Европейская фантазия российской политики

Холодная война не завершилась сразу после распада СССР торжественным вступлением демократической России в лоно свободного мира. Победивший Запад принялся откусывать от постсоветского мира кусок за куском, постепенно все больше входя во вкус и расширяя границы НАТО на восток вплоть до «границ Великого Московского княжества». Идеология здесь была ни при чем. Рим примерно так же обходился с провинциями Карфагена.

Политолог и философ Сергей Кара-Мурза полагает, что «в 90-е годы ни для кого не было секретом, что в холодной войне потерпел поражение СССР, то есть историческая Россия. Война эта была цивилизационной – Запад против России. Коммунизм тут был для отвода глаз». Если это так и война не носила идеологического характера, то становится понятным, почему сейчас все чаще говорят о «пересмотре итогов холодной войны» или о ее «новом витке». Мысль о том, что война Запада против России не закончится, пока один из участников противостояния не прекратит своего существования, становится все более популярной в умах политической элиты.

Причины и корни

В связи с этим интересно проанализировать позицию влиятельного Совета по внешней и оборонной политике, считающегося одним из главных российских think-tanks в области международных отношений. В недавно опубликованной статье председателя СВОП Сергея Караганова «Магия цифр – 2009» прямо говорится о том, что, «несмотря на заверения всех сторон, холодная война так и не окончена». Правда, характер этой войны в статье не определяется или определяется двусмысленно. «Отпали две главные причины, ее (холодную войну. – К.Б.) порождавшие, – угроза коммунизма и системная военная конфронтация. Но корни не были выкорчеваны и стали давать побеги». Этот тезис внутренне противоречив. Получается, что «главные причины» не тождественны «корням», то есть существуют некие инвариантные факторы, обуславливающие противостояние Запада и России, по отношению к которым идеология играла второстепенную роль. Эти факторы можно искать в сфере геополитики, в рамках цивилизационного подхода, или в нежелании США мириться с существованием равных по мощи соперников. В любом случае холодная война в этой модели определяется не идеологическими противоречиями, а борьбой двух (или более) империй за сферы влияния, ресурсы и т.д. Однако этот подход не отвечает изначальной установке автора («идеология как главная причина холодной войны»). Именно поэтому в более ранней статье Караганова «Новая эпоха противостояния» агрессивная позиция Запада в отношении России называется «парадоксальной».

В этом не будет ничего парадоксального, если отказаться от мысли об идеологическом характере холодной войны и согласиться с ее империалистической природой. На протяжении первого десятилетия после падения Берлинской стены (1989–1999) она протекала в основном в скрытых формах (криптовойна). С бомбардировок Сербии и первой волны расширения НАТО началась открытая фаза холодной войны, в которой вплоть до 2005 года бесспорно лидировал Запад. Последней победой Запада стала «оранжевая революция» на Украине – за ней последовала цепочка поражений (Узбекистан, Киргизия, Грузия) Тем не менее наиболее раскрученным «жупелом» «холодной войны – 2» стало расширение НАТО на восток, приостановившееся на неопределенный срок с провалом грузинской агрессии против Южной Осетии.

Трудно не согласиться с замечанием Караганова о том, что блок НАТО не способен угрожать России. «Организация Североатлантического договора не была в состоянии эффективно воевать и в прошлые времена. Это тем более верно сейчас, что демонстрирует Афганистан». И действительно, после длительной и бесславной операции НАТО в Афганистане эпические фантазии Тома Клэнси, в которых бронированные армады альянса разбивают орды Красной армии на полях Германии, вызывают только ироническую улыбку. Однако, по мнению Караганова, «политически расширение НАТО превратилось в основную угрозу европейской безопасности». Отчасти это верно – НАТО является чрезвычайно эффективной политической машиной для создания антироссийских санитарных кордонов по всему периметру европейских границ России. Дальнейшие выводы Караганова уже не столь бесспорны. «Из-за него (расширения. – К.Б.) прекратившаяся конфронтация между «старым Востоком» (СССР и его сателлиты) и «старым Западом» заменяется новой: Россия – с одной стороны, США и часть «новых» европейцев – с другой. «Старая» Европа является заложницей и далеко отойти не может. И это противостояние зарождается на фоне действительно изменившегося, все более нестабильного и опасного мира».

