Пожалуй, если не считать первых лиц (Брежнева и Горбачева), то в поздней истории СССР не было человека, столь глубоко вошедшего в фольклорное пространство, как Эдуард Амвросиевич Шеварднадзе – человек, продемонстрировавший рекордный даже для СССР пример политического долголетия. С 1972 по 1985 год он занимал пост первого секретаря ЦК Компартии Грузии, на который пришел с должности главы МВД республики, а с 1985 года (т.е. с начала горбачевской перестройки) и до своего громкого ухода в отставку в конце 1990 года был министром иностранных дел СССР.
Уже первые шаги Шеварднадзе на посту фактического главы Грузинской ССР, направленные на масштабную чистку высших руководящих кругов от поразившей республику всепроникающей коррупции, вызвали весьма неоднозначную реакцию в Советском Союзе, где фактор коррупции воспринимался как неизбежная составляющая окружающей действительности, против которой просто бессмысленно выступать.
Вспоминается в этой связи анекдот, датируемый примерно 1975 годом – годом импичмента президента США Ричарда Никсона:
– Слышь, Гиви, Никсона сняли!
– Ай, Шеварднадзе! Ай, молодец!
На самом деле, за этой байкой стоят действительно мифологические усилия тогдашнего руководителя Грузии, который решил перебить хребет гидре, поразившей все существо советского общества (и, к сожалению, продолжающей пожирать и нынешнее российское). Сочетание абсолютного неприятия коррупции с таким же абсолютным признанием неизбежности этого зла – пожалуй, одна из характеристик общественного сознания современной России, доставшаяся ей в наследство от СССР и расцветшая буйным цветом на новой социально-исторической почве.
Впрочем, период жизни и деятельности Эдуарда Шеварднадзе в Грузинской ССР в книге его воспоминаний отмечен вскользь – выловить из него какие-то существенные подробности (кроме разве что встречи в Тбилиси с премьером Индии Индирой Ганди или поддержки оказанной им (по его собственным словам) Тенгизу Абуладзе – автору культового фильма «Покаяние») вряд ли возможно.
Да, собственно говоря, сегодняшнего российского читателя, скорее, и в самом деле могут заинтересовать подробности пребывания Шеварднадзе в должности министра иностранных дел СССР, а также его деятельность на посту главы независимой Грузии после распада Советского Союза.
И тут важно отметить одно обстоятельство. Книга Шеварднадзе изначально предназначалась для западного читателя. Ее первое издание вышло в Германии в 2007 году. Тогда в западном общественном сознании модной была игра на антироссийских настроениях, и этот фактор, безусловно, сказался и на общей интонации книги Шеварднадзе, и на трактовке им конкретных событий и явлений близкого и далекого прошлого.
И поэтому не случайно, что, например, вхождение Грузии в состав Российской империи в 1801 году именуется им не иначе, как «нарушение Георгиевского трактата 1783 года», а вся последующая политика России в отношении Грузии – как «оккупация». Ну и на этом фоне совсем уж не неожиданной выглядит трактовка событий начала 1990-х годов в Абхазии и Южной Осетии, которые именуются «необъявленной войной России против Грузии». Говоря о геноциде, Шеварднадзе приводит только те сведения, которые свидетельствуют о том, что геноцид был направлен против грузинского населения этих территорий, старательно замалчивая те факты, которые не ложатся в его концепцию.
В глазах любого объективного наблюдателя, мало-мальски знакомого и с историей вхождения Грузии и Абхазии в состав Российской империи (кстати, это происходило раздельно), а также с историей взаимоотношения двух народов и территорий после октября 1917 года (и особенно – в 1990-е годы), заявления автора выглядят очевидной натяжкой, и объяснить их можно только тем, что Шеварднадзе смотрит на ситуацию со своей, грузинской, колокольни.
Это отмечает и автор предисловия к русскому изданию Александр Бессмертных – последний глава МИД СССР и сменщик Шеварднадзе на этом посту: «Читателю мемуаров нужно быть готовым пройти через полосу «мертвого дождя» – антироссийских высказываний, которых немало на страницах книги. Автор со странной настойчивостью пытается обвинить СССР и Россию фактически во всех страданиях Грузии и грузинской нации… И это, на мой взгляд, вторая сторона трагедии, ибо в российской душе продолжают храниться теплые чувства к Грузии и ее народу».
Впрочем, надо отдать должное мемуаристу, он все-таки вынужден признать, что, например, летом 1992, когда грузинская армия вошла в Сухуми, она, «оставленная без контроля… принялась мародерствовать. Многие семьи – как абхазские, так и грузинские – подверглись разграблению».
Конечно, современного российского читателя, помнящего временя «перестройки и гласности», прежде всего, интересует вопрос, что же лежало за знаменитым высказыванием Эдуарда Шеварднадзе «Грядет диктатура!», сделанном им в декабре 1990 года, когда он объявил о своей отставке с поста главы МИД СССР.
Сегодня, ретроспективно глядя на те события, большинство наблюдателей сходятся во мнении, что, мол, Шеварднадзе предвидел события августа 1991 года и создание ГКЧП. Сам он не спешит развеивать эти мифы и даже прямо указывает, что все говорило о том, что ближайшее окружение Горбачева готовило заговор против него, а он пытался донести об этом генеральному секретарю – но безуспешно.
Но если вчитаться внимательно в пассажи, связанные с отставкой Шеварднадзе, то прочитывается совсем другое: он просто по каким-то причинам слишком далеко разошелся со своим шефом и (по его собственным словам) другом Михаилом Горбачевым, что иного пути, кроме отставки, не видел.
Правда, при этом автор не забывает, что называется, «перевести стрелки»: мол, Горбачева не устраивало, что его министр иностранных дел (к тому же – не русский по национальности) завел слишком тесную дружбу со своими партнерами по переговорам в США и Западной Европе и начал восприниматься на Западе как самостоятельная политическая фигура, которой не всегда обязательно консультироваться с шефом по вопросам внешней политики.
Можно еще много цитировать книгу Шеварднадзе, с чем-то спорить, по поводу чего-то умиляться. Но вывод из всего этого следует один: свидетельство человека, входившего в «ближний круг» высших руководителей СССР и составлявшего этот самый круг в Грузинской ССР, а позднее – в независимой Грузии, при всех попытках автора обелить свою собственную роль, является бесценным документом эпохи. Да, какие-то поправки со ссылкой на авторскую индивидуальность нужны, но для того, чтобы их внести, сначала надо ознакомиться с авторской позицией.