Новые риски Белого дома

Только этого нам и не хватало: теперь, когда у США и без того забот полон рот, прозвучали резкие антиамериканские заявления президента Владимира Путина и других российских официальных лиц, сигнализирующие о возможности новой "холодной войны" с Россией. С точки зрения русских, эти заявления - не более чем ответная реакция на ряд откровенно антироссийских высказываний, замыслов и действий администрации Буша, имевших место за последний год, как-то: намерение принять Украину в НАТО; произнесенная в июле прошлого года в Вильнюсе речь вице-президента Чейни с грубыми нападками на Россию; поддержка Грузии в конфликте с поддерживаемыми Россией непризнанными сепаратистскими республиками; и, наконец, последняя инициатива - планы по размещению средств противоракетной обороны в странах Восточной Европы.

Наблюдающееся в последнее время углубление взаимной враждебности между США и Россией в лучшем случае отвлечет Америку от бесконечно более важных и актуальных проблем на других фронтах, включая Ирак, Афганистан, израильско-палестинский конфликт, усиление Китая и ослабление влияния США в Латинской Америке. В худшем же случае нарастание напряженности может привести к тому, что Россия вооружит Иран и присоединится к глобальным энергетическим картелям, что даст ей рычаги для давления на Запад и геополитического унижения Вашингтона на территории республик бывшего Советского Союза. Это может произойти, если США дадут обещание защищать Украину и Грузию как членов НАТО, а затем не проявят готовности или не смогут защитить их в случае нападения со стороны России.

Ибо хотя Россия не идет ни в какое сравнение с Америкой по глобальной мощи, мы должны помнить ключевой урок Ирака: любая реальная сила (сила, которую можно применить в данном месте в данное время) является в конечном итоге локальной. Да, Россия уже не глобальная сверхдержава, но она обладает огромной мощью по сравнению с такими государствами, как Украина, Белоруссия и страны Кавказа.

И, в отличие от ситуации "холодной войны" во второй половине ХХ века, сегодняшние интересы Америки ни в коей мере не оправдывают такого риска. В конце 40-х годов Советский Союз был средоточием революционной идеологии, державой, угрожавшей подавить рыночные демократии, свободу и религию во всем мире и, добившись доминирования над Западной Европой и Юго-Восточной Азией, запереть Соединенные Штаты в национальных границах, взять их в осаду и постепенно задушить.

Сегодняшняя Россия мало чем отличается от многих других союзников США, прошлых и нынешних: это коррумпированная страна с полурыночной, жестко контролируемой государством экономикой и смешанной - отчасти демократической, отчасти авторитарной - системой правления. У России нет глобальных планов идеологического или геополитического господства; самое большее, к чему она стремится, - это оказывать доминирующее влияние (речь не идет об имперском контроле) на территории бывшего Советского Союза и бывшей Российской империи, державы с многовековыми традициями. Предпринимаемые российским государством меры по установлению контроля над нефтяным и газовым секторами экономики не нравятся американцам, однако они вполне в духе той практики, которая господствует во всем мире, за исключением Америки и Великобритании. Российская коррупция действительно представляет серьезнейшую проблему , но , с другой стороны , проявляя сдержанность в сфере налогообложения , Путин подает пример нынешней администрации Буша , а не наоборот . Подобно Индии, Турции и многим другим демократическим государствам, Россия использовала жесткие методы для подавления сепаратистских повстанческих движений.

Как это делала Турция на протяжении десятилетий, уже будучи членом НАТО, Россия соединяет курс на уважение к закону и развитие становящейся все более независимой судебной системы с избирательными репрессиями (как формальными, так и замаскированными) против лиц, представляющих, по мнению властей, угрозу для государства или правящей элиты. Положение дел в сфере масс-медиа примерно такое же, каким оно было в Индии до 80-х годов: это сочетание контролируемого государством телевидения и более или менее свободных, хотя и не таких влиятельных, печатных СМИ.

