Стратегическое наступление

На прошлой неделе в Газете.ru появилась статья членов Совета по внешней и оборонной политике Сергея Дубинина, Евгения Савостьянова и Игоря Юргенса, посвященная стратегическому планированию в России и перспективам заявленной сейчас модернизации.

Она производит довольно странное впечатление. В ней предлагается совершить резкий крен в российской политике и пойти на сильное сближение с США, но при этом не производится никакого анализа, в чем может быть реальный выигрыш от такого поворота в политике. При этом авторы уверены в однозначной благотворности этого шага, и выражают уверенность буквально в каждом абзаце текста.

Делают они, это, правда, скорее с помощью серии каких-то заклинаний, чем аналитики. Статья и начинается с таких заклинаний: «Для гарантий безопасности и благополучия нашего народа, для обеспечения долгосрочного и устойчивого роста экономики России нужны сильные стратегические союзники. Главным таким союзником могут стать США, с которыми РФ должна заключить политический и военно-оборонительный союз».

Трудно устоять, когда нам предлагают безопасность и благополучие, а также устойчивый рост экономики, но какую степень реалистичности имеют такие предложения? За исключением Великобритании, очень близкой к США в культурном, политическом и отчасти этническом отношении, едва ли не все американские союзники это страны, попавшие под контроль к американцам по итогам Второй мировой войны, и США действительно обеспечивают их безопасность и благополучие. Но делается этой ценой потери, полной или частичной, политической самостоятельности этих стран. Россия после всех потрясений последних двух десятилетий сохранила политическую самостоятельность, и вот нам предлагается ее отдать ради устойчивого роста экономики, которого нет и в западных странах, и который, однако, наблюдался в России в 2000-е без какой-либо необходимости для нас поступаться нашим национальным суверенитетом.

Зачем нужен союз с США?

Очень интересно, какую мотивировку предлагают авторы статьи для такого изменения в стратегии. Первая мотивировка – удачный случай. Американская администрация демонстрирует явные признаки желания улучшить отношения с Россией, и этим, по мнению авторов, надо пользоваться. Конечно, ни у кого нет никаких сомнений в том, что этим надо пользоваться. Но пока это изменение в американской политике фактически выражается в готовности делать односторонние уступки, и с нашей стороны наиболее разумным было бы просто их принять. Как это реально и делает Москва, когда Вашингтон предлагает сейчас что-то в этом отношении.

Трудно понять, зачем мы должны, приняв уступки (которые делаются, видимо, по той причине, что США испытывают серьезные трудности с обеспечением своего дальнейшего доминирования в мире), при этом отказываться от политической самостоятельности, если нас никто не вынуждает это делать.

Вторая мотивировка – историческая. По мнению авторов, мы в своей истории воевали или соперничали едва ли не с целым светом, но никогда не воевали с США. Чем тогда была Холодная война, понять невозможно – наверное, советский тезис о мирном сосуществовании оставил глубокий след в сознании авторов статьи. Но и Советский Союз никогда не утверждал в послевоенной истории, что он не находится в противоборстве с США, причем по периметру двух военных лагерей это противоборство, как хорошо известно, принимало весьма кровавые формы.

Третье обоснование – современное. Как считают авторы, США сейчас занимаются тем, что решают острые проблемы «южного подбрюшья» России, обуздывая исламский экстремизм, смягчая таджикско-узбекские противоречия и делая много чего еще вплоть до попыток решения проблемы «водяного голода». Для того, чтобы они делали это успешнее, авторы и предлагают прямой военный союз с США, а возможно, и вступление в НАТО.

Здесь нельзя не согласиться с одним – США это делают фантастически неуспешно. Анализ причин этого завел бы нас слишком далеко, но логическую связку авторов между провалом данной американской миссии и необходимостью, по их мнению, для России встроиться в эту работу в качестве младшего партнера стоит проанализировать.

Фантастическая геополитика

Нет никакой связи между сдерживанием исламского экстремизма, что бы ни понималось под этим явлением, и прямым вооруженным вторжением США в Ирак и Афганистан. Связь была скорее обратная. Неуклюжие действия Америки вызвали волну экстремизма, исламского и не только исламского, причем такую сильную волну, что Америка в ней захлебнулась. И в Ираке, и в Афганистане американцы контролируют сейчас очень небольшие куски территории, причем дело идет к тому, что их выдавят и оттуда. Возможно, авторы статьи считают, что если бы Россия вмешалась, наступил бы перелом, и США с Россией и Британией восстановили бы контроль над Ираком и Афганистаном? Трудно представить себе более фантастическую геополитику.

