1998-2008: четыре парадокса новой стилистики

Кристаллизация разрозненных политических сюжетов 1998-2008 годов шла вдоль нескольких осевых линий. Их грубый алгоритм сводится к набору из пяти узловых составляющих: смена политических режимов и лидеров; медиавойны и глобальная реструктуризация рынка российских СМИ; терроризм и катастрофы как факт новой социальной и политической реальности; политические дискуссии, академические и религиозные войны; политические и экономические скандалы; плотность конфликтов, интриг, столкновений.

Десятилетие в современной истории России между двумя кризисами - местным дефолтом 1998 года и международным 2008 года - одно из самых событийно насыщенных. Это время практически ежегодного изменения политического и интеллектуального ландшафта. В этом кратере многократной, порой насильственной, перекройки всей гуманитарной и геополитической системы поэтапно выстраивалась новая стилистика реальности.

Первый ее парадокс - это подтверждаемое многими источниками и респондентами ощущение стабильности и нормального накопления ресурсов, несмотря на стихийные или ожидаемые катаклизмы в густоте окружающего хаоса. Сама логика движения от 1998 года к 2008 году заключает в себе вполне объяснимый переход от иррациональной непредсказуемости к порядку и планированию, что повлияло на изменение политических контекстов, обретение Россией нового политического статуса в мире.

"Обвал рубля в августе 1998 года нормализовал ситуацию, привел экономические силы к общему знаменателю. Фантомные денежные величины и придуманные культурные реалии сменились подлинными. Кризис-98 - местный, локальный, и он ключевым образом отличается от международного системного кризиса 2008 года. Он вызван глобальными причинами и затронул всех", - считает Дмитрий Бак, проректор по научной работе РГГУ.

Парадокс второй: российский контекст 1998-2008 годов при всей своей локальности во многом оказался репетицией той крупной многоходовой игры, что обозначилась на большой политической сцене в 2007 году, когда базовая идеология свободного рынка - священная корова всей современной экономики - оказалась банкротом. В каком-то смысле вся западная цивилизация сегодня вернулась к той исходной виртуальной точке пустоты-98, от которой столь мучительно десять лет уходила Россия.

Дмитрий Юрьев, советник губернатора Санкт-Петербурга, называет кризис 1998 года кризисом догоняющего государства. "Россия в тот момент была в положении догоняющей страны, она стремилась как можно скорее принять формы цивилизованного по тогдашним представлениям западного мира. На самом деле все эти конструкции - банки, биржи - тогда были всего лишь муляжами, фикцией, под которой не было никакой реальной экономической, производственной, материальной, человеческой, ресурсной базы. И вот на этом несоответствии игры и действительности произошло крушение, произошел надлом, и оказалось, что когда финансово-экономическая система целой страны функционирует по принципу азартной игры - это неустойчивая ситуация.

С тех пор прошло десять лет, Россия в каком-то смысле сбросила с себя груз этих пустотных построений, кризис, как выяснилось потом, оказался мощным толчком в движении российской экономики, она стала развиваться гораздо быстрее, эффективнее. Ей, в общем-то, удалось встроиться в западную экономику".

Парадокс третий. 1998-2008 годы - время активного "использования" и "изготовления" истории. Обращение к истории - один из доминирующих инструментов в обустраивании и обсуждении политической повестки, в риторических конструкциях, преобладающих по всему дискуссионному спектру, в изготовлении юбилейных упаковок, их внедрении на правах полноправного участника в современный гуманитарный процесс под аккомпанемент кровопролитных сражений заинтересованных, нередко ангажированных игроков академического, образовательного сообщества с непременным участием власти. Вспомним хотя бы скандальную попытку политизации всего интеллектуального пространства, связанную с продавливанием и выдавливанием новых учебников истории, а также превращением университетов в зоны военных действий.

"В 1998 году работал "магнит" миллениума, юбилейного 2000 года. В культуре и гуманитарной мысли это было время собирания истории и гуманитарного знания вообще, образно говоря, в некий большой сундук. Накануне 2000 года в ходу были упаковки - "праздничные" обобщения, публикации всего и вся за тысячу лет, энциклопедические - большей частью поспешные - проекты", - предполагает Андрей Балдин, руководитель проектной группы "Саровский гуманитарный университет".

Как советское наследие, так и "феномен девяностых" - поле бесконечного дележа. "Политика памяти" была и остается одной из главных козырных карт в серьезных цивилизационных играх. За последнее время презентация этих риторических апелляций к истории демонстрировалась очень внятно. Революционный геополитический потенциал 1968 года прошел проверку сорок лет спустя; всей своей подлинной и мнимой реальностью "магический год" на практике оказался прочно встроен в современную повестку "магического десятилетия".

Наконец, парадокс четвертый: 1998-2008 годы - одно из самых прагматических десятилетий. Оно отмечено тотальной сверхзанятостью, возрастающей, нечеловеческой плотностью и напряжением личных календарей, соревновательной гонкой частных микро- и официальных макрографиков первых лиц. И это тоже важный фактор. Перед лицом невыполненных обязательств, непогашенных кредитов все равны.

Кризис 2008 года - это сильный позитивный аргумент в пользу политической междисциплинарности, базового закона сегодняшнего состояния мира.

Дмитрий Юрьев: "За восемь-десять лет ухода от кризиса 1998 года Россия не только сумела отказаться от уродливой имитации дееспособного западного стиля, но и перешла к нащупыванию своего пути, к нащупыванию тех опасных точек, в которых стоит быть непохожим на Запад. Тот кризис был кризисом неудачных подражателей. Сегодня это кризис той натуры, на которую мы смотрим и понимаем, что сама идея подражать ей или перенимать ее опыт себя исчерпывает. Сегодня это, скорее, кризис подготовленного человека, сталкивающегося со все более понятным ему стихийным бедствием. И совершенно не исключено, что у него появилось довольно много инструментов и способов, чтобы защититься от стихийного бедствия и выбраться в спокойную полосу".

Дмитрий Бак: "Что касается культурной сферы, сферы образования, сферы культурных проектов, то и здесь тоже есть ключевые отличия. Слишком последовательным и определенным казался курс страны, экономический, культурный, очень ясными казались перспективы развития образовательной системы, связанные прежде всего с внедрением принципов Болонского процесса. И тем тяжелее ситуация, возникшая сейчас. Потому что исключительно внутренними мерами, внутрироссийскими усилиями здесь не обойтись, нужна консолидация, которая зависит не только от нас. Но есть оборотная сторона: именно потому, что кризис носит системный характер и касается не только России, появляется платформа для очень широкой коалиции международных сил и в сфере экономики, и в сфере политики, и в сфере культуры. Есть надежда, что общими усилиями мирового сообщества удастся скорректировать самые разные параметры внутрироссийской жизни, от бюджета будущего года и "Программы-2020" до основных координат реформы образования и культуры".

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67