"Большая книга": уроки смирения

Закончился очередной литературный сезон, те, кто на раздаче, вручили тем, кто на приеме, всевозможные премии, в том числе две центровые – «Большую книгу» и Русский Букер.

Кто, кто в шорт-листы вошел

В шорт-листы обеих премий вошли три романа – «Журавли и карлики» Леонида Юзефовича, «Каменный мост» Александра Терехова, «Вчерашняя вечность» Бориса Хазанова. В этом перечне интересно следующее: и Хазанов, и Терехов, и Юзефович, при всех своих очевидных различиях, собственно, написали об одном и том же – о недоверии к истории. Не в том смысле, что им не нравится тот или иной исторический период или даже история как таковая. Просто они сомневаются в самом существовании истории как реальности, имеющей четкие очертания. Персонажи Юзефовича свободно перетекают один в другого – авантюристы, самозванцы, журавли среди карликов, карлики среди журавлей, вечные чужаки, люди без лица, зато с множеством личин, грань между «я» и «он» истончена до полной прозрачности, проницаемости. У Хазанова все попроще – история подменяется фантасмагорией, смешиваются эпохи, перетасовываются времена, как в абуладзевском «Покаянии». Что до Терехова, то он просто весь об этом: ткань истории расползается под руками, герой с маниакальным упорством пытается залатать прорехи, не щадя себя, окружающих, живых, мертвых, – впустую, все «вечности жерлом пожрется и общей не уйдет судьбы», как и было обещано. Полагаю, тот факт, что подобное ощущение становится массовым, мало что говорит об истории, зато много о современности.

Когда же писатель пытается работать с историческим материалом более традиционным способом, получается нечто вроде «Победителя» Андрея Волоса – произведения эпического размаха, автор которого демонстрирует представления о литературе, достойные Юлиана Семенова. Тайны афганского двора (и не одного, а нескольких, за весь XX век) и брежневского Политбюро, хороший гэбэшник vs плохой гэбэшник – «Победитель» являет собой на диво законченный образчик торжества советского в по внешности антисоветском.

Писательский, издательский, отчасти, видимо, и читательский заказ на советский эпос существует (добавим к роману Волоса «Степных богов» Андрея Геласимова – другой извод того же жанра), но все попытки его реанимировать настолько очевидно безнадежны, что говорить о какой-то тенденции всерьез не приходится. Впрочем, Волос сам отрезал себе пути к отступлению, объявив «Победителя» первым томом трилогии. С нетерпением ждем двух оставшихся – впереди еще «террористические войны нашего времени», хочется почитать что-нибудь остросюжетное про совещание Бин Ладена с Аль-Завахири.

Какие еще выводы и наблюдения можно сделать по прочтении произведений из премиальных шорт-листов? Самое простое и очевидное – за последние несколько лет русский роман стал вдвое толще. Еще в начале 2000-х казалось, что дело Тургенева-Набокова живет и побеждает. Помню, как года четыре назад покойный Василий Аксенов, в тот сезон председатель букеровского жюри, возмущенно уверял пришедших на пресс-конференцию, что роман должен быть существенного размера, не бывает романов толщиной с палец. Теперь мечта Аксенова сбылась, романы объемом в 600 или даже в 800 страниц отнюдь не редкость. На фоне того же Терехова, «Победителя» или «Дома, в котором» Мариам Петросян почти 500-страничные «Журавли и карлики» кажутся приветом из прошлого. Симптом тоже скорее социальный, чем чисто литературный, – на переломе от эпох революционных к стабильности (сколь угодно мнимой) книги всегда толстеют, вспомним хотя бы 1920-30-е.

О премиальных раскладах

«Большая книга» (и это уже становится доброй традицией) отошла по назначению. Первые две премии, как известно, получили Юзефович и Терехов, третья досталась Леониду Зорину за сборник повестей «Скверный глобус».

