"Игра престолов": не Толкиен, а Макиавелли

Сериал «Игра престолов», экранизация популярнейшей фэнтези-эпопеи современности «Песнь льда и пламени», форсированно наращивает успех, достигнутый в дебютном сезоне год назад. Рейтинги рекордные, фильм имеет все шансы стать самым успешным продуктом компании HBO, притом, что у нее немало и других успехов.

Особенность этого фэнтези в том, что собственно фантастическая составляющая играет там совсем не первостепенную роль. Грубо говоря, драконы, колдуны и ожившие мертвецы – это процентов десять «Игры». Львиная же доля содержания, делающего этот продукт интересным, - это феодальная борьба за власть. Интриги, союзы и войны между династиями, кланами и феодальными группировками. Если упрощать, то книжная серия и довольно точно следующий ей сериал имеют в себе гораздо меньше от условного Толкиена, чем от Макиавелли. Зачастую фильм смотрится как художественная иллюстрация к «Государю».

Фантастика тут – только приправа, позволяющая динамизировать и демонизировать сюжет, ввести в уравнение политических баталий неизвестную переменную, усугубить интригу и непредсказуемость.

Непредсказуемость – это еще один из секретов успеха проекта, и непредсказуемость в первую очередь не фантастическая, а именно реалистическая. Как справедливо заметил один из занятых в «Играх» актеров, в отличие от львиной доли прочего жанрового кино, в этом сериале равные шансы на успех имеет как герой, так и злодей. И частенько фортуна улыбается именно самым что ни на есть плохим парням. Так же, как это случается и в реальной жизни. Этот вроде бы простой, но по-прежнему довольно редкий и смелый (массовая культура до сих пор остается крайне дидактической и «правильной») прием бьет в самую точку – сопереживая благородным Старкам, зритель вынужден, закусив губу, наблюдать за успехами на экране подлых Ланнистеров.

Нечто подобное, на первый взгляд, имело место и в более раннем проекте HBО, сериале «Рим». Однако это так только на первый взгляд. Дело в том, что действующие лица «Рима» вообще не поддавались сколь либо однозначной оценке с точки зрения любой из современных нам этических систем, более-менее общепринятых, по крайней мере. В «Играх престолов» же мы почти всегда можем точно отделить злодея от благородного рыцаря, но благородство последнего отнюдь не гарантирует ему победы.

Хотя HBO - компания американская, как и в «Риме» здесь обильно задействованы британские актеры, без которых современный американский кинематограф уже сложно себе представить. Новое «британское вторжение», теперь не в рок-музыке, а в кино. Однако автор первоисточника Джордж Мартин – американец. И это примечательно, что «янки», сыну принципиально бессословного и безаристократического общества, удалось так убедительно, захватывающе и ярко живописать феодальные и монархические страсти.

Безусловно, имеет место явное наследование англосаксонских исторических мотивов. Смертельная война между династическими кланами с взятием заложников, убийством наследников и стремлением подчистую вырезать враждебную семью – трудно не увидеть здесь отсылку к средневековой Войне Роз в Англии. Даже названия двух главных враждующих династий, Старки и Ланнистеры, фонетически напоминают Йорков и Ланкастеров.

Однако, несмотря на эту историческую преемственность по англосаксонской линии, американские художники традиционно начинают «буксовать», когда берутся за такие исторически европейские темы, как монархия, сословное разделение, феодальный строй, недемократическая система власти. Скажем, Мартин Скорсезе в 1993-м снял «Эпоху невинности», этакую американскую «Анну Каренину», любовную драму из жизни высшего общества Нового Света. Там он показал светскую жизнь Нью-Йорка начала XIX века, балы, веера, посещения оперы и прочее «шампанское, лакеи, переулки». Все как в Европе. Почти. За исключением одного принципиального момента. Глядя на экран, мы знаем, что все эти люди в котелках, фраках и бальных платьях – американцы, у них нет дворянских титулов, а значит аристократией в полном, европейском смысле слова они не являются.

