" Смотрю вести с полей и содрогаюсь. В нашем королевстве Датском возникла очень серьезная угроза" - так начинается статья известного политолога и публициста Павла Данилина "Отражение Дон Кихота". И под первыми двумя предложениями текста Данилина я, разумеется, готов подписаться: уж настолько все в нашем "королевстве Датском" неладно, что впору не содрогаться, а просто сходить с ума от всех невеселых дел, что творятся с нами и вокруг нас. "Тотальное падение доверия к "правосудию", о котором и ведет речь Павел Данилин, в реестре наших русских бед представляется мне не самой важной проблемой. Скажем, падение рождаемости - катастрофа совсем иного, более высокого порядка и уровня. Скоро доверять судам будет просто некому. Как и работать в этих судах.
Но нынешнее состояние правосудия далеко не только от идеала, но и от нормы. Да и норма у нас одна: "закон что дышло" называется. И здесь впору бить набат и говорить о тех пятнадцатилетних пацанах, которые попадают на зону за кражу плеера и сразу же становятся "своими" в страшной зоновской системе, которая уже давно прямо или опосредованно проецируется на жизнь улицы. А улица вобрала в себя сегодня функции школы, университета: именно она - в провинции это и есть норма - становится фактором социализации и диктует подросткам (а то и вовсе детям) механизмы "правильного" поведения. Это более чем серьезная угроза.
В этом страшном контексте судьба Михаила Ходорковского, фонд которого рассылает спам не хуже "Центра американского английского", выглядит очень даже неплохо. И уж, конечно, "народным героем" Ходорковский не станет никогда, потому что если уж быть зеком, то быть им до конца. А не писать пространные письма в газеты. Письмо из зоны должно быть о "матери и грустной доле", а вовсе не о "левом повороте", который как раз и выбрасывает сидельца Ходорковского из народной мифологии. Слишком "умный" он, Михаил Борисович, для героя. Да и на Дон Кихота знаменитый заключенный вовсе не тянет. В случае с Ходорковским "народное представление о чести и достоинстве" попрано как раз не было: сажать олигархов - это лозунг и Дон Кихота, и Робина Гуда, и миллионов "простых людей", живущих в пространстве постсоветского мифа.
Основной тезис и пафос статьи Данилина - судебная система (читай: государство) разрушает коллективный миф - требует внимательного, последовательного анализа.
Во-первых, о каком именно мифе идет речь? Если о мифе "чести и достоинства", то необходимо обязательно оговорить один принципиальный момент, прямо касающийся и чести, и достоинства, и государства. Дело в том, что приведенные Павлом Данилиным пословицы ("береги честь смолоду" и проч.) обязательно имеют свои alter ego. Присмотримся внимательно: знаменитое изречение "закон что дышло" как раз и является "оборотной стороной" народного мифа о правосудии, которое никогда не имело и не могло иметь ничего общего ни с честью, ни с достоинством. Потому-то истинными русскими народными героями были Емелька Пугачев и Стенька Разин, а никак не честные, благородные декабристы. Декабристы не интересны народной мифопоэтике, они "гладкие", зацепиться не за что. А Разин и Пугачев - живые, настоящие. Не "добрые" или "злые", не "хорошие" или "плохие", а всего лишь "справедливые". Но эта русская справедливость принципиально антигосударственна. "Волю" обещали народные герои людям. "Закон - тайга, прокурор - медведь" - таково совершенно справедливое пословичное отношение к судебной системе.
И суд никогда народным чаяниям о справедливости не соответствовал. В знаменитой фразе гайдаевского Труса-Вицина "Да здравствует наш суд, самый справедливый суд в мире!" зритель видел (и видит до сих пор) убийственное иносказание, а вовсе не восхваление системы исполнения наказаний.
Коллективный миф невозможно разрушить целенаправленным и волевым усилием. Точно так же его нельзя и создать. Ибо миф существует в пространстве разговоров, слухов, песен и анекдотов, но не в пространстве массмедиа, "экспертного сообщества" и прочих замкнутых структур. Миф о "новых русских" начала 90-х рождался не в телевизоре, а во дворе, где дядьки в цепях и спортивных костюмах "на пальцах" объясняли друг другу "понятия".
