В начале августа в Карелии начались сразу два судебных процесса над участниками прошлогодних событий в Кондопоге: в Петрозаводске судили шесть человек - выходцев из Дагестана и Чечни, обвиняемых в убийстве двух жителей Кондопоги, а в самой Кондопоге - двенадцать участников массовых беспорядков и погромов, последовавших за этим убийством. Вспомним, что ранее уже были осуждены двое кондопожан, признанные виновными в провоцировании драки, с которой, собственно, все и началось.
Кондопога стала символом, кодовым словом, в котором зашифрована весьма обширная и сложная информация, вроде Хельсинки с процессом его имени, или Женевы с ее духом, или Ковентри, бомбардировка которого гитлеровцами сделала название города глаголом, обозначающим тотальное разрушение. И хотя расшифровка иероглифа Кондопоги началась практически на следующий день после трагеди, полный смысл его, наверное, долго будет недоступен, равно как и смысл Беслана, Норд-Оста... и т.п. вплоть до самых первых символов в этом ряду: Дудаев, Чечня 1990-х...
Лично для меня Кондопога стала тем местом, где российское общество смогло заглянуть в глаза собственной смерти, потрогать ее рукой. Ведь то, что там произошло, по сути было репетицией новой русско-кавказской войны - но теперь уже не локализованной на Северном Кавказе, а выплеснувшейся на просторы всей страны.
Нельзя забывать, что до Кондопоги подобные столкновения с участием чеченцев регулярно происходили в целом ряде схожих небольших городов в Ставрополье, в Калмыкии, на Нижней и Средней Волге. Правда, там при абсолютно сопоставимых масштабах самих событий, количества пострадавших и жертв все проходило как-то буднично, что ли. Возможно, работал фактор прочно укоренившейся привычки сосуществования многих этносов в этих регионах, сосуществования не простого, не бесконфликтного, но в целом, повторюсь, привычного, нормального. Осмелюсь даже утверждать, что конфликты в подобных ситуациях возникали не из-за соприкосновения разных этносов и культур, но из-за нарушений неких традиционных пропорций, в которых этносы смешиваются, в соответствии с которыми определяется доступ к ресурсам тех или иных групп населения.
Но тем не менее "докондопожские" вспышки конфликтности все-таки сыграли свою роль, постепенно подготовив общество к какому-то подсознательному ожиданию масштабного взрыва. И он произошел в северной Карелии, в городе, не располагавшем практическим опытом полиэтничности, которым богат Юг. Кондопога как бы завершила "серию испытаний" античеченских и антикавказских выступлений, прокатившихся по различным регионам России (включая и столичные мегаполисы). И именно Кондопога могла стать моделью для огромного количества таких же городов, у которых не было естественного иммунитета от ксенофобии и погромов.
Тот факт, что готовность к агрессии и к тому, чтобы направить ее именно на кавказцев, охватила даже такие города, как Кондопога, как раз и говорил о реальности риска развязывания тотальной "антикавказской" гражданской войны. Что неизбежно повергло бы страну в бездну насилия, в хаос, а главное - моментально вызвало бы рецидив конфликтов на самом Кавказе. И это был бы конец, ибо еще одной, третьей за последние полтора десятка лет войны, Россия не выдержала бы.
Был ли этот сценарий кем-то срежиссирован или все развивалось "естественым путем"? Мне кажется, это не столь важно. Важно то, что мы дошли до края, заглянули в пропасть - и остановились, не шагнули в нее. Кондопога стала болезненной, но - искренне надеюсь - спасительной прививкой.