Здесь нужно сделать личное отступление. «Большая книга» дала мне урок смирения, за что я ей признателен. До ее возникновения я воображал себя этаким мальчиком из андерсеновской сказки – вокруг хвалили и награждали какую-то ерунду, а я с периодичностью попугая выкрикивал «А король-то голый». С появлением БК я не без удивления обнаружил, что вкус у меня самый что ни на есть мейнстримный – я голосую вместе с большинством, и мои фавориты регулярно попадают в тройку. После первого года мне казалось, что это случайность, – тот шорт-лист составлялся из произведений, вышедших в течение двух с половиной лет, оттого он и вышел таким удачным, но наша литература не настолько богата, чтобы давать подобный урожай ежегодно. На заседаниях жюри я несколько раз озвучивал предложение изменить регламент премии, сделать ее цикл двухгодичным. Коллеги идею не поддержали, чего мне жаль, но должен признать, что ничего страшного пока не случилось. Закончился уже четвертый сезон, а история премии по-прежнему не знает явных провалов.

Да, позапрошлогоднее первое место «Даниэля Штайна» радости не вызывает – но это была неизбежность. С лауреатством Улицкой все стало ясно задолго до подведения итогов. Прошлогодний «Асан» тоже не бесспорен, хотя и по-другому. Но это отдельный разговор. Но главное-то в другом – за все годы существования БК не было случая, чтобы достойное произведение не попало в тройку. Точнее, не так: ни разу еще без награды не остался текст, явно превосходящий по своим художественным достоинствам тексты лауреатов. Есть два полуисключения: «ЖД» Дмитрия Быкова и уже упоминавшийся «Дом, в котором» Мариам Петросян, но Быков получал премию годом раньше, Петросян хоть и сенсационная, но дебютантка, словом тут тоже все было ясно задолго до.

В общем, могу только повторить то, что писал три года назад, после дебюта БК: больше десяти лет все ломали головы над тем, как добиться от российских литературных премий хотя бы минимальной вменяемости, а оказалось достаточно всего лишь разбавить профессиональных читателей людьми «со стороны».

Но на все премии бизнесменов и прочих «посторонних», увы, не хватает. А что случается, когда награды раздают литературные люди, наглядно демонстрирует история Русского Букера. В этом году он вручался в восемнадцатый раз и достался питерской писательнице Елене Чижовой с романом «Время женщин». Впрочем, главное событие нынешнего букеровского забега случилось еще на стадии «полуфинала», когда в шорт-лист не попал маканинский «Асан». Таким образом, жюри (более чем вменяемое, казалось бы) продемонстрировало, что лауреатам БК на Букере рассчитывать не на что. Юзефович и Терехов попали в шорт-лист авансом, в надежде, что БК промахнется – но она не промахнулась.

Что до Чижовой, то тут, увы, мне сказать нечего: «Время женщин» я не читал, ибо «Звезда», где роман был опубликован, отчего-то решила не вывешивать его в Журнальном зале. Но я, спасибо РЖ, читал два предыдущих романа Чижовой. Первый, «Лавра», был сплошной неофитской истерикой, чудовищно безвкусной и стилистически беспомощной (помнится, начинался он с фразы «Нас было трое, собравшихся во имя Его в одном окраинном доме»). В «Преступнице» интеллигентная, на первый взгляд, полукровка Маша оказывалась ближе к финалу чистым уберменшем и вервольфом и после ряда уголовно наказуемых деяний крала прах двух соседок-антисемиток, дабы закопать на еврейском кладбище: ей казалось, что это лишит ненавистных Фросю и Паньку шансов на будущее воскресение. В общем, раз вкусивший от сей смоковницы продолжать дегустацию едва ли захочет, оттого идти в библиотеку читать «Время женщин» показалось мне несколько избыточной добросовестностью.

Но не в Чижовой дело. Скорее уж в дурацком неписаном правиле не давать две награды в одни руки – лучше наградим плохонькое, но не продублируем решение коллег. Жюри, несмотря на очевидную этого правила нелепость, нарушить его не решилось. И Букер совершил запланированное самоубийство. Не первое, думаю, и не последнее.

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67