Но еще важнее тот факт, что по всем главным вопросам международной и внутренней политики администрация Путина пользуется поддержкой подавляющего большинства простых россиян, в то время как российских прозападных либералов, которых принято почему-то называть "демократами", поддерживает незначительное меньшинство населения - главным образом из-за того, что они ассоциируются в общественном сознании с разрушительными "реформами" 90-х годов. Поэтому, отнюдь не вызывая сочувствия в широких слоях населения, нападки американцев на Путина "во имя демократии" только подогревают гнев рядовых россиян и подпитывают их ненависть к Соединенным Штатам. Ситуация приобретает фарсовый характер, когда критика России за нарушение демократических норм и подавление свобод исходит от такого "безупречного" защитника прав человека, как Дик Чейни, или когда вслед за подобными обвинениями Америка публично выказывает благосклонность к такому еще более безупречному "демократу" советского образца, как президент Казахстана Нурсултан Назарбаев.

Спору нет, сегодняшняя Россия представляет собой не слишком приятную картину, но сравнивать ее, в плане репрессий и государственного контроля, с Советским Союзом или, скажем, с современным Китаем - значит допускать гротескное преувеличение. Мы не должны забывать, что летом 1989 года советского лидера (того самого, благодаря которому Россия стала такой, какой мы ее сейчас видим) принимали на Западе с невероятным воодушевлением как человека, даровавшего нам будущее, о котором мы даже не мечтали. В те времена западного политика, который стал бы пропагандировать такие отмеченные манией величия и крайне опасные проекты, как втягивание Украины и Грузии в антироссийский военный альянс и взятие на себя ответственности за их безопасность, посчитали бы неизлечимым безумцем.

У меня за последнее время дважды возникало ощущение, что враждебность США по отношению к России естественным образом сходит на нет, и я пытался, насколько это было в моих силах, содействовать этому процессу. В первый раз я высказался по этому поводу сразу после 9/11, когда впервые в полной мере раскрылся масштаб смертельных угроз Америке со стороны исламского экстремизма. Казалось самоочевидным, что американские политические элиты автоматически должны пересмотреть свою позицию по отношению к России. В конце концов, после окончания "холодной войны" по вине России не погиб ни один американец, она не угрожала никаким жизненно важным интересам Америки и к тому же сама понесла жестокие потери в борьбе с исламским терроризмом.

Во второй раз это произошло после вторжения США в Ирак, когда стали вполне очевидными размеры катастрофы, разразившейся там вследствие непродуманных действий Америки. У меня снова возникла надежда, что в связи с этим американским политикам инстинктивно захочется свести к минимуму свою военную активность или по крайней мере не искать новых приключений - особенно ввиду нарастающей военной мощи Китая, представляющей угрозу для Тайваня на Дальнем Востоке.

Как известно, мы пошли другим путем - путем наращивания враждебности по отношению к России, за что несут свою долю ответственности и администрация Буша, и обе партии в конгрессе, и американские масс-медиа. Возрастают и американские амбиции по отношению к России. В прошлом году администрация, при полной поддержке демократов, выдвинула на саммите НАТО в Риге план действий по присоединению Украины к Североатлантическому альянсу, невзирая на высказывавшиеся в частном порядке угрозы русских предпринять крайне резкие ответные действия, включая масштабную программу вооружения Ирана, направленную против США.

Случай Украины и НАТО заслуживает особого внимания как показательный пример глубокой иррациональности, пронизывающей политику США по отношению к территориям бывшего Советского Союза. Дело в том, что Кремль раздражен не только (и не столько) возможностью вхождения Украины в НАТО, хотя и в этом Россию можно понять: такие планы представляют реальную угрозу для ее безопасности. Особая болезненность этого вопроса для России объясняется тем, что русские потеряли больше солдат, сражаясь в различных войнах на территории нынешней Украины, чем потеряла их Америка во всех своих войнах, вместе взятых, и российский флаг развевался над бастионами портового города Севастополя еще до того, как были основаны Соединенные Штаты. Еще более важны следующие два обстоятельства, почти никогда не упоминаемые американцами при обсуждении данной проблематики (если это вообще можно назвать обсуждением).

