О воле к Волошину

Утро грустной годовщины: нейтральные размышления

От автора:Сегодня исполняется 80 лет со дня физической смерти величайшего геопоэта если не мировой, то, как минимум, нашей отечественной истории.

* * *

ЦИТАТА

«…Макс был настоящим чадом, порождением, исчадием земли. Раскрылась земля и породила: такого, совсем готового, огромного гнома, дремучего великана, немножко быка, немножко бога, на коренастых, точеных как кегли, как сталь упругих, как столбы устойчивых ногах, с аквамаринами вместо глаз, с дремучим лесом вместо волос, со всеми морскими и земными солями в крови ("А ты знаешь, Марина, что наша кровь - это древнее море..."), со всем, что внутри земли кипело и остыло, кипело и не остыло. Нутро Макса, чувствовалось, было именно нутром земли…»

Суть здесь не в размашистости и в то же время нежности мазков в портрете. Суть не в авторе (это Цветаева). Суть даже не в любви. А в уникально точном и объёмном – скульптурном – видении героя. Листая тома трогательных и тонких воспоминаний современников о Максимилиане Волошине, поражаешься, сколь фрагментарным и односторонним, как правило, рисуется при этом его образ. Отсюда – кривотолки о «второразрядном художнике», о «поэте, у которого мало (или вообще нет) великих стихов». Тот же Викентий Вересаев, признавая феноменальный авантюризм и завораживающее великодушие Макса, в войну спасавшего белых от красных, а красных от белых – говорит об ощущении «невыносимой скуки» от непрестанных волошинских культурологических импровизаций. «Макс чрезмерно увлекался парадоксальной игрой мысли» (Маргарита Сабашникова). Всё это – не то чтобы заблуждения, ибо вполне допустимо рассматривать историческую фигуру под сколь угодно заострёнными углами. Но всё это – только проекции.

Я хочу сказать, что существуют какие-то главные критерии, параметры, по которым прежде всего следует расценивать образ и наследие Максимилиана Волошина. Тогда становится понятен подлинный его масштаб.

ГИПОТЕЗА

Есть предположение. Новая антропология (если таковая ещё возможна), ненайденное до сих пор интегральное понимание человека, будет зиждеться на базовом понятии мифа. Миф – это главная и подлинная реальность, мерило всего и вся. То есть всё, что мы называем первичной реальностью – феномены, рассматриваемые естественными науками – оказывается «недо-реальностью», всего лишь разновидностями материала для мифа. Гуманитарные науки органично займут место естественных и точных, а естественные приобретут определённый элемент призрачности. Как когда-то наука начинала строить картину мира на понятии атома – который и был сперва буквально «неделимым», так в будущем всё будет плясать от мифа.

В такой Вселенной человеческий тип, называемый мифотворцем, становится центральным. Метафорическое сближение предмета антропологии с богом-создателем – формулируемое вполне бытовым словом «творец» – лишается вдруг этой своей метафоричности. При этом конкретная природа мифотворчества (художество, бытовая мистификация, реклама, PR, брендинг, политтехнологии и прочие «гуманитарные технологии»), возможно, уже не столь важна, важна сама способность, врождённая или выработанная, к построению новых мифов.

И вот всё понятнее становится титанизм фигуры Максимилиана Александровича. Этот деятель сразу многих искусств и сфер интеллектуальной активности занимался не художествами и прочими «сферами» в их частностях. Нет, он просто методично, в течении большей части своей изумительной жизни строил колоссальный (культурно-географический, но это уже подробность) миф под названием «Коктебель», необходимо включающий его «историческую оболочку» – Киммерию. Оболочка выветривается быстрее, но миф Коктебеля, полуразрушенный за 80 лет после смерти автора, стоит прочно, как геологический останец, и ещё долго сможет простоять, сколько ни будут вытаптывать, расшатывать и расковыривать это виртуальное пространство туристы, продавцы сувениров, постояльцы домов творчества и прочие «поклонники Коктебеля».

ЭНЕРГЕТИКА

Само слово паломник, напомним, означает того, кто обязан унести со священной территории некий (почему-то непременно вещественный) фрагмент, по сути – сувенир. Лист пальмы из Мекки – это, конечно, «возобновляемый ресурс». Искусственно возобновляемым может быть, скажем, «подлинный камень Парфенона»: хранители давно догадались разбрасывать по ночам мраморную крошку из сродственных здешней архитектуре карьеров – чтобы растаскивали её, а не отламывали постепенно кусочки самой святыни. (Берлинскую стену, если вдуматься, вовсе не обязательно было торжественно-символически крушить: так или иначе туристы, безо всяких высоких идей свободы, разнесли бы её постепенно по кирпичику.)

