Из охранителей в вертухаи

От редакции. Один из идеологов движения «Наши» Борис Якеменко, курируюший проект "Православный корпус", в своей статье о Ливии фактически одобрил действия полковника Каддафи, который «показал всему миру, как нужно обходиться с провокаторами, которые стремятся к перевороту, дестабилизации и гражданской войне». Понятно, что высказывание Якеменко относится не к Ливии, оно относится к России. Это высказывание породило достаточно активную дискуссию внутри тех людей, которые относят себя к сторонникам действующей власти и даже называют себя «охранителями». Дилемма достаточно проста: готовы ли охранители поддержать действия, аналогичные действиям Каддафи, в случае, если волнения начнутся не в Триполи, а в Москве?

Одним из первых, кто обратил внимание на эту дилемму, ставшую точкой бифуркации, расколовшей некогда единый цех охранителей, стал Александр Шмелев, экс-главред гиперохранительного интернет-издания «Взгляда». В своем Живом журнале он поставил вопрос ребром: готовы ли охранители на кровь, готовы ли они идти до конца и где та грань, которую ни одна власть и ни один ее защитник не должны переступать?

«Русский журнал» решил обратиться к Александру и расспросить его о том, что он думает о Борисе Якеменко, насилии и нынешнем состоянии охранителей и охранительства как идеологии.

* * *

Русский журнал:Что именно побудило Вас начать дискуссию вокруг высказывания Бориса Якеменко? Что именно в его словах Вас задело?

Александр Шмелев: Мне не понравилось, что человек, который в массовом сознании воспринимается как один из «рупоров власти» (помимо всего прочего, понятно, что люди не будут различать братьев Якеменко, и в памяти останется, что это мнение «федерального министра, главного по молодежи»), публично призывает к массовым убийствам, причем без какой-либо рефлексии по этому поводу.

Поэтому, увидев подобный комментарий Якеменко, я задал вопрос: насколько другие люди, ассоциирующие себя с властью, согласны с его высказыванием, и не хотят ли они сказать, что это было частное мнение Якеменко, которое мы ни в коем разе не разделяем. Поразительно, но таких людей практически не нашлось. Из более-менее известных персон, пожалуй, только главный редактор сайта «Единой России» Миша Бударагин, сказал, что да, Якеменко выступил плохо. А все остальные люди, которых в массовом сознании принято причислять к охранителям, защитникам власти и прочее, удивительным образом, стали как один говорить: а что в этом такого? Конечно, надо расстреливать!

РЖ:Как Вам кажется, применение насилия по отношению к восставшим как-то влияет на легитимность власти или нет?

А.Ш.: Сложный вопрос. Бывает и так, и так. Я понимаю, к какому ответу вы меня подводите, дескать, в этом случае власть лишается легитимности. Но, к сожалению, жизнь показывает, что бывает по-разному. Например, советская власть спокойно расстреляла людей, вышедших на улицы в Новочеркасске, и после этого еще 25 лет спокойно существовала. Как будет с тем же Каддафи, мы тоже пока не знаем. И так далее.

Конечно, и про Каддафи, и про советскую власть можно говорить, что они изначально были нелегитимны, но тогда надо ставить вопрос, какой вообще срок действия у легитимности и нелегитимности власти? Например, насколько легитимна была советская власть в 70-е или 80-е годы? (Конечно, когда-то большевики захватили власть абсолютно незаконно, но с тех пор формально легализовались принятием двух Конституций). А насколько легитимна нынешняя российская власть, объявившая себя правопреемницей советской? И так далее. При этом, большого практического смысла в подобных дискуссиях я не вижу — это такие талмудические споры на любителя.

РЖ:Уже не в первый раз выступления то одного, то другого брата Якеменко вызывают достаточно бурное общественное обсуждение и достаточно негативную реакцию. Наверное, мы можем говорить об этом как о признаке кризиса охранительства. Что происходит с охранительством сегодня?

А.Ш.: К сожалению, многие люди из «охранителей» превращаются просто в «охранников», если не сказать «вертухаев»: в людей, у которых главная задача «давить и не пускать». Однако я боюсь, что происходящее сейчас является вполне логичным развитием охранительства как идеологического течения. Я, скажем, никогда не любил определять себя как «охранителя», так как это определение предполагает, что главная составляющая твоей идеологии и политической деятельности — сохранять существующую власть, какая бы она ни была. А на мой взгляд, ни «охранительство», ни «освободительство» не может быть самоцелью, но лишь средством для достижения более важных целей, например, пресловутого «сбережения народа». Чтобы людей на улицах не убивали, чтобы у них была свобода деятельности, соблюдались разнообразные права и т.п. Действительно, в большинстве случаев сохранение существующего режима этому способствует, так как во время революций, как правило, убивают чаще, чем во времена стабильности. Но если люди начинают говорить: ради сохранения своей власти мы будем убивать из всех видов оружия, как вышеупомянутый Якеменко, никакой ценности в таком охранительстве нет.

РЖ:Согласитесь ли Вы с утверждением, что охранительство и лоялизм сейчас не в моде и пребывают в кризисе?

А.Ш.: Ну, в какой-то особой моде они не были никогда — мода обычно ориентируется на «продвинутую городскую молодежь», а этот слой, в целом, как правило, предпочитает протест. Но, действительно, в последние годы это усилилось в разы. Дело в том, что каждый режим, даже самый прекрасный, рано или поздно людям надоедает. Когда тот или иной правитель приходит к власти, в первый год у него почти всегда колоссальный кредит доверия, во второй меньше, в третий еще меньше, и т.д.

Соответственно, к 2011-му году людей, которым существующий режим надоел — просто надоел, у них нет никаких особо претензий, но «хочется чего-то нового» — стало существенно больше, чем в 2005-м. Граждане понимают, что на последних президентских выборах ничего не изменилось, власть осталась у тех же людей. Плюс-минус несколько новых лиц, но, по сути, те, кто правил страной последнее десятилетие, так и правят. И это способствует тому, что большее количество людей переходит к более оппозиционным взглядам.

В принципе, это естественный психологический цикл. Если мы посмотрим на нашу историю последнего века, в среднем раз в 10-15 лет в ней происходила такая смена общественных настроений. Когда модерируемая властью, когда стихийная, но достаточно кардинальная. И те вещи, которые массово поддерживались в прошедшем периоде, начинали звучать смешно, люди переставали воспринимать их всерьез, начинали над ними глумиться. Соответственно, появлялась новая идеология, сперва разделяемая большинством, затем постепенно теряющая сторонников, и все по новой...

Беседовала Ксения Колкунова

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67