Партии и правительство "собирают" страну

Juriev Dmitry

Вопросы об отношениях сегодняшних «партии» и «правительства» вызывают не только ироническую реакцию – хотя и ее тоже. Вспоминается практика публикации постановлений ЦК КПСС и Совета министров СССР. Отличие нынешней политической реальности России, конечно, существенно – тогда мы имели дело с властью партии, теперь – с партией власти, но говорить, особенно сегодня, о межсубъектном взаимодействии «между партией и правительством» несколько преждевременно.

Сегодня специфика партийноправительственных связей определяется, прежде всего, тем, что как партия «Единая Россия», так и правительство России являются механизмами реализации различных властных, управленческих и коммуникационных задач в рамках единой системы. При этом дело даже не в том, что у партии и правительства один председатель. В целом действующая система взаимодействия между «ветвями власти» и партией большинства является результатом многолетней работы по «собиранию» страны. Работы совершенно необходимой, поскольку исходной для нее точкой была практически разрушенная система межсубъектных коммуникаций на фоне сломанной иерархии соподчинения.

* * *

Сейчас Россия вступает в серьезный переходный этап. Этап «перестроения на марше». Сегодня субъекты большой политики, с одной стороны, действуют в рамках Конституции, с другой – в рамках политической традиции, с третьей – в рамках системы негласного внутриэлитного консенсуса. Что в этих трех «рамках» важнее?

Обозначим вопрос с традицией. Российская традиция – во всяком случае, на протяжении последних двух веков – оставляет за «правительством» очень широкий коридор возможностей. «Правительство» – будь то Совет министров при Николае II, будь то советское или постсоветское правительство – всегда сосуществовало с первым лицом (царем, генсеком или президентом) на основе специфического принципа разделения власти и ответственности. Возможны были самые разные варианты. Царь мог назначить сильного премьера. Это значило, что он готов поделиться ответственностью де-факто. Мог – какого-нибудь престарелого клоуна из распутинских ставленников, и тогда при сохранении той же структуры власти фактически оставлял ответственность за собой. Специфика сталинского властного чувства создавала уникальную ситуацию: Сталин ответственности с себя не снимал никогда, но и призвать себя к ответственности не позволял никому.

Сегодня Россия уникальна тем, что в ней наличествует конституционный строй. У царя в РФ есть один безусловный наследник: президент. А функция правительства является исключительно мощной с собственными центрами силы и политической воли, с готовым механизмом жесткого и непротиворечивого взаимодействия с законодателем, но при этом ограничена рамками конституционного строя.

* * *

Один из авторов первого проекта новой Конституции РСФСР, глава группы экспертов профессор Валерий Зорькин, убедительно обосновывал невозможность и крайнюю системную опасность для России как государства любой формы конституционного строя, кроме «полумонархической» – когда олицетворением и персонификацией власти является президент, избираемый всем народом. За пятнадцать лет «ельцинская» Конституция убедительно доказала свое право называться «зорькинской». Вот почему рассуждать об «усилении политической роли правительства» и переподчинении министров в принятой у наших политологов стилистике – несерьезно. Политический класс России выстрадал свое право на внесение изменений в текущие элитные балансы, равно и как свою безусловную подчиненность по ряду главных позиций Основному закону страны.

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67