Военная тайна

Когда умер Егор Гайдар, я целый день ходил как больной. Никак не мог понять причину: ну да, ну умирает человек в 53 года, жалко, но ведь человек был не родной и не близкий. Меня угнетало все: громкий бодрый смех коллеги, работа, время, Москва, люди. Потом я понял – это умер не Гайдар, а умерло что-то другое, умерло что-то во мне.

* * *

…В 1993-м году был опубликован в журнале «Огонек» очерк Владимира Солоухина об Аркадии Петровиче Гайдаре, о детском писателе. Солоухин писал страшные вещи о Гайдаре-старшем. Массовые расстрелы, пытки, сжигание деревень и так далее. Описанное Солоухин подтверждал командировкой в Хакассию и «вновь открывшимися материалами следствия», то есть ссылался он на дело Гайдара, которое завели на него в НКВД, еще в 1920-е годы.

Писатель Борис Камов, который еще в советское время выпустил о Гайдаре книгу в серии «ЖЗЛ», лет пятнадцать потратил, чтобы проверить все изложенные факты. Только недавно он опубликовал книгу «Аркадий Гайдар. Мишень для газетных киллеров», в которой все, что написал Солоухин, от первой до последней строчки, опроверг. Но тогда, в 1990-е годы, эту недобросовестную фактуру, эти обвинения перепечатали, переписали сотни изданий по всей России и странам СНГ. Мелкие районные и областные газеты, информагентства, бульварные листки, солидная «деловая» пресса, - короче все.

В этом деле, безусловно, была и коммерческая составляющая: прочесть правду о любимом детском писателе, что он, оказывается, был садист и расстреливал людей - это, согласитесь, щекочет нервы. Но главный эффект был, конечно, в другом. Почти ни одна публикация не обходилась без упоминания имени Егора Гайдара. Именно ему хотели сделать больно. Именно его хотели растоптать.

Конечно, мои коллеги в «Огоньке» понятия не имели, какой эффект произведет солидная, на первый взгляд, публикация знаменитого беллетриста и поэта Солоухина. Они работали в парадигме разоблачения советского мифа. То, что по всей стране начнется травля самой фамилии Гайдар, они даже не предполагали.

* * *

Аркадий Гайдар – фигура очень непростая. Он попал на Гражданскую войну в возрасте 14 лет. В ходе нее действительно воевал с восставшими крестьянами, и, натура по настоящему глубокая и тонкая, всю жизнь вспоминал (его слова) «убитых мной на войне людей». Он мучился страшными головными болями (результат ранения), дикими приступами, он весь был соткан из удивительных, парадоксальных и смелых поступков и жестов.

Из всех этих поступков меня всегда больше всего интересовал один: будучи фронтовым корреспондентом «Комсомолки», Аркадий Гайдар уже в Великую Отечественную войну остался в захваченном врагом Киеве, добровольно уйдя в партизаны. В действующую армию его не брали из-за подорванного в Гражданскую войну здоровья, а он снова хотел держать в руках оружие, хотел умереть на войне. Пришлось после 1945 года проводить серьезное следствие, чтобы установить все обстоятельства его жизни и смерти. Ведь по сути дела, оставшись в Киеве, Аркадий Гайдар совершил, по сталинским законам, преступление и должен был быть осужден, даже посмертно.

…И, конечно, (я читал эти письма) Гайдара-старшего просто сжигала изнутри жажда Мировой революции, которая должна была вспыхнуть из новой мировой войны – очищающий огонь, великая битва. Всю жизнь я хотел понять, как в нем это совмещалось: это огромное нежное сердце, источающее любовь и свет в каждом рассказе, и эта огненная вера в войну, которая все искупит и все расставит по своим местам. Но так и не понял до конца. Как и многое в этих людях 1920-40-х годов. Но одно я точно знаю: почти никто из них не был циничен. Почти никто.

* * *

Детство Егора Гайдара было гораздо более благополучным, чем детство его отца. Он вырос в семье военного моряка-подводника, а потом военного журналиста, журналиста-международника и члена редколлегии газеты «Правда» Тимура Гайдара.

Сам Тимур Гайдар, по правде говоря, видел своего отца очень мало (у Аркадия Петровича перед войной была уже другая семья, и дочь Женя). Тимур Аркадьевич воспитывался в суровой обстановке военного училища, то есть, собственно говоря, был сиротой, ребенком войны. Поэтому когда я читаю в газетах, что Егор был ребенком «советской элиты», я как-то не очень понимаю – а, собственно, почему?

