Ельцин был политиком мирового толка

От редакции. Главным событием сентябрьской книжной ярмарки наверняка станет вышедшая в серии ЖЗЛ биография первого президента России Бориса Ельцина. Книгу написал давний автор нашего издания, главный редактор журнала «Медведь» Борис Минаев, а предисловие к этой книге принадлежит перу нынешнего премьер-министра и преемника Ельцина Владимира Путина. В Путине многие его сторонники видели и продолжают видеть альтернативу – личностную и политическую – первому президенту РФ. Даже если Путин не мог публично отречься от деяний своего предшественника на основании своего понимания традиции и долга, то, конечно, ничто не мешало ему проигнорировать выход в свет такой книги в том случае, если бы он и в самом деле хотел дистанцироваться от Ельцина как главного героя «лихих девяностых». Борис Минаев давно призывает к развенчанию мифа о «лихих девяностых». Теперь реабилитация этого времени получила символическое благословение от того человека, который завершил своим появлением у власти это противоречивое десятилетие. РЖ поинтересовался у автора биографии об обстоятельствах появления книги и предисловия к нему.

* * *

РЖ: Как Вы думаете, зачем Путину было писать предисловие к книге, выходящей в серии ЖЗЛ?

Борис Минаев: Думаю, из уважения к Борису Николаевичу, это главная и единственная причина. О том, что премьер написал предисловие, мне сообщили в издательстве. И сразу после этого мы начали готовить ее к печати. Книгу мне заказало издательство «Молодая гвардия», не кто-нибудь другой, еще в 2006 году, когда Ельцин был жив, в серию «Биография продолжается». В 2007 году, после смерти первого президента, издательство подтвердило свои намерения, и мне сообщили, что моя книга планируется в серии ЖЗЛ. Потом три года шла работа – первый вариант рукописи, замечания издательства, внутренние рецензии, уточнения, дополнения... Вот об этом мне известно в деталях, но это неинтересная для читателя кухня, а как появилось предисловие – в деталях не знаю.

РЖ: Государственные телеканалы, отчитывающиеся в новостях о каждом шаге премьера, ничего стране не сказали о предисловии к книге. Почему, как Вы думаете?

Б.М.: Наверное, решили сначала прочитать книгу. Кстати, разумно поступили.

РЖ: Почему книга появилась именно сейчас?

Б.М.: Я думаю, к текущей политике, к предвыборной кампании это вообще отношения не имеет. Скоро, в феврале следующего года, у Ельцина юбилей, ему исполняется 80 лет. Вот это могло повлиять, действительно.

РЖ: Возвращается ли популярность Ельцина?

Б.М.: Не знаю. Слишком мало времени прошло, слишком тяжело общество воспринимает ту эпоху. У меня другая надежда: что молодые люди, у которых проснется интерес к эпохе 90-х, и которые поймут, что «лихие 90-е», «смутное время», «развал страны», - это все такие пошлые штампы, которые ничего не объясняют – что они захотят найти реальный фактологический источник.

РЖ: Считаете ли Вы что между Путиным и Ельциным существует прямая преемственность?

Б.М.: Существует. Но в мою задачу, как биографа, не входило анализировать нынешнюю эпоху. Ведь я не политолог. Не философ. Не политический журналист. Многие вещи, которые сегодня происходят, разумеется, имеют свои корни в том, что случилось в 1990-е, это понятно. И со знаком плюс, и со знаком минус. Но и различия – глубокие различия – они тоже все на виду. Зачем повторяться, это и так всем очевидно.

РЖ: Кто ближе "ельцинскому делу" – Путин или Медведев?

Б.М.: Не знаю, я никогда на эту тему не думал. Честно.

РЖ: Если бы мы жили в западной стране, приемлем ли был такой президент?

Б.М.: Не только приемлем. На мой взгляд, Ельцин – первый в нашей стране политик западного типа, то есть публичный политик. Он тогда был вообще один такой. Я уж не говорю о том, что Ельцин – неформальный лидер оппозиции. Человек, который не боялся выборов, парламентской борьбы, и решал острейшие вопросы, в том числе принятия Конституции, путем референдума, голосования, непосредственного обращения к нации – это было не слыхано для нашей политической традиции. Такой референдум был формально один, в 93-м, но я считаю, что его выборы в 91-м и 96-м также были по сути референдумом о будущем страны. В этом он, например, похож на де Голля. Американец Леон Арон, его биограф, считает – что и на Линкольна. Ему, наверное, виднее. Слова о демократии и свободе до Ельцина уже говорили, Горбачев к примеру говорил, но и по сути, и по форме, и по стилистике, и по стратегии – Ельцин был первым последовательным демократом. То есть – политиком абсолютно мирового толка, хотя и со всеми нашими, российскими, особенностями.

Беседовал Александр Павлов

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67