"Гамлет" московского Гоголь-центра начинается на звонкой, пронзительной ноте. Тон спектаклю задает сцена явления Призрака – на первый взгляд, самая несовременная в пьесе.
Сколько бы ни шло споров вокруг открывающихся сегодня в Сочи Олимпийских игр, мало кто сомневается, что самым главным и самым интересным в этом спортивном празднике будет вовсе не сам спорт.
Вместо традиционной критики и ориентации на прежний, допетровский порядок вещей, Иванцов-Платонов рассуждал об изменениях, необходимых в русской Церкви с точки зрения стоящих перед нею самой задач, ее внутренних потребностей и возможностей их решения…
…Если Рассел Якоби констатировал чрезмерную специализацию интеллектуалов в США, то в России, на мой взгляд, специализация политически ангажированных интеллектуалов недостаточна.
Слово "умиление" первоначально значило самое сильное чувство мистического ужаса, в котором смешиваются благоговение и страх.
Янукович спровоцировал политический кризис такого масштаба, который превышает его личные возможности как политика.
Какой еще эзотеризм в век автоматических консервовскрывателей и кризиса ЖКХ? Оказывается, эзотерика-то как раз в полном порядке.
Шадрина показывает, что в условиях трансформации института брака в образованных слоях общества существенно возросла социальная роль романтической любви.
Борис Егиазарян, которого Международный Биографический центр Кембриджа включил в число 2000 выдающихся художников и дизайнеров ХХ века, стал одной из многочисленных жертв "Беркута", зверски избившего в Киеве убегающих мирных демонстрантов.
Алик позвонил мне и сказал, что переходит из православия в лютеранство. Назвал дату и место конфирмации, подчеркнув, что из всех христианских конфессий этой процедуры нет только у православных. Я сказал, что непременно приду.
В депрессивном мире Будущее не вдохновляет, оно беспокоит. Так хочется открутить стрелки у часов, спрятаться в какой-то патерналистской надежности. С чем ассоциируется Будущее - с концом света, предсказаниями индейцев, планетой Нибиру, бабой Вангой и прочими ужасами.
Устрялов предлагает цельную версию русской истории как истории народного единства – находящего свое очередное историческое выражение в существующей империи, причем империя отождествляется с "русским народом".
Помилование Ходорковского вызвало в нашем обществе какую-то странную реакцию: часть людей, обязанных вроде бы порадоваться досрочному освобождению, не вскочили с радостными приветствиями, а вдруг поежились.
Авангард как явление какому-то энциклопедическому пониманию не подлежит. Авангард это очень живое, это то, что есть сейчас. А то, что было сто лет назад, в этом смысле не авангард, а нечто музейное.
Как ни странно, именно "Мера за меру", эта темная лошадка шекспировского творчества, стала для Деклана Доннеллана идеальным текстом, зеркалом, в котором отражаются фирменные приемы и любимые темы.
Образ русского близкого прошлого, созданный во многом трудами Бартенева, оказался столь убедителен от того, что собирался преимущественно из личных историй, портретов, зарисовок – идя от "человеческого документа", от личного свидетельства.
Когда я ходил по Ростову, и у малых, и у старых спрашивал, знают ли они "Левый берег Дона"? И все говорили: "А как же! Да ты что!". "А это я написал!" "Да ладно!" И я, счастливый, шел дальше.
Особенность Вяземского в том, что он пытался найти другой путь, иной выход из сложившейся ситуации - к чему его подталкивала, впрочем, не только сформированная позиция, но и объективная невозможность избрать один из вариантов, реализованных сотоварищами.
Путин говорит о защите традиционных ценностей с перекошенным лицом и таким пафосом, который не оставляет сомнения в том, что письмо поддержки, отправленное Путиным в тюрьму "Ила" – совершенно искреннее.
Совершенно я не злорадствую, не пинаю коллег из РИА, среди которых есть и мои товарищи. Не могу сказать, что я хожу в белых одеждах морального лидера поколения, отпилили б мне кусок бюджета и чтоб за это особо не пресмыкаться – может, и я б сломался, была ни была.
Математическую науку всегда позиционировали как абстрактную, основанную на символической игре. Однако вышло так, что математика, демонстративно отворачиваясь от реального мира, оказалась на передовой процесса его познания.
Революция, Гражданская война определяет рамки действия участников, но – что прекрасно демонстрирует работа Пученкова – в большинстве случаев лишь до некоторой степени учитывается ими на практике.
С рассказом Куприна "Гранатовый браслет" произошла очень странная история - я предполагаю, что это произошло благодаря Горькому, которому этот рассказ очень понравился. Горький вообще ужасно возбудился и говорил, что вот она, настоящая литература.
Эта книга, изданная скромным тиражом в 500 экз., в России, конечно же, будет запрещена. И запрещена, как минимум, по двум причинам.
Удивительно, но именно в руках феминиста и шизофреника Ридли Скотта тестостеронно-лобовая манера писателя Кормака МакКарти впервые примирилась с экраном.
Некоторые спектакли фестиваля NET поддерживают уровень притязаний современного "постдраматического" театра, который осуществляет экспансию во все сферы и области искусства.
История подростка, сбившего сестру и написавшего об этом книгу, в интерпретации Камы Гинкаса превращается в философский разговор о жизни и смерти.
Вероятно, разговор мог бы продолжаться и после ухода Путина, но он не продолжился – слова потеряли смысл. Это значит, что смысл разговору придавало именно присутствие Путина. Это – автократия в действии.
