Пока не очень понятно, в какой степени новый управленческий стиль Медведева получит продолжение. В любом случае добавление контроля над тем, как исполняются поручения, пойдет нашим бюрократическим ведомствам только на пользу.
Нет никаких существенных различий между реализацией "цивилизаторской миссии белого человека" в Африке в XIX веке и рыночными реформами на постсоветских пространствах в конце XX столетия.
В современном мире, возможно, единственные, кто не хочет двигаться вперед, – это русские, которые желают вернуться назад в XIX век, к идеям национализма, суверенитета и промышленного роста.
Великая Россия состоится в том случае, если мы станем ключевым игроком глобального мира, а не в результате победы славянофильства.
Знаковость обоих фигур, Обамы и Медведева, для нашей культуры и в целом для политического театра очевидна. Это два человека, которые пришли в политику, но внутренне не принимают многих правил большой игры.
Я не стал бы "тренд Медведева" именовать "прогрессизмом". Дискурс Медведева – это дискурс власти, а не оппозиции, и он начисто лишен популизма.
Путин – после Сталина – первый в истории России лидер, от которого не несет дурью, маразмом и анекдотичностью. Медведев – после Путина – второй.
Примерное хронологическое соответствие президентства Дмитрия Медведева и Барака Обамы – совпадение, но очень символичное. Сравнительный взгляд на них говорит что-то о "духе времени".
Одно из главных достижений нынешнего президента России – его юный возраст. Кредит доверия к нему во многом связан с ожиданиями, что он не только не скончается до конца своего правления, но наоборот, начнет когда-нибудь широкомасштабное улучшение жизни страны.
Прогрессизм не трогает нынешнюю систему совсем, он пытается встроить в нее новые элементы, совсем ей не присущие и даже ей противоречащие.
Прогрессизм мог бы стать консолидирующей идеей, объединяющей всю нацию. Президенту надо активнее подключать гражданское общество в процесс выработки и принятия решений относительно модернизации.
Эволюционизм Медведева в его стремлении к постепенному прогрессу и отказу от радикальных решений. Если сравнивать Медведева с какими-нибудь более близкими историческими фигурами, то стоит назвать Томаша Масарика.
Прогрессизм в том понимании, в котором его традиционно определяют (многоукладная экономика, социальная справедливость), уже реабилитирован.
Главной слабостью концепции прогресса является то, что она не включает в себя все представления о внутренних социальных конфликтах, региональных различиях и ситуации самых разнообразных меньшинств.
"Идеологию Медведева" надо описывать через слова "субъектность", "достоинство", "уважение", "открытые стратегии". В то же время в той мере, в какой политическое поведение Медведева продиктовано текущей прагматикой, его идеология остается вполне "путинской".
Чрезвычайность задач автоматически наделяет власть уникальной легитимностью. Модернизация предоставляет национальный мандат чрезвычайности, подтверждая легитимность этой власти.
Модернизация – вот способ существования нашего общества. Спрашивать о том, какой была бы современность, если бы она прекратила сама себя модернизировать, – это все равно что спрашивать, каким будет ветер, если он перестанет дуть.
Действия президента, премьер-министра и их «тандема» в вопросах инновационного развития недостаточно последовательны, революционны и быстры. Пока мы все еще теряем темп, а не задаем его.
Его мировоззрение я определил бы так: модернизатор и прогрессист поневоле. О модернизационном тренде он говорит, скорее, вынужденно.
Не созрела ли российская политическая система для прогрессисткой политики? Быть может, президент Дмитрий Медведев является ее предвестником? На самом деле первым прогрессистским лидером новой России был Владимир Путин.
"Мы вскормлены пеплом великих побед", - спел в конце 1980-х Константин Кинчев. С поколением, вскормленным пеплом великих поражений, говорить о модернизации сложно.
Следующая » 1 2