Дело матери и ребенка

От редакции:"Новгородское дело" о матери, взятой под стражу за якобы попытку убийства собственного ребенка, на этих выходных всколыхнуло пространство рунета. Здесь мы решили предоставить слово пострадавшей стороне, поскольку это "дело", как и множество подобных "дел", - вопиющий случай обыкновенного абсурда, в котором мы живем.

Фраза Достоевского о слезинке ребенка давно уже перестала приковывать наше внимание. Она отлетает от зубов и забывается, потому что слезы детей уже никого не впечатляют - нагляделись. Москва вообще слезам не верит, а тем более не верит слезам детей. Слезы чиновников обычно куда более заметны - в редкие моменты их появления все телеканалы страны показывают их крупным планом. А в то же время, как это ни удивительно, именно дети зачастую играют очень странную роль в российской политической культуре: когда вдруг политика неожиданно цепляется краешком жизни матери и ребенка, приходят в движение какие-то тектонические, глубинные пласты политического сознания. То есть надо внимательнее относиться к детям, господа чиновники. Не надо делать на них статистику. Умейте слышать плач, иначе может начаться наводнение.

Я начну этот текст, постулировав некоторую культурологическую модель, а закончу ее выводами относительно недавних трагических событий, коснувшихся моей семьи. К сожалению, иногда частная жизнь и такие абстрактные схемы пересекаются. Суть предлагаемой модели очень проста - как только в российской политике возникают дети, эта политика начинает резко менять траекторию.

Вот, например, некоторое время назад всех интересовал вопрос: зачем Путин поцеловал мальчика Никиту? Дело ясное - поведение президента не вполне соответствовало западным стандартам обращения с ребенком, зато отчего-то сильно напоминало русское Средневековье. Собственно, рождение жанра "политического детства" в России хрестоматийно - это Борис и Глеб, первые русские святые. Продолжение - гибель в Угличе царевича Дмитрия. Последнее уже напрямую связано с актуальной ныне темой укрепления пресловутой "вертикали власти". Можно сколько угодно испытывать пессимизм на этот счет, но если вы, не дай бог, испытаете на собственной шкуре особенности нынешнего российского фактического феодализма, я вам не позавидую.

От слезинки ребенка иногда случаются неожиданные прорывы к "кровавым мальчикам". В новейшей российской истории есть такая скорбная дата перехода - это Беслан. Увы, но он потенциально мог стать причиной столь же серьезных политических потрясений, как и события вокруг княжеских и царских детей в прошлом. Рискну сказать, что и сегодня наше общество в основном поляризировано именно по этой линии - охранители готовы Беслан прощать (хотя бы отчасти), ну а "несогласные", как водится, не соглашаются. Когда речь идет о детях, ставки растут в десятки раз.

А теперь несколько слов по новгородскому делу. Пресловутая новгородская вольница стала объектом известных историографических штудий. Вот якобы есть Москва, которая опрична и самодержавна. Распространяет свои руки вдаль, сосет соки из регионов. Это мифы старого и нового времени, которые и сегодня пользуются большой популярностью. Но имеем ли мы основания верить им? Новгородская вольница оборачивается кафкианским нарративом, в котором все до боли знакомое - московское. Только не совсем нынешней нашей Москвы, где пресловутый режим устраивает милицейские слеты-симпозиумы перед памятником Пушкина. Здесь, на Тверской, сегодня Москва буржуазная, размягченная просиживанием штанов в "Кофе хаузе" столица, почти что Европа. Настоящая средневековая Москва, в которой снимают головы, сейчас в Новгороде. Это там криминальная преступность остается незамеченной для сотрудников правоохранительных органов, зато плачут дети.

Итак, есть ситуация. Чиновники городской прокуратуры, не дожидаясь вердикта суда о виновности женщины, отправляют мать трехлетнего ребенка за решетку. Что это? Желание покуражиться на безопасном расстоянии от настоящих опасных преступников, которые, по данным компетентных структур в федеральном центре, и контролируют город? Побудем скептиками и скажем: нет, это простое служебное рвение служителей правопорядка. Ведь у них, как они не устают повторять, один хозяин - закон. Допустим.

Беда только в том, что 2007 год объявлен в России Годом ребенка. И новгородская вольница в данном случае оборачивается множеством подобных дел против родителей, приводящих своих детей в травмпункт. Есть привод ребенка в травмпункт, значит, есть травма, а травме можно найти мотив. Любой - например, "личную выгоду", как в нашем случае. И квалифицировать дело, конечно же, следует по всей строгости. Например, если дело хотя бы отдаленно напоминает "халатность" или "нанесение телесных повреждений", лучше всего сразу выбирать "расстрельную статью", покушение на убийство с отягчающими обстоятельствами. Пожалуй, доказать ее в суде и не так просто, зато можно хорошенько напугать родителей. Родители ведь существа подневольные - чего не сделаешь, чтобы защитить своего ребенка и не отдать чадо в детдом? И поэтому они пойдут на все. Возьмут кредит в банке. Продадут "ненужные вещи". Достанут деньги, отложенные на летний отпуск с ребенком. Чтобы защитить - потому что другого способа защиты в условиях "настоящей Москвы" не существует.

Безусловно, лучше всего пугать родителей не только тюремным сроком и отнятием ребенка. Можно еще готовить их к "показательному процессу", громкому пресс-релизу об успешно проделанной работе и телепередачке "Чрезвычайное происшествие". В условиях российской глубинки эта схема работает беспроигрышно - тебя в тюрьму, ребенка - в детдом, а твое имя на растерзание журналистам. Этого боятся все. Правда, как показала практика, бывают досадные для работников прокуратуры исключения. Эволюция не стоит на месте и следователи-динозавры, чувствующие себя хозяевами грязного болота, в котором проходит их жизнь и деятельность, просто не понимают угрозы, исходящей от теплокровных медиа нового типа. Динозавры пугали родителей показательными процессами, но теперь показывать будут их.

Итак, 2007 год в России - это год ребенка, а следом за ним наступает чарующая политическая неизвестность. Простецкая историософия российского детства, набросанная выше, показывает, что слезинки ребенка иногда хватает для тектонических сдвигов в обществе. Например, хотя бы для того, чтобы наконец началось массовое вымирание динозавров.

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67