В семантическом пространстве между понятиями "дом" и "жилище" до сих пор находится критический максимум российских ценностей, сформулированных еще в советское время. С одной стороны, массовый отток населения в города, который с каждым годом только набирает обороты, увеличивает ценность жилья. По представлениям большей части наших сограждан, лучше иметь съемный угол в Москве, чем дом в сибирском поселке. С другой стороны в провинции "жилище" и "дом" являются основой определенного социального статуса, которого нужно еще достичь.
Если проблемы "дома" почти всегда воспринимаются людьми как "свои", то ответственность за "жилье" - несмотря на грядущую реформу ЖКХ - все равно лежат, по мнению квартиросъемщиков и собственников, на плечах государства. Ответственность власть в этом случае очень велика еще и потому, что львиная доля приватизированных квартир была не куплена, а дана "за заслуги". Ситуация была с самого начала сформатирована не столько как "монетарная", сколько как "социальная", это положение дел в представлении людей и есть единственно верное.
Государство в свою очередь пытается это бремя ответственности с себя снять, переформатировав проблему и позиционируя ее как "совместную": мол, и вы, дорогие горожане, должны решать жилищные проблемы, не одним же нам отдуваться. Попутно осуществляется и "вертикальная коммуникация" в самой чиновничьей системе. Местная и федеральная власти по очереди кивают друг на друга как на источник бед. Газета "Бизнес-класс. Архангельск" рассказывает всего лишь об одном случае подобной коммуникации:
"Недавно мэр Архангельска Александр Донской направил в адрес Президента РФ Владимира Путина письмо с просьбой отменить Жилищный кодекс. Смысл этого "мессиджа" в адрес Путина можно истолковывать по-разному. Но, судя по всему, мэрия Архангельска демонстрирует, что не хочет нести всю тяжесть ответственности за российскую жилищную реформу. "Мы понимаем, что Жилищный кодекс нужен, - комментирует действия своего начальника Виктор Павленко. - Но он слишком тяжёл в применении, и это ударит по населению. Мэр, как защитник интересов населения, и обратился к президенту и спикеру Госдумы с просьбой либо продлить срок вступления в силу законопроекта, либо принять дополнительные нормативные акты. Мы понимаем, что новый Жилищный кодекс всё равно вступит в силу, но пока есть возможность бороться за то, чтобы его изменить, мы будем это делать".
Если по уму, то, разумеется, это противостояние должно было начаться на стадии разработки Жилищного кодекса, а не перед самым началом его реализации. Но регионы, просигнализировав о полной лояльной готовности, на практике столкнулись с множеством проблем, о которых "центр", вполне возможно, и знать не знал. Судьба кодекса в этом свете выглядит безрадостно. Сколько еще просьб отменить новый закон прозвучит из уст руководителей, можно только догадаться.
С горизонтальной коммуникацией во властных коридорах, меж тем, возникают свои сложности. Информационный канал "Апи-Екатеринбург" пишет о ситуации, которой, казалось бы, при массовой "стабильности" быть не должно.
"На совместном совещании представителей ОАО "Свердловэнергосбыт", ООО "ЖКС" и прокуратуры руководство коммунальной компании заявило, что администрация Белоярского района должна им около 2,5 миллиона рублей за энергоснабжение социальной сферы. Представители администрации признают имеющуюся задолженность, но выплачивать ее отказываются, ссылаясь на сложности, связанные с перечислением денег на счет "ЖКС". Никаких конструктивных решений по погашению суммы долга энергетикам на заседании принято не было".
Что за "сложности, связанные с перечислением денег" мешают администрации выплатить деньги энергетикам, решительно непонятно. Ни о характере, ни о причине проблемы в тексте сообщения ничего не говорится. Опасность заключается даже не в самих невыплатах (и не такие суммы коммунальщики выбивали), в том, что подобных "загадок" по мере перехода на новые рельсы будет возникать все больше. Кто и как будет принимать "конструктивные решения" - каждый раз ответ на этот вопрос будет находиться наново.
