Грузино-абхазский конфликт все чаще оказывается в фокусе внимания ООН. Не успели утихнуть страсти по поводу обсуждения грузинского текста резолюции по "временно перемещенным лицам из Абхазии" на Генеральной Ассамблее (дискуссия на эту тему прошла 15 мая 2008 года, и четырнадцатью голосами против одиннадцати вариант, предложенный Тбилиси, был поддержан), как из этой авторитетной международной организации поступил новый месседж.
Буквально через одиннадцать дней 26 мая 2008 года Миссия наблюдателей ООН в Грузии (МООНГ) опубликовала доклад по итогам расследования инцидента, случившегося в Абхазии 20 апреля. Речь идет об уничтожении грузинского беспилотного летательного аппарата. С самого начала официальный Тбилиси обвинил российские ВВС в уничтожении своего самолета, Москва же отрицала этот факт (впрочем, и после обнародования доклада российские дипломаты придерживаются прежней версии о непричастности к гибели грузинского самолета).
В последнее время российско-грузинские отношения, и без того далеко не блестящие, резко ухудшились. Фоном для этого стали и активные североатлантические устремления Тбилиси, и российская политика по повышению статуса Абхазии и Южной Осетии. На этом неблагоприятном фоне инцидент 20 апреля стал причиной для новой информационной атаки Тбилиси на Москву. Остроты ситуации добавляет то, что на сей раз обвинительная риторика в адрес России звучит не от представителей Грузии, Украины, НАТО, США или государств "новой Европы". На сей раз Миссия ООН (то есть той структуры, на которую Россия последние годы неизменно опиралась, отстаивая приверженность стандартам международного права, свою позицию по Косово и по конфликтам в Евразии), дала жесткий для Москвы вердикт. В докладе Миссии говорится, что видеозапись с бортовой камеры, зафиксировавшая атаку самолета, является подлинной. В тексте отчета речь идет также и о том, что атаковавший самолет удалился в воздушное пространство не какой-нибудь "третьей страны", а именно России.
Реакция Тбилиси и Москвы на доклад МООНГ была предсказуемой. Тбилиси сразу же выставил счет за испорченную технику. Соответствующая нота была вручена российскому послу Вячеславу Коваленко. Более того, грузинские власти снова подняли больную для них тему российского военного присутствия на территории их государства. Речь идет, по их мнению, о базе в Гудауте (Абхазия), которая, несмотря на все заверения, функционирует как военный объект. При этом Тбилиси считает, что необходима международная инспекция гудаутской базы. В ответ на это глава МИД РФ Сергей Лавров заявил: "То, что наши эксперты смогли уловить по грузинскому телевидению, вызывает ряд вопросов. Эти вопросы мы сделали достоянием гласности несколько недель назад, но на них нет никаких ответов".
И как часто это бывает, дискуссия ушла от самого текста Доклада настолько далеко, что сегодня, судя по вопросам журналистов (а автору этой статьи их задавали в эти дни десятки), никто уже не понимает в действительности, "кто и у кого что украл". Снова хочется призвать и политиков, и политологов перед тем, как делать какие-либо заявления, внимательно читать первоисточники. Их, собственно говоря, для этого и пишут. Не надо лениться, можно просто зайти на соответствующие веб-сайты, все в открытом доступе, документы не засекречены. Если бы такая работа была проведена, то, во-первых, российская дипломатия могла бы уйти от оправдательной тональности и не пытаться спорить о том, было или нет уничтожение беспилотника (спор заведомо проигрышный), а во-вторых, американские политологи не делали бы масштабных обобщений об очередном акте агрессии Москвы против "свободолюбивой Грузии".
Вот, что, в частности, сказал недавно в интервью Би-би-си влиятельный американский аналитик Ариэль Коэн: "Меня несколько удивляет позиция российского МИД. Потому что, например, на протяжении всей иракской войны Москва призывала Соединенные Штаты следовать решениям Организации Объединенных Наций и Совета безопасности ООН. Но получается двойной стандарт. Когда это выгодно Москве, то все строится под флагами ООН, а когда это невыгодно, то даже экспертиза ООН подвергается каким-то сомнениям. Хотя понятно, что ниоткуда больше истребители, которые в состоянии сбить такую маленькую мишень, как грузинский беспилотник, не могли прилететь".