Поиск своих среди чужих

Поиск «союзников» в Европе вообще характерен для интеллектуалов СВОПа. «В отношениях между ЕС и Россией, конечно, присутствует геополитический фактор, силен элемент соревнования и порой соперничества. Но ЕС, в отличие от НАТО, создавался не для противостояния», – пишет Караганов (по совместительству заместитель директора Института Европы РАН). По его мысли, «в Европе документ о коллективной безопасности должен – уверен – быть дополнен договором о создании Союза Европы – объединения России и ЕС на основе создания общего экономического пространства, общего энергетического пространства с перекрестным владением добычей, транспортировкой энергии, единого человеческого безвизового пространства, координации политики на международной арене». В недавно вышедшей работе еще одного сотрудника СВОП Тимофея Бордачева обосновывается идея «большой энергетической сделки» между Россией и Европой – вместе Россия и Европа способны сформировать общую систему безопасности от Атлантики до Владивостока.

Корпоративная убежденность европеистов в том, что Европа (во всяком случае, «Старая») готова к союзу с Россией и лишь хитроумная политика Вашингтона мешает двум цивилизациям слиться в геополитическом экстазе, имеет весьма опосредованное отношение к реальности. Увы, достаточно даже беглого взгляда на постсоветскую историю Европы, чтобы убедиться в связи процессов расширения НАТО и ЕС на восток. Можно вспомнить недавнее возвращение Франции – главного «союзника» России в Европе – в военные структуры НАТО. А программа ЕС «Восточное партнерство» явно нацелена на ослабление позиций России на постсоветском пространстве (особенно на Украине и в Белоруссии, поскольку главным лоббистом программы выступает Польша). Таким образом, ЕС выступает не «союзником», а, скорее, «равноправным противником» России в новой холодной войне – хотя и менее агрессивным, нежели США, и в силу культурных особенностей предпочитающим тонкие методы решения геополитических конфликтов грубой силе.

Горькая правда заключается в том, что Европа, как и Запад в целом, по-прежнему рассматривает Россию как чужеродную среду, настоящий союз с которой невозможен в силу имманентного противоречия между цивилизациями. Европа, разумеется, будет использовать Россию в качестве «болвана в старом польском преферансе» – там и тогда, когда ей это будет выгодно.

Настоящих союзников России следовало бы искать совсем в другом месте – на Дальнем Востоке, противоречия с государствами которого не носят столь глубокого характера и не так глубоко укоренены в исторической памяти.

Поскольку холодная война, судя по всему, не прекратится по инициативе лидеров Запада (хотя бы потому, что причины ее лежат глубже субъективной воли политических деятелей), России необходимо усиливать свои позиции в противостоянии с Западом, опираясь на сравнимые с западными структуры и союзы, тем более что ШОС наращивает свой политический и военный потенциал и всерьез рассматривается западными аналитиками как возможное зерно будущего «восточного НАТО». В связи с этим удивительной выглядит точка зрения Караганова, считающего, что «общеевропейскую архитектуру можно дополнить «трехсторонним» (в противовес прежнему конфронтационному «треугольному») взаимодействием Китая, России и США в решении крупнейших мировых проблем, которое предлагают влиятельные китайские теоретики. Следует расширить ШОС и привлечь к ее работе США и ЕС хотя бы в качестве наблюдателей». Фактически это означает сдать последний форпост, где Россия еще независима от США, и который можно использовать как рычаг в противостоянии экспансионизму Запада.

Холодная война не закончилась с падением Берлинской стены. Не исключено, что именно в условиях холодной войны возможно наращивание усилий по модернизации экономики страны и выход из того тупика, в который мы загнали себя сами, поверив в миф о своем поражении. Если это так, то вопрос о пересмотре ее итогов становится, с одной стороны, актуальным (развенчание мифа), с другой – бессмысленным, поскольку итоги подводить еще слишком рано.

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67