Перемирие с планетой

В 2009 году с легкой руки Джозефа Байдена в дипломатическом языке Соединенных Штатов появилось выражение «перезагрузка». Первую перезагрузку отношений было предложено сделать с Россией, и Россия с готовностью откликнулась на это предложение. Этот первый опыт показался США настолько успешным, что вслед за ним последовала целая череда «перезагрузок» с ключевыми для Америки регионами и политическими силами. В начале 2011 года был взят курс на перезагрузку отношений с Китаем, начавшийся с визитов лидеров двух стран и позже перешедший в полноценный стратегический диалог между двумя ведущими державами современного мира. Наконец, только-только было объявлено, что США планируют осуществить перезагрузку и в отношениях с арабским миром, в ближайшее время Барак Обама собирается выступить по этому поводу с речью.

Все такие «перезагрузки» до сих пор строились по одной и той же модели, довольно точно воспроизводившейся. Если при президенте Джордже Буше отношения Америки со всеми странами, представлявшими собой центры силы того или иного уровня, сводились к обострению конфликтов, так что их все время сравнивали с холодными войнами – то новый президент США предпочел выстроить переговорный процесс по-другому, выразив готовность вести себя гибче и в чем-то идти на уступки. Во многих случаях ситуация уже напоминала то, что называется «клинч»: у Америки не было возможности на региональном уровне продавить дальше свою линию, но и отказываться от своих намерений она не хотела. Обама предложил отвлечься от этих спорных моментов, сконцентрировавшись на менее идеологизированных вопросах, которые тоже было важно решать.

В чем-то это вписывалось в его стратегию прекращения войн в Ираке и Афганистане: Америке как бы было предложено объявить перемирие на всех фронтах, «холодных» и «горячих». Теперь, когда дело дошло до примирения и перезагрузки отношений с арабским миром, можно сказать, что США при Обаме решили объявить перемирие с целой планетой, потому что еще недавно они как будто воевали с целым светом, везде настаивая на продвижении тех или иных интересов и добиваясь этого разными средствами.

Очевидно, что это невозможно было сделать до ликвидации бен Ладена. 11 сентября для Америки, давно забывшей, что такое воевать на своей территории, было ни с чем не сравнимым шоком. Пока эта тема не была закрыта хотя бы символически, «холодная война» бы продолжалась, даже если бы удалось свернуть «горячую» ее составляющую (в Ираке). Американское общественное мнение было настроено примерно так: «кто-то должен за это ответить». Смерть бен Ладена в ходе американской спецоперации – это идеальный символический акт для того, чтобы попробовать перевернуть первую страницу той новой истории, которая началась в сентябре 2001 года.

По сообщениям из Вашингтона, именно об этом планирует говорить Барак Обама в своей речи о перезагрузке отношений со странами арабского мира. Как заявил газете New York Times советник администрации США по вопросам национальной безопасности Бенджамин Родос, главным тезисом Обамы будет: «Бен Ладен остался в прошлом, то что сейчас происходит в регионе – это будущее». «Сейчас важно сделать шаг назад, – добавил он. – И сказать: вектор отношений должен сдвинуться в правильном направлении».

Но тут есть, помимо сходства, и существенное отличие от двух других масштабных американских перезагрузок – «русской» и «китайской». Если Россия и Китай – это мощные страны с четко очерченными и многократно озвученными вслух интересами, то арабский (и шире – исламский) мир крайне разнороден и пестр политически. Там есть какие угодно режимы, а если мы говорим об отношениях с Америкой – то какие угодно варианты этих отношений, от полной союзнической лояльности и, можно сказать, преданности, до открытой конфронтации.

«Перезагрузить» все это можно, потому что исламский мир, несмотря на всю свою политическую пестроту и раздробленность, ощущает себя в большой степени единым целым – особенно когда заходит речь о его отношениях с США. Но эта перезагрузка вряд ли будет «диалоговой», как это было с Россией и Китаем: американцы совершат некие односторонние действия, но четкого и однозначного ответа на это не получат. Перефразируя известное высказывание Генри Киссинджера, можно сказать, что в арабском мире не существует телефона, по которому можно было бы позвонить и о чем-нибудь договориться.

Неоднозначности всей этой ситуации очень сильно добавляет другой мощный фактор – череда революций, мятежей и бунтов, прокатившихся в последнее время по арабскому миру. Кое-где они закончились свержением режимов, кое-где переросли в полноценные гражданские войны. Ближний Восток полыхает так, как давно не полыхал никакой регион мира, и Америке, раз уж она взяла на себя роль сверхдержавы, приняв за обыкновение вмешиваться во все мировые процессы, надо определиться, какую именно линию проводить во всех бурных политических изменениях.

Это, очевидно, будет непросто. У США в этом регионе давно были выстроены отношения со многими режимами, которые теперь свергаются под давлением улицы как диктаторские и тиранические. Какие новые политические силы придут на этой волне – не знает толком пока никто. При этом Америка не может отказаться от своего проповедуемого принципа «улица всегда права», иначе она утратит очень мощный инструмент воздействия на другие страны – и в чем-то изменит своим принципам, на которых держится ее собственная политическая система.

Не так давно, когда египетские события были в разгаре, один из помощников Барака Обамы спросил его, каким, по мнению президента, может быть итог этих событий, к чему они приведут. Обама сказал буквально следующее: «Если говорить о том, что я хочу – то я хочу, чтобы молодежь с улицы выиграла и парень из "Гугла" [активист революции] стал президентом. Но что я думаю – так это то, что двигаться к этому придется долго и трудно».

Конечно, революционная волна в странах арабского мира – это то, что Соединенные Штаты при любых раскладах «перезагрузить» не смогут, какими двойственными бы ни были их желания и геополитические интересы. Что сейчас, с уничтожением Усамы бен Ладена, реально стало возможно – это снизить накал идеологизированности в отношениях с исламскими странами и выстроить более трезвый и прагматичный подход, далекий от мессианской роли Америки в стиле Джорджа Буша.

Политика Обамы, надо отдать должное, достаточно последовательна. Даже когда он совершает действия, явно идущие вразрез с его обычной линией (например, дает согласие на вооруженное вмешательство в ливийский конфликт), очевидно, что он это делает скорее под давлением обстоятельств и не очень охотно, а не с искренним энтузиазмом, с которым решался на такие вещи его предшественник Буш. Если бы Обама как президент США не был скован никакими обязательствами, он скорее всего помог бы арабской улице морально и дипломатически (подтолкнув лидеров, против которых направлены протесты, к тому чтобы уйти), но не вмешивался бы в остальное, дав возможность арабскому миру оздоровить у себя политическую атмосферу через трудно идущие и к сожалению, связанные сейчас с пролитием крови, но все же демократические процессы.

Эти настроения Барака Обамы органично вписываются в то, чем он сейчас будет заниматься у себя дома, в Америке. Хотя до президентских выборов в США еще целых полтора года, предвыборная кампания уже стартовала и идет очень живо и энергично. На днях стало известно, что у Обамы появился новый соперник на выборах: о готовности баллотироваться в президенты заявил Ньют Гингрич, республиканец и спикер нижней палаты конгресса в конце 1990-х. Помимо Гингрича, о своем желании стать следующим президентом США объявили еще пять политиков, так что схватка за президентское кресло, как обычно в Америке, скорее всего, будет яркой, драматичной и увлекательной. От того, насколько успешным окажется опыт Обамы в перезагрузке отношений со всеми ключевыми партнерами и соперниками Америки, во многом зависит и исход этой схватки.

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67