Андрей Горохов – мой знакомый художник-друг. Долгое время работавший музыкальным критиком. Выпустивший в этом качестве три книжки (с одинаковым названием «Музпросвет»), ставшие культовыми. Раньше мы с ним часто встречались и соглашались друг с другом до хрипоты, а потом что-то щёлкнуло (я даже догадываюсь, что именно) и соглашаться мы перестали. Я скучаю по Горохову. Недавно наткнулся в сети на одно нестарое ещё его интервью.
И прочёл с удовольствием, и сразу не согласился.
Горохов пишет:
«Ленин сказал, что нельзя жить в обществе и быть от него свободным. Я бы сказал, что если ты находишься в культуре – ты выпачкан в ней с головы до ног, ты из нее сделан. Даже твои представления о возможности уединения и побега, о возможности освобождения обусловлены твоей культурой. Так что довлеющая матрица – внутри меня, вот в чем самая неприятная неприятность. И если музыка нью-йоркской группы Animal Collective или японской группы Seikazoku звучит для меня как освобожденная от занудных заморочек, то это вовсе не значит, что музыканты особенно свободны. Скорее всего, они действуют внутри несколько иной матрицы – или внутри них действует несколько по-иному настроенная, но в принципе та же самая матрица»
Почему из такой понятной, правильной, как вид за окном, предпосылки - такой занудный, предсказуемый вывод? Андрей словно сам из тех музыкантов, о которых пишет, что их хочется попросить "сделайте хоть что-нибудь". Из тех (опять же, по его словам) "профессионалов, исправно и упорно загоняющих мертвую схему", у которых получается в результате "тяжеловесное и наивное занудство".
- Ну пересчёт матриц, и что, и как с этим жить? - спрашивает девушка. А он ей опять про пересчёт матриц. Никак, то есть.
Это от того, мне кажется, что Андрей, как всякий "честный мыслитель", борется в культуре с тем, что видит в себе, то есть под видом борьбы с культурой борется прежде всего с собой. Проблемы культуры могут быть интересны человеку настолько, насколько они являются его собственными проблемами.
Я бы сказал, страшная догадка о том, что освобождающие тебя художники действуют изнутри какой-то собственной несвободы, не является причиной для того, чтобы не доверять себе и им. Знание студента-медика о том, что любая девушка состоит из костей, мышц, сухожилий, хрящей и безусловных рефлексов, не лишает его возможности влюбиться, сочинить стих про гений красоты и родить ребёнка, который... Который. Который отменяет знание про хрящи.
Наверное, Андрей сказал бы (другими, более умными словами) «у всех дети». То есть радость, вызванная рождением ребёнка, не отменяет последующих жестоких разочарований. Эйфория и кратковременное ощущение «обретённого смысла» проходит, а вопросы (и хрящи) остаются. На факте твоего личного «чуда», каковым является для тебя жизнь твоего ребёнка, онтологической модели не выстроишь.
А мне кажется, всё это из-за «ризомы» (горизонтальная модель), которая, в свою очередь, из-за «кризиса иерархий». Дескать, все правды-матрицы (все дети) равноправны, и нет преференций ни у одной из правд.
Кризис иерархий, как совершенно правильно заметил Андрей, говоря про кризис, происходит в голове того, кто им ударен.
В общем, конечно, да. Солнце всходит и заходит (удивительно выходит!) более или менее одинаково. Человек выбирает, чем ему быть ударенным – очередным Кризисом или очередным Чудом. (Другое дело, что механизм этого «выбора» - дело смутное: по доброй ли воле мы ходим по тем улицам, где с подоконников на головы падают кризисы, а не чуда? Отдельный вопрос.)
Вот мне кажется, что никакого кризиса иерархий нет, потому что есть Бог, это очевидно, потому что есть мир. Мир состоит из неисчисляемого количества динамических пирамид (шатких, как у эквилибриста в цирке), из восходящих и нисходящих цепочек, каждая из которых удерживается Богом (причиной, смыслом, Тем, Почему Всё). Ни одну из этих цепочек нельзя объяснить логически, как нельзя логически объяснить картину, или роман, или анекдот - почему смешон. Объяснение будет неизбежно не равно пониманию. Человек может с помощью логики и разумения "разобрать" произведение, но никогда не сможет с их помощью собрать его. А в чём ценность разбора?
Вот в чём – ценность – разбора?
Неслучайно, когда Андрей начинал говорить о том, что "знает", как устроен рисунок, из чего он устроен, с помощью чего он устроен ("Смотри, вот тарелка, вот вилка: окружность, хорда, BC = 1/2 AB; CD = BC"), он почти всегда заканчивал это словами об исчерпанности (исчерпаемости) искусства и впадал в угрюмость. "Знать" ему было неинтересно, потому что бессмысленно. Знание не грело, не поддерживало его.
Делать интересно только то, чего не умеешь, не знаешь (в случае «мастеров» - знаешь и умеешь «не до конца», а там-то, «в конце», «на том конце», и сидит с удочкой в руках Бог).
А если Бога нет, значит, главный - ты, а если ты главный, то жить неинтересно, я пробовал.
Однажды я целых два месяца жил, предоставленный самому себе, жил как хотел. То есть, я-то представлял себе, как хочу жить, но полная свобода жить именно так подавляла меня буквально до растительного состояния: я просто варил макароны, ел их из кастрюли и засыпал перед телевизором. Прямо как тот чудак из "Письмен Бога" Борхеса, который, когда узнал всё, что знает Бог, просто лёг помирать на лавку.
Проблема богооставленности - это проблема исчерпанности всего. Терпения, смысла, сил. Не случайно идеи "конца истории" в разных видах, от коммунизма и Фукуямы до глобальной катастрофы, кризиса и конца света, цветут и пахнут тем пуще, чем сильнее секуляризируется почва общественного сознания.
Если Бога не станет окончательно – конец света останется единственным «чего есть святого». Может быть.
Поэтому отвечать на вопрос "как жить" надо громогласно и жизнерадостно:
- Фиг знает, дорогая редакция! Как-то надо!
Помните, в книжке писателя Коринца "Там, вдали, за рекой", дядя учит племянника рисовать ЭТВАС?
Перечитайте, книжка очень хорошая.
Он очень правильно его учит. На все вопросы племянника, что же такое ЭТВАС (а это, по дядиным рассказам, была крутейшая штука, и мальчику было жизненно важно её увидеть, представить, понять), он громоподобно орёт "не знаю". Ищи, дескать, твори. И мальчик рисует, рисует - наобум, вслепую, отчаиваясь, - и иногда дядя кричит "Вот, это настоящий ЭТВАС!.."
А иногда нет.