Вместе весело шагать...

«Долгая счастливая жизнь», режиссер: Борис Хлебников

В один из центральных столичных кинотеатров на вечерний сеанс фильма Бориса Хлебникова «Долгая счастливая жизнь» пришло шесть человек. Видимо, счастливая жизнь всем мерещилась на улице, никак не в помещении. Картина идет чуть более часа — столько же, сколько займет умять под себя Маросейку и Покровку неторопливо-ленивым шагом. Можно сходить. Но можно и посмотреть. Уж больно точная картина получилась. Даже не картина, а скорее зарисовка, оставляющая ощущение привычной безысходности, укорененной в отеческих широтах.

Молодой предприниматель Саша переезжает из города в деревню, где обзаводится фермерским хозяйством. Планирует организовать на земле небольшой бизнес, нанимает рабочих, мечтает о птичнике. Влюбляется в девушку, работающую в местном властном департаменте, и девушка отвечает ему взаимностью (пока похоже на научную фантастику, да?). Вот только у начальства из этого самого департамента и соседей-предпринимателей другие планы на Сашину землю — ему предлагают (ну, как предлагают — ставят перед фактом) ее продать. Главный герой проводит собрание со своими работниками, все против, надо, говорят, бороться. Саша ссорится с чиновниками, объявляет им войну, во время которой все его борцы-работники постепенно разъезжаются. Муторное это дело, бороться, непонятное какое-то, да еще против власти переть — ну, сумасбродство же, ей богу. Желать бороться — это да, это мы всегда за, а вот бороться — увольте, себе дороже (фантастика превращается в документальный реализм).

Хлебников рассказывает нехитрую историю очень спокойно и внятно, не нагнетая никакого саспенса перед трагичной развязкой (отчего та выглядит еще более безумной — слишком много в ней противоестественной, но будничной логики). Фильм буквально напрашивается на то, чтобы рассмотреть его в текущем политическом контексте, но можно взглянуть на него и несколько шире. Собственно, он про то, что в России нет (не было?) общества. Никакого. Людей ничего и никак не связывает, они чужеродны друг другу по сути. Ну, кто такой молодой предприниматель Саша для своих работников? Человек с деньгами, тронувшийся горожанин, с которым не то что в разведку не пойдешь — поговорить не о чем. Кто он для своего соседа, как-бы-тоже-бизнесмена? Иной раз подвезти в город можно, денег одолжить, но вот земля твоя мне нужнее. Я с кем надо договорился, а ты нет, извини, ничего личного. Признается он в этом Саше просто-таки с убийственным спокойствием, мол, чего тут вообще удивительного? Когда девушка главного героя узнает, что тот «отправляется на войну», она перестает с ним общаться. Все связи распаяны, союзы разрушены, в сухом остатке — лишь, прости господи, духовные скрепы, повисшие в воздухе этаким суровым ветхозаветным мифом.

Саша — герой-одиночка в отечественных реалиях, полагающийся на других и поэтому вынужденный все делать сам. Наверное, треть фильма — это кадры, где он куда-то едет или идет. Собственно, вот это бесконечное движение суть жизнедеятельность русского человека, вознамерившегося что-то изменить вокруг себя. Бесконечное необходимое движение, лишенное всяческого смысла.

Этим бессмысленным желанием что-то делать можно постараться объяснить и мотивацию главного героя, которая вызывает, по меньшей мере, удивление. Зачем ему понадобилась эта ферма? Почему он послушался своих работников (убедительными их речи не назовешь)? Да и вообще, какого рожна он впрягся во всю эту канитель? Поведение не продиктовано ничем, кроме (абстрактной) невозможности вести себя по-другому. Или же просто научная фантастика в нашей стране ничем не отличима от документального реализма.

Россию как предельно монологичную и атомарную ойкумену наглядно показал Андрей Звягинцев в фильме «Елена». Он уравнял всех своих героев по степени недоверия друг к другу (богатых и бедных, родственников и знакомых, все они - чужаки). Хлебников на простом конкретном примере говорит о том же самом — о крахе любых «вместе» и «сообща». В даосизме, весьма неравнодушном к противоречивым формулировкам, часто дао определяется как «вечно отсутствующее присутствие». Пожалуй, лучшее определение для общества в России (что в прошлом, что сейчас). Оно, конечно, присутствует, но вот почему-то всегда отсутствует.

Даниил Донудрей, говоря в частности о русской «новой волне», разделил кино на актуальное и современное. Если коротко, то актуальное занимается текущими и необходимыми вопросами, поднимает темы, без исследования которых сегодня не очень понятно, за какие и зачем приниматься завтра. Современное же кино устремлено к обобщению, универсальности, оно о каждом из нас вообще, а не только здесь и сейчас. «Долгая счастливая жизнь» претендует на то, чтобы быть актуальной картиной, являясь при этом современной. Может быть, из-за-того, что многие актуальные вопросы в России актуальны уже как сотни лет. Мы вечно отсутствующе присутствуем в Европе, у нас вечно отсутствующее присутствие нормальных дорог, умеренного климата и общественной жизни. После фильма Хлебникова очень хочется, чтобы захотелось заорать или разрыдаться, но ты просто пожимаешь плечами. И только в памяти несколько раз прокручиваешь последний дивно снятый кадр — река продолжает течь, долгая и счастливая жизнь не заканчивается.

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67