Кризис капитализма

"Русский журнал":Уважаемый Александр Александрович, каковы, на Ваш взгляд, истоки и последствия финансового кризиса?

Александр Аузан: Современный финансовый кризис имеет институциональные причины и носит системный характер. Он повлечет за собой изменение институтов, причем не только экономических, но и политических. Как в свое время Великая депрессия родила тоталитарное государство в Европе.

Еще в 1990-х годах один из самых талантливых биржевых игроков XX века Джордж Сорос предсказывал взрыв системы. В своей книге "Global capitalism crisis" он критиковал производные инструменты, настаивая на том, что дело не в деривативах, а в философии рыночного фундаментализма. Ему тогда никто не поверил.

Было ощущение, что имеет место явный перегрев американской экономики. Но и в начале 2008 года аналитики предсказывали всего лишь падение темпов роста американской экономики до нуля. Случилось же совершенно иное.

РЖ: Приводит ли финансовый кризис к переосмыслению ряда основополагающих ценностей, из которых сформировался современный капитализм? Ушла ли окончательно в прошлое эпоха "laizzer fair"?

А.А.: В каком-то смысле эпоха laizzer fair давно в прошлом, потому что XX век был вне ее рамок. Это кризис не экономического либерализма образца XVIII-XIX веков, а системы правил, которая была произведена без учета долгосрочных последствий. Джорджу Соросу удалось предсказать коллапс, потому что нужно было обсуждать долгосрочные последствия, скажем, страховых обязательств второго и третьего уровня. Но этого сделано не было.

Вообще рассуждения в логике "государство или рынок" устарели. Около 30 лет назад один из наиболее блестящих экономистов, лауреат Нобелевской премии, сказал: выбирая между рынком и государством, мы вели себя как римский император, который должен был судить конкурс двух певцов, и, услышав, как поет первый певец, уверенно отдал приз второму.

И капитал в XIX веке, и государство в веке ХХ плохо играли в роли первой скрипки. Сегодня вопрос не в том, кому дать первую роль, а в изменении метода производства государственных регуляций.

Метод оценки регулирующего воздействия известен уже 20 лет, но он применялся только в Австралии, Новой Зеландии и некоторых штатах США. Суть метода в том, что закон разрабатывается не тогда, когда есть некая тема, а тогда, когда есть проблема и издержки законодательного регулирования ниже, чем издержки саморегулирования.

РЖ: А присутствует ли на государственном уровне осознание необходимости изменения методологии производства регуляторов?

А.А.: Пока существует осознание того, что нужно менять систему организации международных институтов.

Посмотрим, с чем выйдут руководители "двадцатки" 15-го ноября. Главным содержанием их встречи должно стать обсуждение неработающей системы международных институтов. Есть два варианта развития событий. Можно срочно пытаться сконструировать новую систему экономических и, подчеркиваю, политических институтов, потому что политические пост-ялтинские институты тоже не работают. Либо каждый будет спасаться за счёт протекционистских мер, за счёт защиты своих банков и предприятий и потопления чужих. Элементы этого уже проявились в банковских войнах между Англией и Ирландией, Англией и Исландией. К сожалению, всегда выше вероятность, что коллективные действия наладить не удастся.

РЖ: Можно ли говорить о том, что изменения, происходящие сейчас с долларом, свидетельствуют о намерении крупных игроков мирового пространства сохранить существующую финансовую систему?

А.А.: Действительно, крупные игроки осознали, что заменить ключевую валюту на ходу невозможно. У меня не вызвало солидарности радостное повизгивание, которое появилось в нашей прессе в сентябре по поводу близящегося обрушения доллара и американской монополии. Не потому, что я по-особенному люблю доллар и США. просто доллар нельзя автоматически заменить евро, юанем или чем-либо еще. Для этого нужно работать годами.

Отказ от долларовой основы нынешней финансовой системы означал бы мировой коллапс. Крах мировой торговли окажется гораздо сильнее, чем в 1929-30-х годах, потому что тогда не было такой степени глобализации, производственные цепочки не шли насквозь через несколько стран.

Я понимаю Политбюро ЦК Коммунистической Партии Китая, которое решило разместить активы в американских "Тreasure bonds". Во-первых, это сохраняет, хотя бы временно, систему международной торговли, во-вторых, китайские активы больше разместить негде.

Подводя итог, я полагаю, что есть сознательное решение основных игроков поддержать доллар, но не считаю, что будет попытка эту систему продлить. Ей жить еще пару-тройку лет, пока не будут выстроены новые системы, которые вряд ли будут долларовыми.