Первое обстоятельство состоит в том, что, согласно всем опросам общественного мнения, подавляющее большинство украинцев не хотят, чтобы их страна стала членом НАТО. Они убеждены, что вступление в альянс не только не укрепило бы безопасность Украины, но привело бы к росту внутренней напряженности, чреватой расколом страны, а также к возрастанию угроз со стороны России. Даже если отвлечься от глубоких исторических и культурных связей между обширными регионами Украины и Россией, остается непреложным тот факт, что украинцы прекрасно понимают, насколько велика экономическая зависимость их страны от России и как мало по сравнению с этим сделал Запад, чтобы им помочь. До того, как они были сокращены в начале 2006 года, ежегодные субсидии на поставки российского газа на Украину были в четыре раза выше (между $3 и $5 млрд), чем вся помощь Соединенных Штатов Украине за пять лет с 2000 года (менее $800 млн). Миллионы украинцев работают в России на легальных основаниях и высылают деньги своим семьям, что вносит большой вклад в экономическое благосостояние населения Украины. В противовес этому, лишь немногим украинцам удается получить визы, позволяющие легально устроиться на работу в США и странах Европейского Союза.

Второе обстоятельство заключается в том, что, если Украина станет членом НАТО, Соединенные Штаты не смогут ее защитить. Учитывая обязательства, взятые на себя Америкой на Ближнем Востоке, где собирается Вашингтон набрать новую армию, способную защитить Украину? Готова ли будет какая-либо американская администрация вновь ввести обязательный призыв в армию, чтобы прийти на помощь Украине? Если она даже на это решится, проголосует ли за это конгресс? И если даже вообразить, что это произойдет (в каком-нибудь параллельном геополитическом универсуме), - можно ли себе представить, что американским войскам, дислоцированным на востоке и на юге Украины, будет отдан приказ стрелять в демонстрантов, которые выступят с призывом отделить соответствующие регионы от Украины и присоединить их к России?

План вступления Украины в НАТО нарушает одно из самых фундаментальных правил стратегии: никогда не бери на себя важных, недвусмысленных обязательств, если заранее знаешь, что не сможешь их выполнить в случае возникновения кризисной ситуации и в то же время не сможешь от них отказаться без болезненных унижений и потери лица. Это тем более неприемлемо, если в результате принятия на себя таких обязательств угроза кризиса реально возрастает. Давать неисполнимые обещания такого рода не только крайне рискованно, но и глубоко аморально.

Администрация Буша знала, что в ответ на предложение приостановить расширение НАТО Россия проявила бы куда большую готовность к сотрудничеству по противодействию программе ядерного вооружения Ирана. Тем не менее план присоединения Украины к НАТО был положен под сукно не потому, что встретил сопротивление в Вашингтоне (возражений против него практически не было слышно). Только развал прозападной оранжевой коалиции, пришедшей к власти на Украине в 2004 году, и возвращение на пост премьер-министра пророссийски настроенного Виктора Януковича заставили наших стратегов отложить этот проект "до лучших времен". В результате Соединенные Штаты вызвали ярость России, не получив взамен абсолютно ничего.

Все это хорошо знали эксперты по бывшему Советскому Союзу и высокопоставленные официальные лица, многие из которых признавали это, но только в частных беседах, при условии полной конфиденциальности. Почему же они не выступали против этих замыслов открыто? Почему планы дальнейшего расширения НАТО не встретили в Вашингтоне практически никакого сопротивления - ни со стороны экспертного сообщества, ни со стороны общественности?

Поведение американских политических и медиаэлит по отношению к России замешано на том же сочетании фанатизма и трусости, что и все наши "дебаты" о ситуации на Ближнем Востоке. Чиновники высшего звена повязаны путами специфического комплекса, пронизанного импульсами лояльности и ненависти. Другие, не принимающие этих проблем близко к сердцу, но озабоченные своим карьерным ростом, помалкивают, подчиняясь господствующей атмосфере.

Это сочетание наглядно проявилось на прошлогоднем заседании Совета по иностранным делам (Council on Foreign Relations), где делался доклад о России; некоторые авторы доклада, безусловно, не поставили бы свои подписи под этим вызывающим и оскорбительным документом, если бы не были запуганы своим руководством и общим "духом Белтуэя" ("Белтуэй", район, в котором квартируется американская дипломатическая элита, - отдаленный вашингтонский аналог московского Садового кольца. - Примеч. пер.). В случае обсуждения (точнее, не-обсуждения) членства Украины в НАТО, когда стало ясно, что лидеры демократов и республиканцев поддерживают этот план, легко было предсказать, что ни один вашингтонский эксперт, рассчитывающий получить работу при следующей администрации (а на это рассчитывают почти все эксперты), не выступит против "мнения начальства". Таковы порядки в мире вашингтонских мозговых центров.