Вернёмся к странному, кажущемуся натянутым, сопоставлению мифа и атома. Атом, после долгих веков неделимости, более столетия назад оказался не просто способным к деконструкции, но притом ещё и полным невероятных количеств энергии, высвобождающихся в этом процессе. Смотрите: какие титанические, буквально взрывчатые силы, спрятанные в созданном мифе, обнаруживаются при его быстром разрушении. Вообще, не распад ли мифов – основной детонатор мировой истории?

Пусть это не совсем то же, или совсем не то же самое, что ядерная реакция, – но какое подозрительное сходство…

А распад мифов более медленный и управляемый, как это бывает, скажем, при эксплуатации их в различных культурных и политических проектах – чем не «мирный атом»? Те же разнообразные коктебельские фестивали, питаемые твердыней местного мифа, и понемногу подтачивающие и обедняющие её. Ресурс проедается, возобновлением не озабочен никто; восстановительные (они же, собственно, и есть мифотворческие) технологии здесь давно забыты. А исполняемые энтузиастами сохранительные функции, разумеется, способны лишь в какой-то степени замедлять ставший неизбежным процесс.

ГЕОПОЭТИКА

Ещё вернёмся к цветаевской цитате (это мемуар о Максе – «Живое о живом»). Здесь и дальше по тексту автор упорно повторяет мысль о «земной», «земляной», «геологической» природе своего героя. От описания особенностей внешности Макса она протягивает мысленные нити к миру хтонического, к метафизике земных недр, поверхностных сколов и срезов. Максимилиан Волошин в интерпретации Цветаевой – судя по всему, первая, и сразу же гигантская, фигура геопоэтики (что бы ни означало это слово) в мировой литературе. Понятие Genius Loci существовало всегда, но оно связано больше со сберегающей ролью, для описания же роли (ролей) Макса оно не точно и недостаточно. Волошин оказался первопроходцем в области игрового, но при этом сразу и технологичного, – то есть лишь отчасти спонтанного, – построения территориального мифа. Следует изучать артистические и жизнетворческие практики обитателей и гостей коктебельского Дома Поэта именно с точки зрения производственных технологий.

Практики эти уже тогда демонстрировали ошеломительное разнообразие; но на Волошине и прочих «обормотах» ничего не кончилось. Недавно, например, мне попалась в Сети беседа философа и публициста Вадима Штепы с карельским историком, этнографом, писателем, художником и общественным деятелем Вячеславом Агапитовым, где тот называет его «Волошиным Заонежья». Причём сам Штепа тоже вполне подпадает под такое определение. Так имя Максимилиана Александровича стало нарицательным для целого – относительно нового – крайне малочисленного пока класса людей (или, может быть, психотипа) под условным названием «геопоэт».

…Кстати, об имени. Из геопоэтических проектов, связанных с именем М.В., наиболее продуктивным представляется московская Волошинская библиотека, основанная в 2007 году. Нюанс в том, что здесь никто не ставил себе задачу воспользоваться волошинским мифом. Произошло по-другому. Это место в постсоветские десятилетия спонтанно стянуло на себя множество уникальных, новаторских программ: семинары по культуре североамериканских индейцев и по кельтологии (библиотека выпускала даже собственный научный сборник); литературный клуб «Авторник»; клуб «Анима» для общения людей с нарушениями эмоциональной сферы – единственный в своём роде в России; эксклюзивные лекции по египтологии и т.д. И когда возникла идея объединить всё это многообразие одним высоким именем, коллектив не смог найти лучшей кандидатуры, чем М.А.

(Другой нюанс, по-своему забавный, заключается в том, что библиотека эта с момента создания в в 1918 году долго носила имя Карла Маркса. Такое впечатление, что её основатели чётко представляли себе визуальный образ будущего культурного героя-«ктитора»: массивная фигура с густой «оволошенностью», мощное надбровье... Но поначалу просто неправильно распознали картинку.)

ГЕОПОЭТЫ

Из трудов Волошина веером, повсеместно в мире, произрастают современные эксперименты. В последнюю эпоху в одном только символическом пространстве Крыма действуют (отчасти физически дистантно, и не всегда одновременно) несколько абсолютно непохожих в своих методах, весьма изобретательных авторов-мифотворцев.

Поэт и учёный-экономист Евгений Сабуров, оказавшийся в 90-х полуостровным премьер-министром, и занявшийся планомерным построением здесь благополучной европейской экономики. Мегапроект, увы, был срочно торпедирован местной мафией. Но миф о неосуществлённой «крымской Швейцарии» остался, дразня воображение земляков...

