От редакции: Два ярких творческих дебюта-2012 показаны во внеконкурсной программе только что закончившегося висбаденского фестиваля “GoEast”. Один фильм, “В спальне”, приехал из Польши; другой, “Тигры в городе” − из Словакии. Режиссерам − Томашу Василевскому и Юраю Краснохорски − по 32 года; художники молоды и талантливы, фильмы – начало творческих биографий, и сопоставление двух интервью представляется вполне естественным.
У Юрая и Томаша далекоидущие планы и завидная уверенность в успехе при полном отсутствии иллюзий: оба осведомлены и о сложностях европейского кинематографа, и о превратностях судьбы в целом – но не беда, преодолимо: их первые фильмы прекрасно восприняты критиками и публикой, показаны в нескольких странах мира, что режиссеры восприняли как приятный сюрприз, вознаграждающий любые усилия. С Юраем и Томашем побеседовала Светлана Храмова.
I
Cветлана Храмова:Томаш, в 2013 году вы закончили свой второй фильм “Плавучие небоскребы” – в четверг, 18-го апреля − премьера фильма в Нью Йорке, на «Tribeca Film Festival”, с чем вас и поздравляю. Летите из Висбадена прямиком в Нью-Йорк?
Томаш Василевский: С пересадками, к сожалению. Но поздравить, вы правы, есть с чем. Прекрасный кинотеатр в Челси, четыре показа на кинофестивале, я так мечтал показать в Нью-Йорке новую работу! Уже второй фильм путешествует, это удивительно! Наверное, я просто везучий. Показ на международном фестивале в Карловых Варах стал премьерой эротико-психологической драмы «В спальне», а во время съемок мы думали, что получится маленький камерный фильм, амбиции были, но здоровые – сделать хорошее кино, довести работу до конца, это было непросто. Актеры и съемочная группа работали бесплатно.
С.Х.:Так было заранее договорено?
Т.В.: Да. Весь фильм обошелся в 30 тысяч евро, обычно питание на съемках стоит дороже. Но я внутренне чувствовал себя готовым к работе, состояние перед прыжком, его не отменить. И актеры мне поверили, сценарий, который я написал, всем нравился. Я сам занимаюсь отбором актеров, это интимный процесс. Никого в студийном помещении нет, я и актриса/актер, приглашенные на пробы. Снимаю длинную сцену – один раз, другой. В какой-то момент лицедейство обрывается, начинается жизнь в кадре, правда. Тогда исполнитель найден. И так с каждым, актеры на эпизодические рольки, появляющиеся в фильме на миг - тоже отобраны мной лично. Дело в том, что мой принцип съемок не допускает фальши.
С.Х.: А что, бывают фильмы, где фальшь допустима?
Т.В.: Бывают фильмы, которые делаются на монтаже. А «В спальне» снимался длинными сценами, ножниц почти не было, никто не верит. На весь фильм 340 склеек. Если переснимали – только сцены целиком. Это требует выверенности каждого жеста, точности мизансцены. Приглашение Катаржины Герман на главную роль не случайно, сценарий написан с расчетом на ее органику, своеобразие. Она неподражаема! Первые сорок минут фильма на экране только Эва-Эдита. Она ждет мужа в гостинице, в отчаянии уезжает куда глаза глядят, зачем-то оказывается в Варшаве - без копейки денег, без пристанища. Статичны крупные планы в интернет-кафе, она договаривается о встречах мгновенно, инстинкт самосохранения подсказывает ей верное поведение. Эдита пóит снотворным претендентов, отправляющихся в спальню – ждать, а вернее, спать крепко и беспробудно: у героини, наконец, есть возможность принять ванну и переодеться, найти в холодильнике еду, взять немного денег из легковычисляемого тайника и исчезнуть под утро. Камера наблюдает за нею, фиксирует мельчайшие оттенки, перемену настроений. Катаржина Герман удивительно пластична! Вначале ее героиня зажата, мы видим загнанность и страх, ничего больше. Но к концу ленты, после встречи с геем-художником по имени Патрик, переживающим потерю любимого человека, Эдита постепенно преображается. Они вместе преодолевают сложности не лучшего периода в жизни, помогают друг другу выстоять.
С.Х.: И расстаются? Что значит повторение последнего плана дважды? В кадре ворота дома, покинутого героиней фильма, дом большой и уютный, там ее ждут. Эдита возвращается, она снова становится покорной Эвой?