Тимур Гайдар, его отец, был прежде всего человек военный, а уж во вторую очередь – журналист, «правдист», и все прочее. Конечно, была московская квартира с камином, было детство в Белграде, где Тимур Гайдар провел несколько лет, передавая в газету репортажи и встречаясь с Иосипом Броз Тито по служебной надобности, была английская спецшкола, но…

Но в нашем стандартном представлении и Аркадий, и Тимур, и Егор слились в какую-то одну линию. Все они - «элита», обласканная властью, которая их озолотила, возвеличила и так далее. Но это ведь неправда. Ничего «идеологического» в Тимуре никогда не было. Жутко не любил он «тимуровские» слеты, а ездить на них его заставляли. Это был человек в погонах, контр-адмирал, он и в газете им оставался, абсолютно не смешиваясь с профессиональными партийными пропагандистами ни по характеру, ни по роду своих занятий.

Мне всегда очень нравилась история, которую рассказала в интервью Ариадна Павловна Гайдар (дочь писателя Бажова), про свою помолвку с Тимуром Гайдаром, будущим мужем. Тимур на этой тайной встрече рассказал своей невесте о том, как он… не любит Сталина. Вот такое объяснение в любви, за два года до ХХ съезда и разоблачения культа личности. И вот такая проверка чувств.

* * *

…Я видел, кстати, у них дома фотографию молодого Егора. Это был мускулистый молодой человек. Он даже занимался спортом то ли штангой, то ли борьбой. А вот, приближаясь к зрелости, в отличие от всегда поджарого отца вдруг как-то располнел. Но полнота эта была не от сидячего образа жизни, а наследственная. Все, кто когда-нибудь рассматривал фотографии Аркадия Петровича Гайдара 1930-х годов, знают, что тот тоже был склонен к полноте. Круглое лицо, вроде бы немножко рыхлое тело – а внутри неукротимая сила и мощь. Я бы сказал, яростная готовность к бою, к отчаянным, невероятным поступкам.

Мне кажется, эту двойственную природу унаследовал от деда и Егор. С детства уже стало понятно, что это - мальчик выдающихся умственных способностей, книжный человек, погруженный в сложнейшие формулы и теории. Никто даже представить себе не мог, что ему тоже придется идти на войну. Что этот таинственный ген воина, способного защитить собой «своих», подставить под пулю себя, очертя голову ринуться вперед, когда все остальные пребывают в тяжкой задумчивости, сыграет роковую и решающую роль в его судьбе.

Мне кажется, Тимуру Гайдару в чем-то повезло, что он с детства был погружен в военную среду, где есть приказ, присяга, дисциплина, где постоянная готовность к риску определена точной границей. Егор Тимурович не знал этой границы: она была ему неведома. Он переступал ее, повинуясь какому-то наитию. И всегда вовремя.

* * *

Я не хочу вспоминать голодный 1990-й год, страшные очереди, продовольственные талоны, перебои с хлебом, табачные бунты. Об этом написано очень много прежде всего самим Егором Гайдаром в «Гибели империи».

Скажу другое: в бою важны люди, которые именно в этой ситуации становятся хладнокровными и четко знают, где враг и что нужно делать. Смыслом жизни Егора Гайдара был бой за спасение страны. Порой этот бой (верней, описание боя) странным образом приобретал стилистику, которую вычертил, выработал еще его дед. Но, как сквозь привычки, характер, психотип доброго, мягкого, кабинетного человека – вдруг электрическим разрядом проходит этот сигнал из наследственной памяти. Готовность умереть. Готовность ринуться под пули.

Это на самом деле тайна. И то, что дед создавал «красную империю», отец ее укреплял на дальних рубежах, и то, что внук спасал ее от полного разорения и обвала (спасал, а не ломал), строя уже другую страну – для меня аксиома. Но я-то не имперский человек. Я задаю вопросы, пытаюсь понять. Аркадий Гайдар ни разу не упомянул в своих книжках, рассказах и повестях имени Сталина. Тимур Гайдар потребовал от своей невесты – по сути дела, клятву, что она будет вместе с ним ненавидеть тирана. Егор Гайдар попытался избавить страну от сталинской экономики, то есть уклада жизни, основанного на военном заказе и продуктовых пайках. То есть все-таки, что важно, не сталинская это была империя. Нет.

Внутри нее, в сердцевине истории, думали, сражались, писали, творили, воевали совершенно другие люди, свободные люди, независимые люди, – именно они и есть суть исчезнувшей империи, ее соль, ее костный мозг, ее лучшее вещество. Ее главная военная тайна.

Откуда они в ней взялись? Не знаю, право. Просто не представляю себе.

…Эту тайну не откроешь заново в лаборатории секретного НИИ, не сделаешь на военном заводе и не сформулируешь на съезде партии, с высокой трибуны. Ее не заложишь в пятилетнем, самом мудром и самом великом, плане. Не создашь, короче говоря, искусственным путем – ибо речь идет именно о природной, генетической свободе личности.

Увы.

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67