И это подводит нас к следующему, наиболее болезненному вопросу: почему общая настроенность США по отношению к России столь враждебна, в отличие, например, от отношения к Китаю, являющемуся гораздо более авторитарным государством и более угрожающим потенциальным геополитическим соперником Америки? Очевидно, отчасти это объясняется опытом "холодной войны", в которой Советский Союз (а не Россия; но многие на Западе не делают такого различия) был главным врагом Америки. В эпохе "холодной войны" коренится и то особое влияние, которое имеют в Вашингтоне польское, прибалтийское и западно-украинское лобби, испытывающие этническую ненависть к России, возникшую задолго до того, как эти регионы были порабощены советским коммунизмом. И, в отличие от ситуации с Китаем, влияние этих лобби не было уравновешено могущественными финансовыми и бизнес-лобби: если бы американские деловые круги сделали масштабные инвестиции в российскую экономику, они были бы кровно заинтересованы в хороших отношениях между Россией и Соединенными Штатами.

Наконец, существует, кажется, специфическая ненависть к России со стороны многих представителей вашингтонской элиты, возникшая в связи с тем, что Россия - задолго до катастрофы с Ираком - "предала магическую Идею", состоявшую в наборе постулатов, формирующих идеологическую основу глобальной американской империи; этот идеологический комплекс сложился после окончания "холодной войны" и использовался для того, чтобы оправдать перед собственной общественностью колоссальные затраты на эту империю. Если говорить кратко, "магическая Идея" (которую "предала" Россия) - это совершенно иррациональный комплекс верований, в основе которого лежит убеждение, что Америка олицетворяет собой Свободу и Демократию и возглавляет распространение этих ценностей по всему земному шару, в связи с чем новорожденные демократии должны автоматически следовать за ней как в экономической, так и в политической сферах и, в случае необходимости, жертвовать во имя этих ценностей своими национальными интересами. На протяжении некоторого времени могло казаться, что этот комплекс верований имеет некоторую эмпирическую основу, поскольку он работал в бывшей коммунистической Восточной Европе. Но это происходило только потому, что в данном регионе был очень силен национализм, питавшийся стремлением освободиться от доминирования ненавистной Москвы; кроме того, вступление в Евросоюз придало мощный импульс развитию этих стран благодаря экономической помощи и институциональным преобразованиям. Но этот квазимессианский комплекс не работает больше нигде - ни в Латинской Америке, ни в мусульманском мире; и трудно поверить, что он сработает в Китае.

Во всех этих регионах подъем демократии сопровождается ростом националистических настроений (или, как в мусульманских странах, религиозного радикализма) - и, в связи с этим, враждебностью к Соединенным Штатам. В случае с Россией было бы безумием ожидать, что широкие слои населения охотно примут замену России Соединенными Штатами в качестве доминирующей силы на пространствах бывшего Советского Союза; эта так же нереально, как перспектива того, что американцы спокойно отнесутся к потере своего лидирующего положения в Центральной Америке и странах Карибского бассейна.

Реакция российской общественности на эти американские амбиции была особенно резкой в связи с тем, что радикальные рыночные реформы 90-х годов оказались катастрофичными для рядовых россиян: десятки миллионов впали в нищету, а миллионы умерли раньше отпущенного им срока. Наличествующее в общественном сознании увязывание этих перемен с западным влиянием не вполне справедливо, потому что самые авантюрные и безрассудные аспекты этого процесса лежат на совести самих новых российских элит. Тем не менее эти элиты оправдывали свои действия тем, что они держат курс на "вестернизацию", и "плоды деятельности" разгулявшейся в 90-е годы клептократии были в большой мере переведены на счета западных банков, вложены в западную недвижимость и потрачены на приобретение западных предметов роскоши. Следует ли в связи с этим удивляться враждебной реакции россиян на идею "западного вмешательства" как такового?

Откровенно говоря, мы должны радоваться тому, что администрация Путина не поддалась эмоциям, но оказалась достаточно прагматичной в сфере международной политики и относительно законопослушной у себя дома. В 90-е годы, наблюдая за тем, что происходило в России, т.е. за падением жизненного уровня подавляющего большинства населения и утратой этой огромной страной своей былой мощи и престижа, я (как и многие другие западные обозреватели, знающие Россию не понаслышке) боялся прихода к власти откровенного фашизма, что имело бы катастрофические последствия как для России, так и для всего мира.