" И в этот момент, когда правосудие - эта шлюха с завязанными глазами - отдает свой меч, который по идее должен разить беспристрастно, в руки несчастной женщины, - эта женщина становится мифом!" - рассуждения Павла Данилина об Иванниковой, Калоеве и Яранцеве - самая сильная и опасная часть статьи. Призывы к государству сделать из кого-то "коллективный миф" страшны только одним: они могут воплотиться в реальность. И тогда мало не покажется никому. Попробую провести предельно прозрачную аналогию. "Миф" о "молодежной политике", созданный в недрах чиновничьих комитетов, большей частью населения остался не востребован. Кто знает об "Обороне"? Автор этой статьи, Павел Данилин да еще сотня-другая граждан неопределенных занятий. Но, научив Яшина говорить, кто б его, по меткому выражению Анны Андреевны, "замолчать заставил"? Вызвать виртуального джинна из бутылки намного легче, чем загнать его обратно, - об этом забывать нельзя.
Волевым усилием сделав из Иванниковой, Калоева и Яранцева "коллективный миф о чести и достоинстве", сможет ли государство уследить, во что выльется в итоге это занимательное мифотворчество? Ведь совершенно очевидно, что никто из трех вышеперечисленных героев так и не стал фактом "народного переживания". Об Иванниковой большая часть населения России вообще не имеет представления. Калоев более или менее понятен, он вызывает сочувствие, но этого мало для того, чтобы стать "народным мифом". Миф - это открытие и проговаривание новой, ранее скрытой истины. Именно так мифом стала Алла Пугачева. Певицы были и до нее, но она была первой, "женщиной, которая поет".
Кроме того, важная часть мифа - его принципиальная несерьезность, намеренное снижение героики. Анекдоты о Василии Ивановиче Чапаеве - это и есть истинное народное осознание героя. В анекдотах, а не в романе Дм. Фурманова Чапаев живой и настоящий. Моя самая любимая история о Чапае - замечательное современное переосмысление бессмертного образа Василия Ивановича: "Бойцы повстанческой армии Конго соорудили Чапаеву памятник. За борьбу с белыми". И этот анекдот, прошу заметить, не на Старой площади придумали. В народе.
Осудив Иванникову, Калоева и Яранцева, государство не разрушило "коллективного мифа", потому что мифа - нет. Есть три человека, три частных судьбы, три поступка. И Александра Иванникова просто женщина, очень несчастная именно потому, что она оказалась нужна кому-то как строительный материал для концепции "русской женщины".
Это самая страшная, невидимая часть статьи Павла Данилина. Сам того не ведая, он отказывает людям в их праве быть просто людьми, а не абстрактными мифами об уме, чести и совести. Возможно, Чапаев стал Василий Иванычем потому, что знал, на что идет. Знал и хотел стать "знаменем и символом Великой Революции". Не он один хотел, но уж больно привлекателен был "простой, как мычание" Чапай (был ли он в действительности "простым", теперь интересно только историкам). В итоге же красный командарм превратился в монумент в далекой стране Конго. А поручик Ржевский, человек, возможно, неплохой и честный, остался в народной мифологии развратником, выходящим с утра в своем "обычном одеянии: кондом, пенсне и тапки".
Ржевскому с Чапаевым уже все равно. Все ли равно Александре Иванниковой? Кто-нибудь ее саму спросил, каково ей, насильно уложенной на прокрустово ложе политической конъюнктуры? Чуть растянуть - "народная героиня", чуть ужать - "кровавый палач". Помилосердствуйте, господа: женщина все-таки.
К сожалению, стремление сделать из живых людей "символы эпохи" ни к чему хорошему не приведет. И слышать: " Власть должна понять, что Иванникова - это уже не просто женщина, на которую поднял руку насильник", - от умного, яркого публициста Павла Данилина страшно. Потому страшно, что верить хочется. А верить - нельзя. Ведь единственное наше право сегодня и единственная привилегия - оставаться человеком. Только будучи человеками, мы сможем собрать воедино "ошметки страны, разорванной всеобщим чувством несправедливости".