Особенно забавно среди перечисления горячих точек в южном подбрюшье выглядит упоминание «конфликта Грузии с Осетией и Абхазией». Хорошо известна официальная позиция России по поводу этого конфликта, а также роль России в его разрешении; хорошо известна и американская позиция. Предлагая политический союз с США, авторы, по сути, предлагают нам отказаться от признания независимости Абхазии и Южной Осетии и вернуть эти две республики в лоно грузинской государственности. Такие геополитические потери надо бы компенсировать чем-то очень весомым – и авторы тут не скупятся на обещания.

В качестве компенсации за этот пакет мер, который в совокупности выглядит как полное геополитическое поражение России, сравнимое с поражением Советского Союза в Холодной войне, авторы предлагают такое достижение, как безъядерный мир во всем мире и ликвидацию ракетно-ядерных потенциалов всех стран. Они понимают, и говорят об этом вслух, что даже некоторое сокращение ракетно-ядерного потенциала России повлечет за собой снижение безопасности нашей страны, и предлагают в дальнейшем обеспечивать ее безопасность за счет того же самого военно-оборонительного союза с США. То есть нам предлагается геополитическая судьба, близкая к японской, только надо для полного сходства еще поменять Конституцию России, запретив нашей стране иметь армию и участвовать в войнах.

«Идя по этому пути, мы окажемся в благоприятной для модернизации среде», пишут авторы статьи. И тогда «через 25 лет мы будем страной с развитой экономикой западного типа», если же мы не пойдем на это – «наш народ погрузится в нищету, которая неизбежно повлечет за собой распад государства». Когда читаешь предлагаемый авторами пакет мер, удивляешься: что их остановило от последнего пункта, который они не называют – прямой оккупации территории России американскими войсками, размещении здесь военных баз и установление подконтрольного США правительства. В мире немало стран с такой политической системой.

Оборонительная модернизация

Удивительно, что все это (если отсечь геополитические мечтания о присоединении к клубу «культурных» стран) в понимании авторов оправдывается модернизацией, которая действительно России сейчас остро необходима. Но они предлагают какой-то пораженческий характер модернизации (история, конечно, знала и такие примеры) – тогда как изначально модернизация планировалась для усиления, а не ослабления политической и экономической самостоятельности России.

С моей точки зрения, весь заявленный пакет предложений по модернизации может быть реализован только в одном случае – если будет четко осознаваться оборонительный характер этой модернизации. Ни в одной стране и ни при одном режиме, авторитарном или демократическом, никогда не удавалась ни одна масштабная модернизация, если она не была напрямую связана с вопросами национальной безопасности. Но чтобы усилить нашу национальную безопасность, надо не идти на уступки внешним силам, а наоборот, выделить угрозы со стороны этих внешних сил – и по возможности, сделать это объективно и реалистично.

Соответственно, эти угрозы, понятые как непосредственно реализующиеся вокруг нас сценарии, должны превратиться в программы по противодействию этим сценариям. Эти программы и станут драйверами модернизации, тем «ядром», вокруг которого появится и все остальное. Так петровская модернизация целиком и полностью была продиктована необходимостью победы в Северной войне. Затяжной характер этой войны имел и положительную сторону, за военные десятилетия вся Россия изменилась до неузнаваемости.

Между тем ситуация сейчас качественно отлична от того, какой она была в годы Северной войны. Тогда было очевидно, что страна подвергается агрессии, ясно было, кто именно является агрессором, и наблюдая за действиями агрессора в сопредельных государствах, а также за тем, как работает его государственная машина, можно было разработать целую программу действий, которые фактически были противодействиями – и восстановить у нас, на нашей почве, «примерно то же», но все-таки по возможности более продуманное, подготовленное и эффективное. Когда начались регулярные стычки с противником, можно было корректировать этот план в зависимости от того, какие именно слабые места обнаруживались.

Сейчас проблемой России (и, соответственно, главной угрозой ее безопасности) может стать едва ли не противоположный процесс: самая могущественная держава в мире, как в политическом, так и в военном отношении, может в силу разных причин терять интерес к внешнему миру и временно замыкаться в более узкой сфере своих чисто национальных интересов, или, по крайней мере, несколько смещать акцент с одного на другое. В истории США неоднократно бывало, что периоды внешней экспансии сменялись изоляционизмом, и, судя по всему, ближайшие десять лет ознаменуются постепенным ослаблением американских позиций в мире, для внутренней перегруппировки сил.