Уже одного этого соображения достаточно, чтобы заключить, что нападки Соединенных Штатов на администрацию Путина чрезмерны, а в чем-то просто неадекватны. Другое напрашивающееся соображение состоит в том, что эра, начало которой ознаменовалось окончанием "холодной войны", должна была заложить в свое основание презумпцию невиновности России перед Западом. В конце концов, за два года до распада Советский Союз мирно вывел свои войска из Западной Европы, положившись на неформальное обещание Запада не присоединять эти страны к НАТО. Этот вывод войск устранил исходный casus belli для "холодной войны" между Советским Союзом и Западом, поскольку эта война началась не из-за того, что делал СССР на своей территории, а по причине его экспансионистских устремлений, которые выражались в доминировании над европейскими государствами, находившимися за пределами его законных границ; такой образ действий СССР в сфере международной политики представлял очевидную угрозу для стран Западной Европы и жизненно важных интересов Америки в этом регионе.

Кроме того, не следует забывать, что все репрессии и конфликты, связанные с распадом Советского Союза (сопровождавшие этот распад и разразившиеся потом, вследствие этого распада) вместе взятые, не идут ни в какое сравнение с теми морями крови, которые были пролиты в связи с распадом Французской и Британской империй, управлявшихся западными демократиями. Одна только (кажется, всеми забытая) французская кампания в Мадагаскаре унесла жизни 89 тыс. человек, большинство из которых были мирными жителями. Согласно двум проведенным недавно в Англии исследованиям, подавление Великобританией не слишком значительного (в масштабах империи) восстания в Кении стоило жизни 100 тыс. человек.

Миллионы людей погибли в Индокитае, в Африке и на территории Индийского субконтинента в ходе колониальных войн и этнических чисток. И, за исключением Алжира, британские и французские войны за удержание империй, как и сегодняшние войны США со странами мусульманского мира, велись в тысячах миль от берегов колониальных суверенов. Чеченские же войны велись на суверенной территории России. Поэтому было бы логично сравнивать их не с войной в Ираке, а с военными кампаниями против коренного населения американского континента, проводившимися некогда в самой Северной Америке.

Перед распадом Советского Союза большинство западных обозревателей в частных беседах предсказывали, что советский истеблишмент и русский народ скорее погибнут в смертельном бою, чем позволят Украине и другим республикам, входившим в состав СССР, стать независимыми государствами. Ничего подобного не произошло. В Казахстане, где проживают более десяти миллионов русских, эти люди были инкорпорированы в независимое государство - Республику Казахстан - без единого насильственного акта протеста или тем более вооруженной интервенции со стороны Москвы.

Но вместо того, чтобы в связи с подобными действиями России начать новый, послевоенный (по отношению к "холодной войне") период истории с признания за Россией презумпции невиновности перед Западом, дело приняло другой оборот. Не успел Советский Союз развалиться, как на Западе зазвучали голоса влиятельных политиков, которые с упорством, достойным лучшего применения, продолжали следовать привычным стратегическим курсом, нагнетая обстановку при помощи устоявшихся идеологических клише; их главная (и, по существу, единственная) мысль состояла в том, что постсоветской России, как и прежнему Советскому Союзу, присущи неизбывные империалистские поползновения, помноженные на агрессивность. Как это ни парадоксально, вывод советских войск из Восточной Европы и прибалтийских государств производился под аккомпанемент подобных речей.

Так, Джордж Уилл, видный обозреватель консервативного направления, объявил в 1996 году: "Экспансионизм заложен в ДНК русских"; а Питер Родман, крупный правительственный чиновник, заявил в 1994-м: "Единственная серьезная потенциальная угроза безопасности Центральной Европы - это все еще лежащая на ней тень былой российской мощи, и блок НАТО призван сбалансировать эту опасность. К России следует относиться как к природной стихии; с этим ничего не поделаешь". Подобные заявления делались, невзирая на тот факт, что после распада СССР ни одна влиятельная российская политическая фигура, если не считать клоуна Жириновского, не выражала ни малейшего желания доминировать над жителями Центральной Европы. Напротив, подавляющее большинство россиян считали в то время, что экспансионистская политика Советского Союза была ужасной ошибкой.