Однако все самые насущные проблемы ЖКХ вырастают "снизу" и касаются в основном тарифов. Механизм борьбы с повышением цен на услуги компаний, не осознаваемый пока еще как механизм выживания и сохранения "жилья" и "дома", пока не отрегулирован до конца самим обществом, и пробуксовывает именно поэтому. В "Курьере Карелии" описан типичный случай такой пробуксовки:
"В частности, в Шуе тариф на содержание и ремонт жилого фонда был увеличен с 2 рублей 87 копеек до 6 рублей 42 копеек, на вывоз отходов ? с 9 рублей 38 копеек до 15 рублей 36 копеек. Однако по действующему законодательству ООО "НПО Инвест-сервис" не обладает полномочиями по установлению тарифов. <?> Прокуратура напоминает: за перерасчетом излишне начисленных за январь-февраль текущего года платежей за жилищные и коммунальные услуги жителям указанных поселков необходимо лично обратиться в ООО "НПО Инвест-сервис".
Читателям, которые не очень понимают, в чем беда, поясню: "жители указанных поселков" должны будут добираться до ближайшего офиса фирмы самостоятельно, выстаивать длинные очереди, а в худшем случае - еще и собирать какие-нибудь очередные бумажки. Большая часть пострадавших - пенсионеры, для которых лишняя десятка на автобус тоже является деньгами, а необходимость "ходить по кабинетам" представляет едва ли не угрозу для здоровья. Собственно, так и формируется будущий "протестный электорат".
Причем, региональная власть зачастую оказывается неспособной просто понять проблемы людей. Власть и общество говорят на принципиально разных языках. Чиновники оперируют понятиями, а люди - смыслами. Переписка жителей калужской деревни Фролово-Горетово и министерства строительства, ЖКХ и дорожного хозяйства области, опубликованная в газете "Весть", представляет собой ярчайший пример непонимания властью языка нормальных, живых людей. Вопрос выглядит так:
"Мы, жители д. Фролово-Горетово Сухиничского района, просим разобраться с вменяемой нам платой за жилищно-коммунальные услуги. Года два-три назад наши дома городского типа перевели в муниципальное ведомство г. Сухиничи. Нам сделали новую котельную, поменяли водопровод, и, несмотря на то, что каждой квартире подключаться пришлось за свои деньги, мы не роптали. Но когда нам вменили платить за 150 литров воды с человека в месяц, мы опешили. В наших домах нет горячего водоснабжения, бани в деревне нет, в редких квартирах после 30 лет эксплуатации остались титаны. Каким образом мы можем израсходовать 150 литров, когда вода из крана идёт вонючая, грязная?!"
А ответ - так:
" Согласно установленным ГОСТам и СНиПам расходы воды в данном жилищном фонде составляют 120 литров в сутки. Вместе с тем надо отметить, что до настоящего времени нормативы на коммунальные услуги муниципального образования "Сухиничский район" на согласование в министерство строительства, жилищно-коммунального и дорожного хозяйства области не поступали.
Согласно ст. 157 Жилищного кодекса РФ размер платы за коммунальные услуги рассчитывается исходя из объема потребляемых коммунальных услуг, определяемого по показаниям приборов учета, а при их отсутствии исходя из нормативов потребления коммунальных услуг, утверждаемых органами местного самоуправления".
Разумеется, жители деревни спрашивали не только о том, как они могут израсходовать 150 литров воды, но и о том, почему они должны расходовать грязную и вонючую воду. Эту очень важную деталь власть предпочла не заметить, в очередной раз переформатировав ситуацию из, в общем-то, социальной в исключительно монетарную. Беда в том, что никаких ГОСТов и СНиПов люди не видели (и доверия к ним как не было, так и нет), а вода продолжает течь грязная. Чиновникам сложно понять, что они все равно должны доказать, что человек потребляет 120 литров в сутки. Прийти в деревню Фролово-Горетово и доказать. В противном случае, все их рассуждения о статье 157 Жилищного кодекса останутся не услышанными. Кодекс из крана не течет, и речь в письме жителей деревни шла вовсе не о нем. А о том, "как жить?" в дичайших условиях, виновниками которых является власть.
У власти нет внятного ответа на этот самый важный вопрос. "Нужна ли она, такая власть?" - это следующий логический шаг в цепочке рассуждений о том, как же все-таки жить. Пока получается, что не очень-то и нужна. Что будет дальше, когда инфраструктура ЭКХ окончательно покроется ржавчиной и плесенью, не известно, пожалуй, никому. Но само неумение чиновников понимать, о чем их спрашивают, - уже сейчас очень тревожный симптом.