Т.В.: Финал у фильма открытый, что очень важно для меня. Ворота оставленного дома – постоянное видение героини, это наказание и счастье. Возможно, она войдет в этот дом, возможно, нет. Мы прожили вместе с Эдитой и Патриком некоторое время, мы не знаем, что случится с ними потом. Но мы знаем, что они стали сильней и мудрей. Души открылись друг другу, это случилось. Ведь часто и за 20 лет счастливого брака такого не происходит!
На фестивале в Польше Катаржина Герман получила приз как лучшая актриса года – за роль в нашем фильме, а ведь женщина-главная героиня – огромная редкость для польского кино. Традиционно женщины-актрисы на второстепенных ролях: помогают мужу, воспитывает детей. Я не шучу, наша Эдита – обрыв традиции, хоть и звучит странно. Мы рисковали. Но фильм получил «Гран-при» в Париже, на фестивале польского фильма, специальный приз на международном фестивале в Майнхайме, Германия, призы на фестивалях в Польше.
С.Х.:С фестивалями и призами у вас полный порядок, первый фильм принес успех и признание. Это так?
Т.В.: Да, успех. И возможность снять новую работу. Кино - мечта всей моей жизни. Представляете, в Польше мне часто говорили, что фильм не похож на польский. Мои любимые режиссеры – австрийцы Улрих Зайди и Михаэл Ханнеке; француз Франсуа Озон; американцы София Коппола, Даррен Аранофски. Актер Стив Маккуин приводит меня в восхищение.
С.Х.: Успех фильма помогает находить деньги для кинопроизводства?
Т.В.: В какой-то степени. С «Плавучими небоскребами» дело обстояло так: меня пригласила известная продюсерская фирма, предложили делать их собственный проект, показали сценарий. Но я сразу сказал, что у меня написан собственный, я не могу снимать чужую историю. И если есть желание работать вместе… В общем, они подумали и согласились, приняли мои условия. Бюджет фильма «Плавучие небоскребы» скромен, 400 тысяч евро. Но штука в том, что мне нравится делать камерные минималистские фильмы, истории о глобальном потеплении, грубо говоря, мне неинтересны.
Драма «В спальне» - история женщины, потерпевшей жизненный крах. Завела машину – и отправилась куда глаза глядят, это огромный риск и мощная психотерапия. Тема «Плавучих небоскребов» - отношения троих людей; двое мужчин и женщина связаны единым узлом. Следующий мой фильм, как предполагаю, будет историей пяти женщин. Да, снова будут портреты, крупные планы, цельные сцены, снятые без ножниц. Это сложный путь, одна стилистическая ошибка – и фильма нет.
С.Х.: Часто слышишь: кинематограф исчерпал себя, все снято, все сказано. Ваше мнение?
Т.В.: Сказано кем-то другим и раньше. Невозможно перестать любить, если где-то пришли к выводу, что любви не существует. Есть вещи, которые невозможно сказать словами. Но можно снять фильм. Знаете, мой любимый фильм последних лет – «Елена» российского режиссера Звягинцева. Это мое кино. Режиссер, кстати, тоже очень любит снимать длинные планы, делать большие сцены одним куском. Запоминается каждый кадр, нет ничего случайного. Такие фильмы интерактивны, они вызывают дискуссии, кто-то принимает, кто-то в ярости отвергает. Человек, его внутренний мир - тема фильма. Ведь сейчас не развлекать нужно, а переживать вместе. И говорить правду. Чтобы длилась надежда, не умирала. Чтобы хотелось пойти в кино, где ты один среди многих, и тебе нужны понимание и любовь, как и моим героям. Никакой разницы.
II
Светлана Храмова: “Тигры в городе” – уморительно смешон, ироничен и добр, но сюжет не так прост, как может показаться на первый взгляд. Фильм метафористичен; история трех друзей, рассказанная с изящной легкостью, нашпигована ловко запрятанными смыслами, а тяжеловесности нет ни на йоту! Как это вам удалось?
Юрай Краснохорски: Все дело в первом кадре, я думаю. Долгий крупный план - нежное девичье лицо, несколько секунд тишины, и героиня заговорила густым приятным баритоном (Кристину Тотову дублирует Томас Масталир). Главное действующее лицо фильма - мужчина с женской душой, правила игры заявлены; последующее воспринимается зрителем без труда.
