Нынешнее кризисное состояние Украины основано на трех составляющих. Во-первых, это включение Украины в общий кризис на этапе глобальной рецессии, когда произошло «схлопывание» финансовых рынков и началось падение производства реального сектора экономики. Базовые экспортные отрасли украинской экономики начали терять контракты. Последние три-четыре месяца падение производства исчисляется десятками процентов, «лег» финансовый сектор, тотально зависимый от кредитных «игл», падают доходы банков, девальвирована гривна. Украина оказалась критически зависима от внешней помощи.
Но глобальный кризис лишь проявил внутренний перманентный кризис структуры украинской экономики. Украинская экономическая структура является постимперской, крайне перекошенной, без внутренних локомотивов развития, со слабовыраженным реинвестиционным процессом.
Третья составляющая кризиса – это кризис управления: несбалансированность политических институтов, двоевластие в исполнительной структуре, самоуправление, зависимое от центральной власти.
У Украины есть несколько политических перспектив: броситься в омут авторитарных, диктаторских экспериментов или сформировать технократическое компромиссное правительство. Выбор Украины делается не между неуправляемым кризисом и стабилизационной политикой, а между закреплением за Украиной статуса индустриальной периферии и политикой новой индустриализции, которая позволила бы реализовать технологический потенциал индустриального базиса. Этот путь Украина могла бы пройти, сделав ставку на технократическую элиту.
***
В случае с Украиной евроатлантический формат антикризисной политики бесперспективен. Но и рассчитывать на то, что Украину будет спасать отдельно взятый геополитический центр, тоже не стоит. Пусть Украина в глазах внешних партнеров и выглядит как своеобразный геополитический груз. Ни Евросоюзу, ни России не нужен кризис украинской государственности.
Украина может выйти из пике только в случае, если будет ориентироваться на сотрудничество тандема Брюссель – Москва, но ни в коем случае не на один из центров. Любой перекос в предпочтениях обострит противоречия этого тандема, от которых Украина только потеряет. Украина в перспективе может рассматриваться как своеобразное европейско-российское геоэкономическое СП, где украинский ресурс для развития будет использоваться на взаимовыгодной основе. Речь идет и о политической поддержке, и об экономической поддержке, в том числе кредитными ресурсами, включением украинского бизнеса в межгосударственные антикризисные программы, и об инфраструктурных проектах.
***
Лидеры ЕС открыто говорили о том, что нынешняя фаза глобального кризиса, связанная с рецессией и провалом финансовых рынков, – это результат безответственной политики финансовых властей США.
Осознавая угрозу единства ЕС, его лидеры – франко-германский блок – могут вернуться к эгоистичной линии, так называемой многоскоростной интеграции. Ядро старой Европы пойдет по пути дальнейшей концентрации и централизации капитала. Это уже видно на примерах банковского сектора, энергетики, где звучат идеи о создании мегаевропейских структур, способных обеспечить экономическую, политическую, инфраструктурную безопасность. Соответственно новым членам ЕС, и уж тем более потенциальным кандидатам в Евросоюз (таким, как Украина), будет демонстрироваться более дистанционное отношение, предполагающее программы стабилизирующие, но не развивающие. Условием поддержки Украины со стороны ЕС является ее неконфликтность с Россией.
Украина, к сожалению, попала в ряды новоевропейцев, декларировавших европейскую интеграцию, но согласовывавших свои планы с США. Старая Европа очень критически относилась к евроатлантическим утопиям, отражавшим внутренний раскол Европы, навязанный ей извне. Для Украины необходимо демонтировать политику «новой Европы». Делая ставку на тандем Брюссель – Москва, Киев должен минимизировать свою зависимость от линии США в ойкумене «новой Европы» и превратить свою экономику в своеобразное украино-российско-европейское СП, сделав ставку на политику новой индустриализации.