Художник-концептуалист Исмет Шейх-Задэ, решительно привнесший импульсы и интенции contemporary art в традиционную крымскотатарскую и шире, в мусульманскую культуру, – или, точнее, наоборот. В свои перформансы регулярно втягивает, в том числе, живущего в Лондоне принца – наследника Крымского Ханства.

Стихотворец Андрей Поляков, одно время осуществлявший жизнетворческую программу персонального воплощения Русского Языка.

Трагически погибший при почти что мифологических обстоятельствах, поэт и куратор Сергей Дружинин, подвижнически переводивший классиков крымскотатарской поэзии, включая великих ханов.

Живописец Жорж Матрунецкий, создававший образ восточного Крыма как единства мировых стихий, в чьих полотнах земля и море неудержимо срастались и переходили друг в друга.

Поэт и прозаик Александр Ткаченко, воссоздавший в своей последней и лучшей книге микромир почти исчезнувшего народа – крымчаков.

Культуролог Александр Люсый, пытающийся осмыслить вышеперечисленное, а также всё-всё-всё остальное автохтонно-литературное, с помощью придуманного им понятия «Крымского текста»...

ЧЕРНОВИК

…В завершение этих записок хочу поделиться одним полузабытым, как кажется, текстом Волошина. Это подготовительная прозаическая зарисовка для будущих стихотворений и статей, которая была вклеена Волошиным в «творческую тетрадь» осенью 1921 года. Автор сконцентрировал в заготовке наиболее парадоксальные факты и особенно поразившие его события из периода 1917-1921 годов. Текст был опубликован по машинописной копии 23 года назад в журнале "Литературное обозрение". Но и до этого в храналище Дома Поэта его, очевидно, показывали наиболее прославленным гостям.

…Тогда, в 1989-м, этот текст воспринимался как эстетический удар. Сразу был виден, скажем, возможный первоисточник знаменитой миниатюры Жванецкого «Звонок» (– …Это институт по отработке ориентации ракет в безвоздушном пространстве? – Да. Чего тебе? Надю можно?). А саму журнальную публикацию прочли многие. Её отголоски ощущаются во многих более поздних произведениях многих других авторов. Не исключено, например, что именно последний фрагмент как-то повлиял в своё время на Виктора Пелевина.

Максимилиан ВОЛОШИН

ПОВЕСТЬ ВРЕМЕННЫХ ЛЕТ

Земля наша велика и обильна. А порядку в ней нет и не было.
Третий год войны. Десять миллионов мобилизованных.
Нет ни снарядов, ни ружей: а пушечного мяса сколько угодно.
Через день сменяют министров. Спустили под лёд Гришку Распутина.
Ждут ответственного министерства или дворцовых переворотов.

В феврале началось. Думали – Революция – ан солдатский бунт.
Убивали городовых, гордились бескровной революцией.
В три покончили с царём и самодержавием.
(Чтобы ликвидировать империю, понадобится семь месяцев).

____

Первое марта. День отречения от престола царя. Конец дома Романовых.
(Москва. Салтыковский переулок. Егор Егорович Егоров.)
Старик с детскими голубыми глазами; с зелёной бородавкой. Рубаха навыпуск.
Водит по беспоповской молельне, хвастается старинными иконами:
«Вот новгородские... Строгановского письма, московского.
Ну а эти не стоит – новенькие: времён Алексея Михайловича».

____

На Красной площади – парад: торжество Революции.
Народу видимо-невидимо: красных бантах, с красными знамёнами.
На плакатах надписи: «Без аннексий и контрибуций».
А по паперти, у Спасских ворот и Лобного места:
Поют перехожие слепцы голосами старинными
Стихи об Алексее, человеке божьем, да о Голубиной книге:
Заунывное пение – дивное, благостное и пустынное.
И куда-то провалились и парад, и плакат, и ораторы,
Остались только старые стены Кремлёвские,
Собор Покрова, Лобное место, да по всей по Красной площади
Над чёрной московской толпой проступила алыми пятнами
Жаркая кровь кумачей. Это кровь Всея Руси,
Здесь пролитая, выступила из-под старых камней
И кличет свежую кровь. Горе московской земле:
Кровавой и долгой будет Великая Разруха.