Это значит, что общая нестабильность в нашем мире, который во многом является американским, будет заметно нарастать. России важно определиться, что делать в мире с постепенным ослаблением американского влияния – противодействовать угрозам в таком мире может оказаться едва ли не сложнее, чем в мире с нарастающим американским влиянием, в котором, очевидно, все проще и понятнее.

Собственная «Большая игра»

После всех испытаний последних двух десятилетий Россия сохранила политическую самостоятельность, и теперь, когда вокруг нее образуется некий вакуум, она неизбежно должна будет вести какую-то игру, чтобы его заполнить. Важно прежде всего быть готовым к этому в инфраструктурном отношении, все остальное при случае и при необходимости может быть привлечено и создано довольно быстро.

Сосредоточение на вопросах национальной безопасности (в самом широком смысле этого понятия) позволило бы нам сделать программу модернизации менее абстрактной и более практической, насыщенной конкретными ходами, которые надо предпринять в первую очередь. Вместе с тем это бы позволило скорее и легче добиваться общественного консенсуса по поводу выделения средств на модернизацию. Национальная безопасность, при условии, что все внешние угрозы оценены реалистично и адекватно – это то, что естественным образом всех больше всего беспокоит, и не нуждается в дополнительной мотивировке для реализации. Опыт показывает, что в оценке этих внешних угроз разнобой во мнениях возможен очень значительный, и приходить в целом к согласию всегда очень трудно.

Самым простым, как представляется, способом преодолеть это противоречие был бы следующий вариант. Оборонительная концепция здесь должна иметь активный, можно даже сказать, наступательный характер – как, собственно, это и делают западные демократии, в первую очередь США и Британия. Конечно, это наступление должно быть не в чисто военном смысле, но в более широком – стратегическом.

Ярким примером здесь является признание Абхазии и Южной Осетии – это было именно наступательным шагом, энергичным продвижением вперед. Оно моментально привело Россию на новые рубежи и поставило перед ней совершенно новые задачи – как добиться от международного сообщества признания этих государств, обеспечить безопасность своих новых союзников, только что появившихся на географической карте, как использовать этот козырь для психологического давления на другие государства, если нарушается баланс сил в том или ином регионе, и так далее. Чем-то близким к этому должна быть и программа модернизации – и тогда жизнь сама будет двигать ее вперед, один смелый шаг, а затем и остальные.

В тексте своей речи Медведев упоминает о «культуре в самом широком смысле этого слова», и именно это могло бы стать опорой модернизации, раз уж мы говорим о постиндустриальных обществах, с которыми нам нужно выдерживать конкуренцию. В определенном смысле эти механизмы уже работают – что, как не русская культура в широком смысле, привлекла народы Абхазии и Южной Осетии на нашу сторону? Но если нам необходима модернизация, то должны быть и целенаправленные усилия по созданию новых институтов в этой сфере.

Эти институты тоже должны четко осознаваться как организации, обеспечивающие нашу безопасность, и они тоже должны иметь наступательный характер. В последние годы в высказываниях официальных лиц США остро чувствуется легкая недоговоренность. Так, они систематически избегают высказываться по поводу оправданности такие меры по борьбе с мировым терроризмом, как иракская и афганская война; или в какой мере народ Пакистана разделяет те взгляды, которые декларирует проамериканское руководство этой страны; или насколько серьезна угроза для союзнических отношений США и Японии с приходом в Токио нового правительства, более критически настроенного по этому вопросу, и так далее.

Почему бы не организовать вещание, хотя бы в интернете, для американской аудитории, которое «закрыло» бы этот зазор между официальной позицией и реальностью? Какова бы ни была степень успеха этого информационного канала в Америке (желательно, конечно, чтобы она была достаточно большой), для России это была бы маленькая революция, которая позволила бы множеству интеллектуалов и аналитических центров приобрести неоценимые практические навыки в реальной информационной войне – а не только пассивно ждать, пока американцы и британцы снова воспользуются своей великолепной инфраструктурой и изложат свою точку зрения на все, что угодно – от войны в Ираке до отделения Косова и независимости Абхазии и Южной Осетии.

Трудно пока понять, в какой степени такой проект (который можно было бы назвать «экспортным каналом» нашей культуры) мог бы повлечь за собой и модернизацию нашей внутренней политической жизни – хотя бы отчасти, в определенных аспектах. Но в любом случае он очень оживил бы ее, а через определенный круговорот идей и «участников процесса» в рамках нашей политической системы способствовал бы, возможно, и ее частичной модернизации. Работа по модернизации только начинается, и путь впереди еще очень долгий.

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67