Перед началом съемок Скорсезе заставил актеров смотреть и пересматривать фильмы типа «Леопарда» Висконти (где, кстати, «янки» Берт Ланкастер блестяще сыграл итальянского князя), чтобы заставить их проникнуться триумфом и трагедией общества Старого Света, построенного на принципиальном, официально освященном, институциональном и системообразующем неравенстве людей между собой. Однако, как считает ряд критиков «Эпохи невинности», артистам-подопечным италоамериканского мэтра не вполне удалось добиться искомого результата. В отличие от множества европейских драм о трагической невозможности союза между мужчиной и женщиной, разделенных непреодолимыми сословными стенами или диктатурой светских приличий, у Скорсезе ощущения этой аристократической несвободы и предопределенности нет. Неизбывный американский эгалитаризм прорывается сквозь все ограничения.

У Джорджа Мартина же получилось. «Песнь льда и пламени» - это про наследственную феодальную знать в первую очередь и про ее борьбу за власть. Можно ли идентифицировать это произведение в политических категориях? Допустимо ли определить его как примерно «правое»? По его духу и эстетике - да. Нетрудно заметить, что и антураж мира «Игры», и его этика, иерархия, само устройство – все это, конечно, отсылает к право-консервативному дискурсу.

С другой стороны, мир, построенный на принципах традиции, в «Игре» отнюдь не идеализируется. Наоборот, он показан как предельно жестокий, кровавый, где пресловутая рыцарская честь это идеал (Старки), но подлые интриги и предательство (Ланнистеры) – гораздо более верный способ достижения цели. Жестокая династическая резня. Страшное прошлое Запада…

Однако само пространство, где разворачивается действие, сами декорации, условия и подмостки, на которых разыгрываются кровавые драмы – это мир принципиального неравенства человека человеку. На этом железно закрепленном неравноправии и держится вся система Вестероса, это печка, от которой начинается беспощадная пляска отравленных бокалов и отрубленных голов.

По крайне мере, это верно для первых двух книг Мартина и соответственно первых двух сезонов сериала. Условно «левые» в этом мире тоже присутствуют, но они вынесены на обочину, в маргиналитет, причем в самом буквальном, географическом и физическом смысле. Одичалые живут на морозном севере, за гигантской Стеной. Эта стена, по сути, разделяет феодальную Систему и бросившую ей вызов Антисистему Одичалых. Подобно казакам, беглым крепостным, флибустьерам или восставшим рабам Спартака, они не согласились мириться с освященным традицией мироустройством и физически покинули его, создав свои общины как противостоящую Семи Королевствам изнанку, негатив. Это люди, принципиально отрицающие все жесткие феодальные и кастовые ограничения, на которых стоит Вестерос, это эгалитарная община отверженных, копящих силы для того, чтобы поквитаться с ненавистными королями и лордами.

Это возвращает нас к мысли, высказанной как-то Константином Крыловым: «правое» и «левое» в политике соотносятся скорее как «внутреннее» и «внешнее». И как характерно в данном случае, что в «Игре» левые бунтари Одичалые буквально изгнаны во вне, по другую сторону, «выставлены на мороз», наказаны физической сепарацией. Так вот, в западной (не только англосаксонской) политической традиции «правое» - это именно норма, стандарт. Не в том смысле, что оно является бесспорно хорошим и правильным, но в том, что оно было первым, первоначальным, фундаментальным. «Левая» – это всегда альтернатива, антитеза, контрверсия, оппозиция, ответ, критическая реакция на правый стандарт, отталкивание от него, фронда и вызов тому, что уже есть и было раньше. Это всегда «Мы пойдем другим путем» и «Другой мир возможен».

Интересно, что большинство вещей, которые исторически сделали Запад Западом, то есть самой развитой, богатой, эффективной частью мира, можно записать в категорию правых. Это, прямо скажем, были довольно жестокие, по современным представлениям, вещи. Но вот то, что сейчас делает Запад самим собой, то есть не только самой развитой, но и наиболее гуманной, «вегетарианской» частью планеты – это уже вещи лево-либеральные. Суровая внутренняя «правая» основа и мягкая, гуманная «левая» внешняя оболочка.

Нынешняя популярность таких сериалов, как «Игра престолов» или, например «Борджиа» (этих снимают сразу два разных!), любование зрителя кровавым средневековым прошлым западной цивилизации, когда непримиримость ценилась гораздо больше терпимости, долг главенствовал над состраданием, обязанности над свободами, а люди были драматически и неисправимо неравноправны – это знак того, что люди Запада отнюдь не спешат забывать в каких беспощадных битвах ковался их мир. Один из слоганов «Игры Престолов», если при переводе чуть подправить его, изменив наклонение на повелительное, будет «Победи или умри».

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67