____

Царское село. Царь в Могилёве. Царица с больными детьми.
Приехал Корнилов от Временного правительства с приказом о домашнем аресте.
Злится, волнуется, бумага дрожит в руках: она отвечает спокойно:
«Я рада, что с этим приказом посланы вы – генерал.
Ибо вы знаете лучше других, что значит лишенье свободы».
[нрзб.], царственность, жест – совсем Мария Антуанетта.
В тот же день беседа с глазу на глаз: – «Уезжайте
Вместе с детьми в Швецию». – Граф, вы сами ненормальны,
О чём вы просите... Разве я могу оставить Россию?
(Жест в окно на зимний пейзаж Царскосельского парка.)
Это значит потерять родину. Я её раз потеряла.
Этого нельзя пережить дважды в жизни».
Сложная тайна души несчастной Алисы Гессенской:
Последней русской царицы. Из лютеранской семьи,
Страстно религиозной и честной. Принятие православия
Было надрывом, но принявши – поверила.
Душа стосковалась в голых стенах протестантского храма,
Поверила и в святых, и в мощи, в калек, в богоделок, в юродивых –
И весь древнерусский торжественный чин православный,
Как не верил никто со времён царицы Марьи Ильинишны.
Двор был в ссоре с дворянством. Ненавидел интеллект.
– «Мы с народом. И народ нас понимает».

____

ВЧК. Палач-джентльмен. Очень вежливый.
Родом латыш. Слегка заикается.
Всё делает собственноручно, без помощников.
Если пациент протестует и начинает разговаривать,
Он отвечает: «Простите, товарищ, мне некогда.
А вас сперва разменяю, а потом вы будете разговаривать».
На площадке, где расстреливают, висит объявление
От Здравотдела: «Не целуйте детей:
Поцелуи – первоисточник заразы».
Иногда напивался и говорил сестре милосердия:
– «Ох, лезут, лезут, сестрица, лезут из-под земли».
Очень аккуратен, корректен и твёрд в убеждениях.
«Судья не имеет права затруднить других исполнением приговора».
Сам обходит лежащих носом в землю, со связанными на спине руками.
И каждому аккуратно пускает пулю в затылок.

____

Пытать не пытают: но сделают все приготовления для казни,
Дадут полежать. Потом скажут: «Ну, одевайтесь,
Расстрел отложен на завтра. А пока вас нужнее ещё раз допросить».

____

«Вошь есть главный враг Советской Республики».
____

На станции стоит сгоревший санитарный поезд,
Чёрные скелеты корчатся в обугленных клетках,
А около поезда гуляют мещане в ярких ситцах,
Лузгают семечки и говорят о ценах на хлеб.

____

«При взятии Перекопа погибло полтораста тысяч...
И всё это тёмные крестьяне, совершенно бессознательный элемент:
Они даже не знали, за какое великое дело гибнут...
Какое геройство, товарищи! Какое служенье Интернационалу».

____

Калмыки поднялись и побежали на юг целым племенем.
Голодали, сося кукурузные охвостья и ремни от сёдел.
Сами топили жён, лошадей и детей в Черном море,
Погрузились на транспорт и были добиты в Крыму.

____

Командарм, путешествуя в спальном вагоне, говорит литератору:
– Я занят идеей об освобождении земли... от законов всемирного тяготения.
Мы обратим её в междупланетный корабль. Но ране выправим ось.
Полюса переведём на экватор. На полюсе создадим социальную республику».

____

«Я, товарищ, моей супруге сшил туалетов на много лет.
Нельзя же ей будет так показаться, когда революция кончится.
Мы ведь теперь новую буржуазию образовываем».

____

Откройте, товарищи, – Прифронтовая Чрезвычайная Комиссия!
Разве вам не известно, что по случаю осадного положения
Евпаторийским советом Солдатских и Рабочих депутатов
Воспрещается спать с бабами. А ежели у вас в постели
Я нахожу барышню, значит, вы – контрреволюционер.
____

На стене висела отчаянная прокламация:
– «Товарищи! Спасайте анархию: анархия в опасности».
На следующий день на том же месте другое объявление:
– «Революционные танц-классы для пролетариата, со спиртными напитками».

____

Буржуазная семья, сохранившая даже женскую прислугу.
Ночью стук. – «Отворите!» – «Кто там?» – «Главкозап!» (Главнокомандующий Западным фронтом)
– «Сию минуту. Что вам угодно, товарищ?» – «Что, Дуня дома?»

____

Выстроили по росту. У каждого две винтовки. У пояса алимент.
Чёрное пламя через всю площадь: «Террористы-анархисты»
Вид свирепый и добрый. Спрашиваю у правофлангового:
– «Вы не немцы?» – «Ja, wir sind Freunde!
Теперь анархистам очень хорошо платят!»

____

Бывший адъютант Его Императорского Величества.
Сидел у индусских йогов в каменном мешке два года.
Был приятель с Филиппом, повздорил с Распутиным,
В последний раз воплощался в одиннадцатом веке.
Морфинист. Лечит внушеньем. Ухаживает за барышнями.

На фото: бюст Максимилиана Волошина работы Анатолия Григорьева на вечере в Крымском геопоэтическом клубе. Справа – куратор галереи «Феникс» Людмила Желяскова.

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67