Еду в метро, листаю журнал. Рекламные развороты: отдых в Турции, отдых на Кипре, горящие путевки в Черногорию. Это развороты первого типа. Есть еще развороты второго типа: выведение из запоев, круглосуточно, стационар, выезд на дом. Имплантация препарата «Эспераль». Кодирование. Все районы. Неотложная наркологическая помощь.
Две разновидности отдыха. Вторая не менее дорогостоящая, чем первая.
Практически все городские наркологические центры Санкт-Петербурга – коммерческие. Стоимость пятидневного вытрезвления около 15 тысяч рублей с полным пансионом. Плюс кое-что дополнительное (подшивка, кодирование), об этом – позже.
Но остаются и немногочисленные государственные больницы.
А я – человек с медицинским прошлым советского изготовления. Мне интересно взглянуть. Я вхож в такие места – не будем уточнять, в каком качестве.
Итак, я в больнице. Представьте себе красное кирпичное здание, что-то вроде арсенала, казармы или тюрьмы. Решетки на окнах, амбарные замки на дверях. Мобильные телефоны и прогулки запрещены.
Палаты на десять человек без дверей. Проемы есть, а сами двери отсутствуют. Телевизионные интересы: «В субботу вечером», «Кривое зеркало», Новые Русские Бабки и Петросян. Телевизоры старенькие, потому что денег нет ни на лекарства, ни на белье. ВИЧ-инфицированные и гепатит С лежат вместе, одна процедурная, общая ванная, которая работает раз в неделю. Санитаров нет, полы моют пациенты в режиме трудотерапии; иногда этим занимается буфетчик. Санитарам надо платить, а зачем платить, когда за кусок хлеба может работать пациент, который лежит там уже девять месяцев, будучи выгнан женой и тещей. Облупленные стены: протечки, известка, поганочные грибные пятна, плесень. Обоев нет и следа.
Постояльцы делятся на синяков (алкоголиков) и торчков (наркоманов). Торчки в большинстве, они считают себя местной аристократией.
Типичные алкогольные разговоры:
- Я здесь третью неделю. Сейчас бы граммчиков 100-150 – да?
Другой:
- Я что – опять заснул?
- Так это же хорошо!
- Да я понимаю, что неплохо…
Синяки тихие, приравниваются к зоновским «мужикам» и «чушкарям».
Зато у торчков, татуированных куполами и перстнями, есть ножи. Героин не переводится, отработанный чифир вываливается литровыми банками. Все контакты этих людей сосредоточены в сортире. Здесь у торчков налажены «дороги»: клянчат и крадут нитки, спускают банки куда-то на третий этаж через решетку; потом эти банки возвращаются, наполненные чем-то. Подобрев после дозы, наркоты прикармливают воробьев моченым хлебом.
Банка внизу постукивает о подоконник адресата, колеблемая штормовым предупреждением…
Конечно, их лечат. Ломку перебивают, то есть сбивают дозу, иначе не хватит же никаких денег. Поэтому быть выписанным за «дороги» неприятно: режим нарушен, цель госпитализации не достигнута.
А уж наколят некоторых в процедурной! Так что заваливаются в сортире, в посторонней луже мочи, или ползут по коридору. Один, плача, интересуется: а какой здесь срок лечения? Ответ: ты, главное, не хавай этих таблеток и уколами не порись, иначе конец тебе…
- Выписался через 10 дней, так ширанулся четвертью дозы – перло весь день!
- После этой больницы от барбитуры придется 2 месяца отходить…
***
Это заведение бедное, государственное, а город изобилует коммерческими. И что же там? Там – деньги. И все то же самое, но в тысячу раз приличнее. Опять же лечение игровой зависимости. В холле стоит компьютер. Один уселся в 10 утра и не вставал до 10 вечера – ни в туалет, ни поесть. В общем, все чистенько и радует глаз. В стационарах – одни и те же фигуры, снова и снова, лежат под капельницами. Полная демократия – акулы бизнеса прекрасно соседствуют и уживаются с водопроводчиками.
Все прекрасно, если бы не одно «но».
Можно ли вылечить наркомана или алкоголика за пять дней?
Разумеется, нет. Пока что его вообще нельзя вылечить. Только напугать – кодированием или подшивкой. Поэтому основным методом выступает так называемая детоксикация, снятие собственно ломки или запоя. А что делать дальше? Самое прибыльное: психотерапия.
Психологи рыщут по отделениям, закидывая крючки, собирая группы.
Далее - психологический шабаш: терапевтическая группа. Великий бал у сатаны, за роялями – лично Берн, Адлер и Фредерик Перлз; когнитивисты разносят брошюры, бихевиористы исполняют канкан.
Психолог, лопающийся от нутряных соков, чертит схемы: круги, круги, сплошные круги. Все они пересекаются, все взаимосвязаны. В кругах – пояснения. Ну, «воля», допустим, или «мать», или «детское Я», или «решение».
Очень сложная схема. Много безвыходных кругов.
Вдруг – мрачный голос из зала:
- А сто грамм-то где?
Шок. Паника.
- Что?.. что?...
- Ну, сто грамм-то где, я спрашиваю? На чертеже вашем?
Психолог заволновался, забегал, пока его не остановили жестом и тем же тоном не разъяснили, где находятся пресловутые граммы и зачем они нужны самому психологу – чтобы не лишиться, скажем, работы, ну и вообще расслабляют.
Главное в этом что? Главное, чтобы человек продолжал приходить и общаться. С психологом.
Некоторых из них я знал. Один был горбун в золоченых очках и начинал с того, что сознавался в собственном алкоголизме. Забирал деньги, велел приезжать после выписки в отдаленный район, в какой-то посторонний подвал. Там он уже признавался, что сам-то вовсе не алкоголик – вернее, алкоголик, но только воображает и ощущает себя им в потенциале, а потому на всякий случай не пьет. Проводил вторую беседу, в ходе которой вновь, скучающим голосом объяснял, что если не приезжать на психотерапию, то дело труба.
Третьей беседы горбун не проводил. Он передавал клиента своему подручному, доброму человеку с брянским выговором и без медицинского образования.
И вот этот принимался за настоящую работу. Если подвал был заперт – назначал встречи в метро. Выслушивал отчеты о трезвости и намерениях не пить, забирая за это по тысяче рублей. С каждой встречей он все активнее шевелил пальцами, намекая на гонорар. И становился все более таинственным, обещая вскоре раскрыть волшебное, чудодейственное средство, которое поможет решить проблему раз и навсегда.
Наконец, он поделился секретом. При позыве к выпивке нужно сразу же окатить себя холодной водой. Из ведра. Которое всегда должно где-то стоять наготове.
Я слышал, обоих уже уволили, но появились другие.
Вообще, им не откажешь в образности мышления, этим специалистам.
- Вот вы увидели красивую бутылку – и что? Вот если я увижу таз, наполненный серной кислотой – да будь она хоть изумрудная, я ни за что не суну туда ногу!
Это убедительно. В это хочется верить.