Вернемся, однако же, к тексту доклада. В чем, собственно говоря, обвиняет МООНГ Россию? В том, что она не выполняет Московские соглашения 1994 года по грузино-абхазскому урегулированию? Не в аннексии Грузии, а в невыполнении взятых на себя же миротворческих обязательств. И внимание! Ни единой строчкой правовая ценность и значимость Московских соглашений, гарантирующих мир в этом конфликтном регионе, не ставится под сомнение! Именно эти соглашения, заключенные при решающей роли РФ, МООНГ считает единственной правовой основой сохранения мира в регионе и миротворческой операции. Москву ругают за то, что она сама не выполняет собственные же предписания. Не более того! А ведь именно девальвацией всей правовой базы в зонах конфликтов на своей территории занимается Грузия вот уже четвертый год (здесь все, начиная от отказа вести переговоры с Эдуардом Кокойты, создание временной администрации Дмитрия Санакоева до ввода подразделений в Кодорское ущелье и попыток пересмотра "силового поля" в "горячих точках").
По мнению грузинского конфликтолога Георгия Хуцишвили, именно разрушение формального статус-кво в конфликтных зонах является основой политики официального Тбилиси. По словам Хуцишвили, "шансы на то, что этот дерзкий план в конце концов материализуется, теоретически существуют, однако они весьма призрачные, поскольку контуров механизма его реализации пока не видно". В связи с этим от российской дипломатии требуется-то самая малость. Не реагировать в эмоциональном (и даже нервном) стиле. Мол, дескать, ООН от нас отвернулась (риторически вопрошая: "И ты, ООН!"). Надо лишь внимательно и аккуратно цитировать документы. В Докладе МООНГ черным по белому сказано: "Полеты грузинских летательных аппаратов - как пилотируемых, так и беспилотных - над зоной конфликта представляют собой военные действия (выделено автором. - С.М. ) и, таким образом, противоречат Московскому соглашению от 1994 года, в котором оговорено, что стороны должны придерживаться перемирия на земле, на море и воздухе и воздерживаться от любых военных действий". Лучше суть российских интересов в Абхазии (национальных интересов, речь не идет об экзальтированных маргиналах "империалистах") и не опишешь. Россия не заинтересована в войне на своих южных рубежах. Перемирие на земле, в облаках и на море, "заморозка" конфликта на долгие времена (пока сами стороны наконец не начнут искать соглашения и компромиссы) - вот цель нашей политики. И что же в этом тексте антироссийского? В самом деле, если бы Россия прореагировала на появление грузинского самолета инициативой по созыву внеочередного заседания Совбеза ООН, она бы от этого только выиграла. По крайней мере, не пришлось бы вести оправдательные пикировки.
Единственным замечанием к Докладу МООНГ является тезис о том, что Москва наращивает свое военное присутствие в регионе. Между тем начиная с самого 1994 года Россия не превысила квоты в 3 тысячи военнослужащих. Как говорится, и сотрудникам Миссии не грех обращаться к первоисточникам (цифры миротворческого контингента определены в 1994 году в 3 тысячи человек, и ООН признала эти цифры). Другой вопрос, что ввод новых подразделений на фоне тотальной "разморозки" конфликта воспринимается не вполне адекватно. Но это уже проблемы восприятия того или иного действия.
Таким образом, повода для паники нет, если читать документы внимательно. Доклад МООНГ обвиняет не только Россию, но и Грузию. Мера ответственности сторон, по крайней мере, распределена между Москвой и Тбилиси. В связи с этим повторять тезис об обвинительном вердикте не представляется возможным. Вердикт жесткий, есть поле для полемики, но это не обвинение. Понятны тезисы Михаила Саакашвили: "Грузия впервые получила от ООН подтверждение того, что Россия осуществила против Грузии акт агрессии". Впрочем, они являются частью общей информационной политики соседнего государства, к ним пора бы уже привыкнуть. Вот к чему нельзя привыкнуть, так это к отсутствию внятной информационной (и не только) российской стратегии в конфликтных точках. В любом случае формат взаимодействия РФ и ООН рано списывать в архив (считая, что нас обидели или неправильно поняли). Успешное взаимодействие с влиятельными международными структурами и миссиями должно работать на благо российской политики, для этого есть все предпосылки.