Вперед к романтизму

Бульварщина

"Политика грязное дело", "власть развращает, абсолютная власть развращает абсолютно" и многие другие выражения, похожие на эти, вполне можно обнаружить в каком-нибудь сборнике афоризмов под заглавием "Великие о политике". Для многих данные языковые формы уже стали общим местом при оценке политики и всего того, что с нею связано. Нет, эти люди не разочаровались в ней, они просто подходят к этой сложнейшей сфере жизнедеятельности общества с позиции, как им кажется, реализма. И в этом ничего плохого нет. Чиновники во всех странах, в большей или меньшей степени вороватые, и главы государств действуют так, как будто уже не принадлежат к тому народу, который должны представлять, но живут в своем собственном мире. Руководители же транснациональных корпораций уже давно создали собственный мир, доступ в который открыт только для таких же, как они. Это мир шикарных яхт и самолетов, фешенебельных курортов и роскошных особняков. Но для существования этому праздному классу, как метко окрестил его американский социолог и экономист Торстейн Веблен, жизненно необходимы ресурсы мира простых людей, кои он получает или не получает.

Глядя на это буйство потребления сложно не стать реалистом, то есть человеком, который считает, что мучающие его проблемы никогда не исчезнут, что решить он их не сможет, поскольку стоят за ними силы, с которыми он справиться не в состоянии. Что место, которое он занимает в существующей социальной иерархии, едва ли когда-то изменится, а если и изменится, то от него в этом мало что будет зависеть. Реалист – это человек, уверенный в том, что вся его жизнь определяется внешними обстоятельствами, что он не более чем кукла, которой играют слепые силы судьбы.

Иного мнения придерживается романтик. Всем известно, что романтики появились в Германии в XVIII-XIX столетии. Цвет романтизма составляли люди невысокого происхождения. В большинстве своем они были выходцами из низшей страты среднего класса. И, принадлежа к этому социальному слою, они едва ли могли надеяться на изменение своего социального положения. Тем не менее они репрезентировали появление чего-то нового как в культуре, так и в политике. Романтики появились в качестве альтернативы Просвещению. И если девизом Просвещения был лозунг "имей смелость пользоваться собственным разумом", то для романтизма значение имел не разум, а переживания, и что важнее, понимание окружающей действительности во всей ее полноте.

Знание возможно только о наличном, о том, что есть в данный, конкретный момент, о том, что можно установить с помощью четко определенных методов и процедур. Получаемое знание абстрактно – абстрактно в гегелевском понимании – выхватывает из действительности определенный кусок, который и препарирует, как биолог препарирует лягушку на столе, стремясь постигнуть тайну жизни. Но, обладая подобным мертвым знанием, нельзя надеяться на масштабные изменения. Имея такое знание можно заниматься только попперовской социальной инженерией, надеясь, что в далеком будущем появится "свет в конце тоннеля", а сейчас можно и нужно смириться с существующей несправедливостью.

И совсем иное дело переживание. Оно дает надежду на изменение реальности, изменение масштабное, но от этого не становящееся менее прочным. Романтик – это не социальный инженер, способный только обслуживать общественный механизм, это его создатель – социальный архитектор. Он способен видеть мир в его целостности, способен видеть общество в его тотальности. Там, где социальной инженер видит неисправность, которую можно исправить, заменив деталь (социальный институт или человека), социальный архитектор видит порок всей системы, предвидя, где в следующий раз придется столкнуться с неисправностью, и стремится перестроить всю систему, чтобы устранить это "слабое звено", трансформировав его.

Противостоит ли романтизм реализму? И да, и нет. Да, поскольку реализм стремится свергнуть романтизм, указывая, как кажется реалистам, на маниловские мечтания романтиков, их оторванность от "грешной земли". Для реалиста романтик – это аристофановский Сократ, который, засмотревшись на звезды, упал в колодец. Нет, поскольку, несмотря на борьбу, реалисты – будучи лишены воображения – все равно вынуждены подчиняться романтикам, поскольку только последние способны предложить проект будущего, который единственно и способны воплотить в жизнь реалисты.

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67