принимая регулярное (и временами весьма активное) участие в совместных военных операциях блока на протяжении последних десятилетий.

"За" и "против"

Впрочем, удивленной оказалась не только Европа. В самой Франции, новость о том, что президент страны Николя Саркози официально заявил о намерении Парижа реинтегрироваться в систему объединенного военного командования стран-членов НАТО, стало полной неожиданностью для многих представителей местной политической элиты. Ведь еще совсем недавно министр обороны Франции Эрве Морэн занимал диаметрально противоположную позицию, подкрепив ее, в частности, следующим заявлением, сделанным во время церемонии открытия Фонда стратегических исследований в Военной Академии Парижа: "Я считаю, что если мы войдем в структуру объединенного командования НАТО, это неизбежно поставит под сомнение нашу независимость, вызовет недоверие, станет проявлением некомпетентности".

Однако вскоре консенсус в рядах французской элиты был достигнут и вскоре после заявления Николя Саркози, прозвучало еще одно заявление, на этот раз из уст премьер-министра Франции Франсуа Фийона, которые перед Национальной Ассамблеей подтвердил, что Франция несмотря ни на что намерена сохранить свой "неподчиненный" статус по отношению к США, войдя в структуры военного командования НАТО после проводившейся в течение 43 лет политики "пустующего стула". По словам премьер-министра, решение президента Саркози не вызовет никаких сбоев "в международном концерте": "Франция, союзник, но не вассал, верный, но подвластный, всегда братский, но никогда не подчиненный: вот природа наших отношений с Америкой".

Решение своего преемника поддержал и экс-президент Франции Жак Ширак. Бывший президент Франции уверен, что "в ближайшем будущем, сигнал, который мы даем, означает усиление атлантического вектора, который не является маргинальным явлением в европейской политике".

Традиционные оппоненты "правых" с "левого фланга" не стали отмалчиваться, что в последнее время стало им свойственно. Как умеренное, так и радикальное крылья Социалистической партии осудили намерение официального Парижа вернуться в военную структуру НАТО. Их поддержали "зеленые" и троцкисты.

Аргументы социалистов вполне обычны. "Это делает тривиальной нашу репутацию в западном мире" - заявил бывший социалистический премьер Лионель Жоспен во время своей пресс-конференции. Его поддержал и социалист Лоран Фабьюс, полагающий, что "командные функции, которые нам обещают, будут минимальными", но вместе с тем, решение Саркози означает "разрыв национального консенсуса".

Вместе с тем, устойчивая поддержка данного решения в Национальной ассамблее, слабость и раскол среди французских "левых" не позволяют прогнозировать серьезного политического кризиса внутри самой Франции по вопросу о возвращении страны в командные структуры НАТО.

Казалось бы, США и Британия должны были воспротивиться возвращению Франции в командование Альянса. Но все вышло с точностью до наоборот. Соединенные Штаты, также ряд стран Западной Европы аплодировали возвращению в течение ближайших трех или четырех лет около 900 французских военных в командные структуры НАТО. Британский премьер-министр Гордон Браун, главный союзник США и проводник "атлантического единства" в Европе, в своем традиционном ежегодном докладе перед Палатой общин британского Парламента заявил: "Я активно приветствую намерение Франции продекларировать на саммите НАТО 3-4 апреля сего года о ее решении реинтегрироваться в "сердце" НАТО". И пока что голосов осуждения намерений Парижа из иных столиц Европы пока не раздавалось.

Наследие прошлого – шаг в будущее

Может показаться, что решение Саркози, по крайней мере первоначально, шло в разрез с мнением большей части французского истеблишмента, но это не так. Сдвиг Франции в сторону США и НАТО начался еще при президенте Миттеране (когда Франция, укрепляя свои связи с США и НАТО, одобряла все решения в области военной стратегии, в том числе о размещении в Европе американских ракет) и продолжился при Шираке (когда фактически началась интеграция Парижа в военные структуры НАТО). Поэтому инициативы Саркози вполне отвечают многолетней линии на усиление "атлантистского" вектора во французской внешней политике.

Более того, в недавнем решении Парижа отчетливо проявился "милитаристско-силовой" вектор в политике Саркози, связанный с его право-консервативными идеологемами. Франция Саркози стремится играть значимую роль в зонах многих глобальных конфликтов, усиливает свое (в том числе военное) присутствие в ряде ключевых "зон влияния". Но для этого, прежде всего, необходимо было, прежде, увеличить политический вес Франции в Европе. И реинтеграция Франции в НАТО служит этой цели.

Наконец, не стоит забывать и о таком важном факторе, предопределившем политический выбор Парижа, как новые тенденции в рамках Европейского Союза. Решение Саркози о возврате Франции в структуры НАТО принято в преддверии ратификации Лиссабонского договора о Европейском союзе с превращением последнего в некоторое подобие квазигосударственной структуры. Если после всех кризисов и волнений договор будет ратифицирован, Евросоюз превратится в более консолидированный субъект международной политики с соответствующим переделом сфер влияния и в рамках НАТО. В этом случае влияние США в структурах НАТО снизится, и у Франции в "связке" с Германией и другими западноевропейскими союзниками появится реальный шанс начать строить качественно новую систему общеевропейской безопасности.

Таким образом, Франция стремится вернуть себе ранг полноправного члена Североатлантического альянса, чтобы использовать в собственных интересах результаты этого усиления, ибо Франция тоже является одной из ведущих держав Евросоюза и одним из ведущих игроков "интеграционного процесса".

Наконец, следует отметить, что официальный Париж вынужден был активно реагировать на "новый курс" Обамы, выдвинувшего идею "солидарности США и Европы ради более успешного решения глобальных проблем". Шаг Обамы по консолидации Западного мира не позволил Франции остаться в стороне и побуждает ее если не встраиваться в новый вектор, то хотя бы принять его во внимание в своей внешней политике.

Таким образом, не следует полагать, что Франция превратиться в еще одного проводника воли США в Европе, уподобившись Англии. Скорее, она будет колебаться между "атлантизмом" и идеями новой "европейской безопасности", сдвинув итоговый баланс сил в Западной Европе.

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67