Согласно проницательному замечанию Николаса Гвоздева, главного редактора журнала " The National Interest ", решающая проблема во взаимоотношениях между Россией и США после распада СССР состояла в том, что Вашингтон интерпретировал этот распад и расставание россиян с идеей империи как прямое поражение русских и победу США, подобную победе американцев над нацистской Германией и Японией в 1945 году. Русские же, со своей стороны, всегда трактовали эти события в духе негласного договора, суть которого заключалась в уступке огромных территорий и влияния в обмен на готовность Запада установить с Россией партнерские отношения и оказать ей масштабную экономическую помощь; излишне напоминать, что ни одно из этих неформальных обещаний выполнено Западом не было.

В глазах россиян их отказ от антиамериканской стратегии в Центральной Америке, в Африке и в других регионах мира был своего рода сделкой, предполагавшей, что в ответ на эти уступки США и их союзники будут считаться с интересами России на территориях бывшего Советского Союза. Как объяснил мне однажды один бывший советский офицер: "Если бы мы знали, какую политику вы будете вести по отношению к нашей стране, неужели вы думаете, что мы беспрепятственно позволили бы развалиться Советскому Союзу и всему советскому блоку? Мы сражались бы до последней капли крови, чтобы удержать их от распада, и вам пришлось бы пережить еще одну мировую войну". Конечно, нынешняя взаимная враждебность между США и Россией не приведет к мировой войне, но ее последствия будут достаточно печальными, особенно когда дело дойдет до американских интересов - и жизней американцев - на Ближнем Востоке.

В связи с этим политический истеблишмент США, вырабатывающий политику по отношению к России, должен позаботиться по меньшей мере о двух вещах. Во-первых, следует обуздать эмоциональные импульсы, унаследованные от эпохи "холодной войны", и вместо этого начать строить отношения с Россией в духе того же прагматизма, которым определяется наш подход к Китаю. И, во-вторых, надо как следует подумать и сформулировать для себя со всей возможной четкостью, какие интересы Америки по отношению к России являются для нее жизненно важными, а какие - второстепенными или не слишком значительными.

Действительно, объективный анализ ситуации в соответствии с этими двумя установками неизбежно приведет к выводу, что по отношению к России Америка кровно заинтересована в решении четырех задач; на это и должны быть направлены реальные усилия нашего внешнеполитического ведомства.

Задача номер один: добиться того, чтобы российские вооружения и материалы, пригодные для изготовления оружия массового поражения, не попали в руки террористов, и убедить Россию присоединиться к политике, направленной на то, чтобы такие потенциально опасные страны, как Иран, не смогли овладеть подобным оружием. Это означает, кроме всего прочего, всемерную поддержку и финансирование программы Нанна-Лугара, цель которой состоит в том, чтобы уменьшить угрозу, исходящую от оружия массового поражения (ядерного, химического и биологического), хранящегося на складах, для чего нужно его дезактивировать и уничтожить.

Задача номер два: совместно с Россией предотвратить возможные исламистские революции и создание государственных образований, которые могли бы стать безопасным убежищем для исламских террористов в заселенных мусульманами регионах Центральной Азии и Кавказа.

Задача номер три: сохранить открытый (в разумных пределах) международный доступ к энергетическим ресурсам Центральной Азии и Кавказа. Для этого потребуются не только новые трубопроводы, но и нормальные отношения как с Россией, так и с Ираном.

Задача номер четыре: предотвратить возникновение любого нового серьезного конфликта внутри государств этого региона или между ними, ибо, если такое случится, это будет катастрофа, которая приведет не только к гибели огромного числа людей, но и окажет деструктивное воздействие на мировую экономику и международную стабильность. Это означает, что США должны жестко воспрепятствовать любой военной интервенции России против Украины и Грузии, но они должны также воздерживаться от попыток вовлечения этих стран в какой-либо антироссийский военный блок, поскольку любые действия такого рода - как со стороны России, так и со стороны бывших советских республик - могут привести к серьезному региональному конфликту.

Иными словами, Соединенные Штаты должны разработать стратегию по отношению к России, отвечающую реальным американским интересам и реальной американской мощи. Неужели страна, которая произвела на свет Джорджа Маршалла, Дина Ачесона и Дуайта Эйзенхауэра, уже исчерпала ресурсы своей стратегической мудрости?

Источник: "The American Conservative"

ПереводИосифа Фридмана

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67