Если посмотреть с дистанции, то очевидно: историкам политики придется давать ответ на вопрос о причинах этого "путинского переворота". А "ситуация объяснения" непростая. Для сравнения: подобные правые перевороты, например, в Чили (1973) или Греции (1967) имеют очевидное объяснение: глубокий политический кризис, тяжелый, неразрешимый и утомительно долго тянущийся конфликт. Причем не просто внутриэлитный, "аппаратный", а такой, в который втянуто все общество. Ничего этого в 2011 году не было. Историку потребуется ответить на вопрос: а ответом на какую угрозу был курс не на расширение демократии, а на ее дальнейшее сворачивание? Зачем Путин пошел на дальнейшее усиление режима личной власти? Для сравнения: Ельцин расстрелял Белый дом и разогнал Советы после конфликта, который проявлял себя ежедневно в течение полутора лет. У Ярузельского, например, было мощное рабочее движение. Но у Путина ничего этого не было. Перед ним лежала ровная, как выструганная доска, политическая ситуация. Значительная часть истеблишмента поддерживала медленные, поступательные институциональные (в том числе и политические) реформы. Массового протеста не было. Так называемый "молодой городской класс" не выступал с требованиями сноса системы, а - наоборот - ожидал медленной эволюции этой же системы. "Европейская партия" (Караганов-Аузан-Кузьминов-Ясин и проч.) вырабатывала крайне осторожные и осмотрительные проекты институциональных изменений, которые даже нельзя было квалифицировать как "эмансипационные". Речь скорее шла о движении к новым стандартам. Которые просто эволюционно возникали из тех изменений, которые произошли в самом "постсоветском человеке" за двадцатилетие. Внешней угрозы тоже никакой не было. Большие геополитические игроки были заняты другими делами, а не Россией. Американские и немецкие центры - как и собственный путинский истеблишмент - встали на позицию "экономическое развитие само придет к дальнейшим институциональным изменениям". Короче говоря, не было ни-че-го, что можно было бы - в дальнейшем - привести в качестве "объясняющей причины" антидемократического переворота сентября 2011 года.
2
На что же будут опираться историки, глядя в сегодняшние публикации? Люди, которые знают Путина давно, не предлагают никаких внятных объяснений. Кудрин в интервью сказал лишь о том, что для него решение Путина было неожиданностью. Елена Масюк затеяла серию интервью с «бывшими путинцами» на эту тему, опубликовала уже Павловского и Нарусову (интересно, кстати, кто еще согласится с ней говорить). Нарусова объясняет совсем уж по-детски: мол, Володя – сам очень честный и порядочный человек – «окружил» себя сомнительными личностями. Они и «повлияли». Павловский – как верный гефтерианец – власть понимает исключительно «потестарно», и его объяснение сводится к тому, что путинский внутренний «резервуар власти» иссяк, бензин кончился, и Путин, ослабев, допустил роковую ошибку. Власть была «гениальная», а стала «не-гениальная». В России осталось мало влиятельных ветеранов «политического двадцатилетия» (Чубайс, Авен, Кириенко, Юмашев, Волошин, не наберется и двух десятков имен). Они молчат по поводу произошедшего. Ну, разве что Чубайс в одном из последних интервью махнул куда-то рукой вдаль: мол, протест не кончится, институциональные изменения неизбежны…
Ситуация странная: Володя на пустом месте внезапно «сделал ярузельского». Довольно вялое интеллигентское движение протеста он квалифицировал как «Солидарность», беззубые гражданские организации трясут как «врагов государства», следственный комитет шьет дело об «иностранном заговоре», депутаты правящей партии сорвались с цепи и мечутся в поисках все новых «угроз государству».
Есть несколько типов нарратива, объясняющих подобные события. «Психологический». Он был распространен в перестройку применительно к Сталину. («Тиран сошел с ума»). Но психологическое объяснение, хотя и хорошо ложится на народное представление о политике, все же не достаточно для историка. «Когнитивное». Его как раз и предлагает Павловский. («У властителя кончились затейливые образы себя и своей политики»). Это объяснение, конечно, тоньше, чем психологическое. Поскольку власть – понимаемая как производство конструируемых образов – находится в срединном пространстве между мозгом тирана и его народом. Это сугубо когнитивный феномен и он может истончиться, испариться, ослабеть. Но и такого объяснения будет мало. Потому что историческое объяснение для школьного учебника – а придется ведь «путина 3.0» объяснять и детям в школе, это же теперь часть национальной истории – все-таки предполагает какую-то системную каузальность. Право-популистский переворот должен быть принят обществом, иначе это просто неудачный мятеж. А принят он может быть только по системным причинам. В историческом нарративе системные причины можно посчитать пальцами одной руки: а) масштабный и длительный политический кризис (как у Пиночета или Ярузельского), б) необходимость ликвидировать более 1 млн чел. в интересах «модернизации» (как у Сталина в версии борцов с «фальсификацией истории»), в) внутриэлитный заговор (во главе с нач.генштаба, не меньше), г) экономический коллапс с угрозой голода, д) опасность потери государственного суверенитета извне (как у восточно-европейских правых диктатур межвоенного периода). Ничего этого в 2011 году у Путина не было.
3
Таким образом, у историков остается единственная возможность интерпретации «путина 3.0». А именно: право-популистский переворот 2011 года не содержит в себе ничего экстраординарного, а является просто системным завершением всей постсоветской российской политической истории. Такой точки зрения и ранее придерживались некоторые интерпретаторы. Но это была лишь одна из возможных точек зрения. Теперь же для тех, кто считал, что «стакан наполовину пуст, но наполовину полон» наступили плохие времена. Стакан пуст. Воспоминания Коха-Чубайса-Авена о том, как они героически создавали демократию (см. серию интервью Вл.Федорина 2010 года или публикации журнала «Медведь»), лишены всякого смысла. Никакой демократии они не создавали. Мифу о Ельцине теперь конец. Мечта восточноевропейских «русофобов» сбылась. Блестяще подтвердилась их уверенность, что «восточные варвары» никогда не потянут развития парламентского представительства, самостоятельных институтов и гражданских свобод. Политическая система РФ в постсоветский период благополучно – от первого и до последнего дня (вместе с Конституцией Румянцева-Шахрая, с разгоном советов, с Гусинским-Ходорковским, со всеми партиями и общественными советами и проч.) развивалась таким образом, что «путинизм 3.0» является ее органическим и полновесным завершением. Теперь получилось так.
Фото Аскара Кабжана