С.Х.: А как вы сами определяете жанр вашего фильма? Как комедию абсурда?
Ю.К.: Как драматическую комедию, пожалуй. Или интеллектуально-романтическую, есть такой жанр? Сейчас все так перепуталось! Но для любого человека поиск своей второй половинки - “soulmate”, обретение истинной любви – вопрос жизни и смерти, как бы ни трансформировались понятия и представления. Сексуальная ориентация уже не повод для обсуждения, копья скрещивались раньше, проехали; но преодоление одиночества − по-прежнему насущная тема.
Люсия Сипозова, соавтор и сопродюсер “Тигров”, долгое время живет в Америке, но работать я хотел только с ней. Может быть, фильм был бы другим, если бы у нас не накопилось столько разнообразных впечатлений о людях и странах, мы ведь предмет не по рассказам изучали: я с четырнадцати лет жил и учился в Швейцарии, Испании, работа в кино началась в Париже - ассистент режиссера, потом второй режиссер, я преподавал кино в престижной школе драматического мастерства “Cours Florent”.
Вы знаете, я твердо решил делать кино в двенадцатилетнем возрасте, когда посмотрел фильм “Grounhog day” с Биллом Мюрреем в главной роли; хорошо помню этот момент. Никогда решения не менял. Но учился математике и физике, потому что эти предметы мне не давались. Вроде как нелогично, правда? Зато комплекс неполноценности преодолен: в математике и физике я разбираюсь, а работаю в кино, мечта сбылась.
Несколько лет назад я вернулся в Словакию. И началась изматывающая работа над первым фильмом. Идеи швейцарского психиатра Карла Густава Юнга в “Тиграх в городе” вычитываются легко. Мои герои – три друга: мужчина с женской душой, мачо и гей. И звери вокруг − и настоящие тигры (мачо, актер Милан Одрик, работает в зоопарке, его задача – кормить хищников вовремя), и мафиозные (женственный прокурор Баджер - под постоянным оптическим прицелом снайперской винтовки русского киллера Кужникова, но с выстрелом киллер медлит). И без русской красавицы Марины, радиоведущей и страстной любительницы кошек, фильм не обошелся (вроде и шутка, но внезапная смерть Марины от радости, что белошерстная Терезка нашлась – одна из наиболее запомнившихся сцен фильма – С.Х.). Подтекстов много, но неоправданной многозначительности, я надеюсь, нет.
Я восторгаюсь Вуди Алленом, его фильмы – не то чтобы эталон для меня, но точка отсчета. Режиссер ироничен и мудр, часто парадоксален, но чувство меры ему не изменяет. Люблю Мишеля Гондри, Педро Альмодовара, Михаэля Ханнеке, Андрея Тарковского, фильм “Андрей Рублев” – одно из самых сильных художественных переживаний в моей жизни. И, конечно, “Любовь” Михаэля Ханнеке.
С.Х.: О фильме Ханнеке много спорят. Вам не приходилось сталкиваться с мнением, что картина не о любви, а о ненависти?
Ю.К.: Мое собственное мнение, что это фильм об истинной любви. Да, все именно так. Страшное доказательство от Ханнеке, что любовь существует. Конец жизни трагичен, и это самое лучшее из того, что ты можешь получить.
С.Х.: Кто финансировал вашу первую картину? Как решается эта проблема в Словакии?
Ю.К.: Никак не решается, или, точнее, если и решается, то самим режиссером. Продюсеров много, но правило 80-20 (в руках 20% продюсерских компаний сосредоточено 80% средств) свято, не нарушается. Автор придумывает фильм, и если замысел творчески состоятелен − деньги находятся. Перед тем, как начать работу над “Тиграми”, я волновался по этому поводу, теперь отношусь к проблеме спокойно. Я прожил четыре года как автор и режиссер, основал продюсерскую фирму – дистрибьюцией “Тигров в городе” мы занимались сами. Съемки и производство финансировали частные словацкие компании (при этом бюджет скромный, 300 с небольшим тысяч евро), но когда камера в руках блистательного французского кинематографиста Андре Бонзеля, а я очень горд, что он принял мое предложение работать вместе, то задача упрощается −“тылы” укреплены. К моменту, когда период постпродакшн закончился, рекламная компания, затеянная нашей продюсерской фирмой “Артишок”, была в разгаре. Яркие постеры, встречи со зрителями, тв-реклама – сотрудничаем со словацким телевидением довольно плотно; мы выпустили DVD, продажи настраивают оптимистически. Трудно продавать диски, но рассчитывать только на прокатчиков − смешно. Сеансы с пятнадцатью, иногда двадцатью минутами рекламы, относительная дороговизна «билета в кино», а ведь еще и транспортные проблемы! - все это делает походы в кинотеатр затруднительными. Наши дистрибьюторские принципы экспериментальны, многое мы делали правильно, в чем-то ошибались – в будущем ошибки исправим, сделаем новые. И снова исправим.