РЖ: Не является ли вариантом выхода из кризиса построение капитализма без фондового рынка?

А.А.: Нынешний кризис вырос из ипотечного кредита, а не из биржи. Биржа всего лишь сфера острого проявления кризиса, которая, правда, создаёт дополнительные проблемы.

Да, без биржи жить можно. Но все равно не избежать кризиса в банковском кредите, если только не устранить сами банки, раз уж ипотечный кредит не работает. С каждым следующим шагом отмены институтов будет всё хуже и в каком-то смысле безопаснее. В натуральном хозяйстве обеспечена полная экономическая безопасность, но человек становится игрушкой природной стихии.

Конечно, у капитализма может появиться новая доминирующая модель. В течение XIX века, а потом второй половины ХХ таким лидером была англосаксонская модель капитализма, в которой основным способом мобилизации финансовых средств для реального сектора являются биржи. В модели континентального европейского капитализма биржа тоже есть, но функцию мобилизации финансовых средств выполняют банки.

У англосаксонского капитализма есть определённые преимущества, связанные, например, с демократичностью доступа к деньгам и, соответственно, ролью частных лиц и массы граждан в управлении корпорацией. Биржа создаёт массовое участие в акционируемом капитале.

Посмотрим, как пройдут кризис континентально-европейская и восточно-азиатская модели капитализма. В итоге может измениться соотношение моделей.

РЖ: А как вы оцениваете перспективы модели капитализма юго-восточной Азии - капитализма без свободы?

А.А.: Этот вопрос был уместен до азиатского кризиса 1997-го года. Капитализм без свободы хорошо совершает мобилизационный скачок. Но потом всегда возникает проблема с эффективностью.

В модели юго-восточной Азии есть политическая проблема: в авторитарных режимах всегда слабо работает обратная связь. К тому же в такой модели капитализма переплетены власть и собственность, что, говоря экономическим языком, создает мягкие бюджетные ограничения. Они позволяют решать задачи экстенсивного роста и мобилизации средств, но не дают возможность жестко зафиксировать издержки и понять их соотношение с полученным результатом. В итоге одни ресурсы используются чрезмерно, а другие - очень слабо.

РЖ: Можно ли этот принцип применить к современным отношениям власти и бизнеса России в условиях кризиса?

А.А.: Антикризисные меры стоит отделять от более устойчивых российских институтов. В России всегда было проблема переплетения власти и собственности. Это давало преимущества, позволяя совершать мобилизационные скачки. Можно сделать ещё один скачок. Уверен, что это даст резкий взлет, а потом удар головой о потолок и падение.

Но в период кризиса все неправильно. Например, тяжёлые формы кризиса дают дефляцию, государство начинает кредитование без залогов, что немыслимо в нормальное время. Поэтому в антикризисных мерах бесполезно искать признаки «нового капитализма».

РЖ: Имеет ли место сегодня в России частичная национализация собственности?

А.А.: Конечно. И не только в России. Вопрос не в том, будет ли национализация, а вопрос в ее форме.

В европейском варианте, к которому, похоже, склоняются и американцы, идёт скупка привилегированных акций, когда государственное правление не приобретает право голоса. В российских условиях с привилегированными акциями сложнее. Поэтому у нас национализация может иметь гораздо более видимый результат. Но потом будет реприватизация.

Я никогда не был сторонником мнения, что в России нарастает государственный капитализм. Под видом национализации у нас шла вторая волна передела собственности. Сейчас, когда она завершилась, в принципе может начаться третья, потому что первое поколение олигархов чувствует себя весьма некомфортно. Второе поколение получило оперативную помощь, поскольку они связаны с госкорпорациями, а первое поколение пока ведёт переговоры по поводу этой помощи.

***

Сегодня время для неожиданных решений. Выход из Великой Депрессии был найден в резкой смене мировоззрения. Рузвельт начал легализовывать и поддерживать профсоюзы, которые ещё в 20-е годы считались антиконкурентными криминальными организациями. Его идея платить деньги людям за то, что они безработные, была совершенным безумием с точки зрения либерального капитализма. Неожиданное решение - накачивать спрос, чтобы выйти из кризиса - совершенно точно противоречило здравому смыслу той эпохи, но к нему пришли одновременно и независимо друг от друга американский президент Рузвельт и великий экономист Кейнс.

Сейчас опять нужен переворот в мозгах.

Беседовала Любовь Ульянова

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67