С.Х.: Каким будет ваш следующий фильм? Вы уже приступили к съемкам?
Ю.К.: Я приступил к работе - да она, собственно, и не прерывалась. Но я уже знаю, что такое жить с проектом четыре года, выбор темы крайне важен.
Американский писатель и философ Джозеф Кэмпбелл, которого я часто цитирую (и в «Тиграх» тоже без его слов не обошлось), сказал блестящую фразу: «Иногда нужно взобраться на самый верх лестницы, чтобы убедиться, что она стоит не у той стены». Все так, но мне хотелось бы прислонить лестницу к «той» стене.
У меня четыре сценария, выбираю. Пожалуй, это будет одна из двух историй, одну мы придумали вместе с Андре Бонзелем – герой умирает, но возвращается на землю как ангел-хранитель, его назначили. Теперь он обязан помогать людям, а он ненавидит людей, отчего очень страдает. История смешная, ироничная, парадоксальная.
Другая история основана на фактах из жизни чешского мореплавателя Ричарда Конкольски. На шестом этаже блочного дома в спальном районе, в городе без моря, он несколько лет строил большую яхту. И воплотил мечту, выстроил. По книгам Ричард изучил хитрости морской науки. А потом стал самым свободным человеком в мире, он мог плыть куда угодно. Он и уплыл, за что в родной стране его лишили гражданства. Судьба Конкольски невероятна, его приключения – готовая сага странствий.
С.Х.: Мне ближе вторая история, но хороши обе. Чье слово будет решающим? Учтете интересы тех, кто даст согласие финансировать фильм?
Ю.К.: Повторюсь: я знаю, что такое жить с историей четыре года, поэтому выбор за мной. Как только придет уверенность: именно эта история – следующий этап моей жизни, я определюсь окончательно. Деньги найдутся. Сейчас я обдумываю запуск проекта в совместном производстве, налаживаю контакты с западными продюсерами. Подготовительный процесс в разгаре.
С.Х.: И возвращаясь к фильму «Тигры в городе». Почему вы сделали два финала? Один по принципу «все умерли», а второй – классический «хэппи-энд»?
Ю.К.: Финал фильма – самое важное, пожалуй. Фильм концептуален, наличие запрятанных смыслов вы отметили, это так. В конце картины метафоры методичны и назойливы, целый артобстрел. Как говорится, мощные финальные аккорды.
Тут важная для меня мысль, что нет другого закона, кроме удачи; тут огромное яблоко, чуть было не убивающее главного героя - прелюдия встречи с настоящей любовью (зрители уходят в хорошем настроении, ведь гибель героя в конце фильма не нравится никому); тут иллюстрация к замечанию Кэмпбелла: хэппи-энды настолько нетипичны в реальности, что придуманные истории надо заканчивать светло и весело. Ведь это шутки с намеками. Бурлеск и гротеск, иногда искрящийся, иногда мрачноватый, как в жизни.
С.Х.: Часты уверения, что поезд братьев Люмьер уперся в тупик, и нет света в конце тоннеля. Ваше мнение?
Ю.К.: Мой первый фильм не относится ни к артхаусу, ни к мейнстриму, такие ленты называют “crossover”, это направление я и намерен развивать. Многие отмечают, что в «Тиграх в городе» есть отсылки к работам Годара. Да, я знаю каждый его фильм, а ведь линия Годара оборвалась, многое осталось недосказанным!
Человеческая жизнь коротка, память еще короче. Я уверен, кино – это neverending story. Можно пересмотреть какой-нибудь всеми позабытый фильм 30-х годов, вдохновиться одним двумя-эпизодами и придумать абсолютно сегодняшнее кино, и это будет новое слово, прорыв в неведомое. Нет ничего плохого в чрезмерных амбициях. Амбиции – это ответственность.