На протяжении более чем двух веков главный политический вопрос в России - "таки уже ехать или еще ненадолго остаться в этой стране?". Сейчас, однако, сами условия, задающие его, претерпевают все больше изменений, за которыми не поспевает политическое бессознательное классического демократического политэмигранта. Эти изменения можно вписать в две фигуры "глобализации" - аутсорсинг и теле-гастарбайтинг.
Создание политического аутсорсинга было обосновано неолиберальной идеологемой, утверждающей, что политика - всего лишь специфическая область услуг, оказываемых населению. Если следовать за такой интерпретацией, может статься, что услуги, предоставляемые отечественными политиками, не только некачественны, но и излишне дороги. Потому и возникла ситуация политического аутсорсинга, которая в настоящее время встраивается, однако, в более глобальную картину синтеза аутсорса и гастарбайта.
Развитие аутсорсинга привело к "аутсорсингу жизни" (1): граждане разных буржуазных государств начинают отдавать свои личные мелкие задачи на аутсорс. Приватное может быть отдано на подряд. Всякая жизнь обставлена кучей всяких мелочей, в том числе психологического характера, которые воспринимаются в качестве досадных проблемок, которые стоило бы отдать кому-то другому - ранее это было невозможно, но не теперь. Эта тема начала обсуждаться достаточно давно, когда стало ясно, что постепенно аутсорсингом будут пользоваться не только фирмы, но и индивиды. Заказать "на стороне" можно практически все, что не требует физического присутствия - от разработки проекта дома до написания поздравительных открыток. Значимым моментом является аффективный аутсорсинг - покладистые индийцы готовы взять на себя ваши волнения и неурядицы, "волнуясь за вас" и "переживая" ваши переживания. Уже здесь появляется возможность политизации - поскольку политика в развитых представительных демократиях тоже не требует "физического присутствия".
Тема тотального аутсорсинга жизни хорошо рифмуется с проектом, описанным в недавнем фантастическом фильме Sleep Dealer. Мексиканские гастарбайтеры в недалеком будущем работают в Соединенных Штатах, подключаясь к некоей нейрокибернетической системе на границе двух стран, так что их тела остаются, собственно, в Мексике (в Тихуане), а управляют они разным оборудованием в городах США (строительным, сельскохозяйственным, ресторанным и т.п.). У нас, к примеру, узбеки могли бы оставаться в своем Узбекистане и виртуально управлять своими газонокосилками в Москве, будучи подключенными к гастарбайтерской матрице. (Экономия очевидна: газонокосилка плюс гастарбайтер дешевле, чем полностью автоматизированный робот-газонокосильщик). Гастарбайтер превращается в теле-арбайтера.
Иными словами, с одной стороны есть процедура "аутсорса" всевозможных экзистенциальных, социальных и прочих функций ребятам из Бангалора, Бангладеша и пр., с другой стороны - решение проблемы очищения труда гастарбайтера от самого гастарбайтера. Труд его нужен, но сам он как телесная и социальная функция - вовсе нет. Естественно, в конечном счете, вопрос упирается в то, что можно "дигитализировать". Однако, главный момент тут в том, что сама эта система аутсорса/цифрового гастарбайта меняет обычное соотношение между политиками миграции и представительства, если учесть, что классическое политическое представительство можно истолковать как теле-аутоуправление: граждане управляют сами собой, но дистанционно, через теле-опосредование правительства и выборных органов.
Традиционной миграции-иммиграции предел положен именно тем, что она расширяется за счет того, что человеку вовсе нет необходимости тащиться куда-то, чтобы продать определенную часть самого себя или, напротив, получить что-то. В некотором смысле, все отчуждено от всего. Но это не значит, что "глобализированное" поле совершенно плоско, как думали Томас Фридман и другие. Напротив, разрыв сохраняется, например, в таком виде: всевозможные гражданские и политические "микрофункции" тоже могут отдаваться на аутсорс, поскольку в обычной жизни представитель некоего обобщенного "Севера" не стремится затрачивать слишком много усилий на них, но жителям абстрактного "Юга", заниматься таким аутсорсингом было бы просто смешно (нет никакой более дешевой демократии, чем у них). Интересоваться жизнью своего города, сообщества, политики, участвовать в каких-то инициативах, присутствовать на собраниях, работать волонтером и т.п. - все это можно аутсорсить на жителей Юга, тогда как всего себя можно посвятить "Делу", то есть деньгам. Демократия остается локальным западным феноменом, а ее аутсорсом она только еще больше локализуется. В результате получается, что "политическое тело" обычного гражданина развитой демократии вполне может быть обеспечено несколькими отдельными телами из Бангалора и Бангладеша, выполняющими политические и информационные функции более надежно и не так лениво.
Такое развитие политического аутсорсинга дополнит то, что получило название "government by contract" - "управление по контракту", т.е. практику передачи разнообразных правительственных служб и функций частным фирмам (начиная с делопроизводства до всевозможных консультаций, надзора и пр.). Естественно, до сего момента собственно "заморский" аутсорсинг политических структур мог оставаться неразвитым, однако тенденция налицо, и запрещать собственным гражданам делать то, что уже делают их правительства - это недемократично. Сначала делаем так: "представительство" отменяется в пользу предоставления "услуг", а затем само правительство обнаруживает, что собственно реализацию услуг оно может отдать частным лицам и фирмам. В конце концов, даже парламент и законотворчество - это достаточно специфическая деятельность, которой должны заниматься эксперты, желательно дешевые (многие частные лица, обращающие к индийским консультантам для составления налоговых отчетностей, удивлены их знанием американских законов, - в таком случае нельзя ли предположить, что эти индийцы смогут лучше составить законы, раз уж они уже настолько "в теме"?). Правительство, представлявшее неких частных лиц, обнаруживает, что есть другие частные лица, лучше и дешевле исполняющие его функции (в том числе "представления"). В таком случае наивно думать, что обычные "частные лица" останутся столь же натурально-частными, что и ранее, как будто бы у них не было права отдать свой приватный и гражданский характер на подряд тем, кто это сделает дешевле и кто готов заниматься этим профессионально.
Конечно, point ситуации в некоем воображаемом "аутсорсинге голосования" - что будет, если за одного ленивого американца проголосуют десять индийцев (кстати говоря, примитивным вариантом такого аутсорсингового голосования является использование в российских выборах "административного ресурса" в виде батальонов солдат, переезжающих с одного избирательного участка на другой)? Тем не менее, ясно, что уже реализуется совмещение двух схем, политической и политэкономической, каждая из которых построена на "дизъюнктивном синтезе". Политически, привилегии правительства и власть имущих на аутсорсинг снимаются развитием частного политического аутсорсинга - граждане государств оспаривают практики своих правительств, показывая, что они вовсе не обязаны погрязать в своей архаической приватно-гражданской функции голого "электората", который каким был, таким и останется. Политический аутсорс идет и сверху, и снизу, так что место "частного" и "гражданина" теперь всегда не там, где думали. Политэкономически же, схема аутсорса-теле-работы замыкается в "дизъюнктивном синтезе", в котором обе стороны никогда не встречаются, хотя и существует синтетически, отменяя органическую сущность друг друга: бытовое и политическое тело жителя "Севера" обеспечивается в своем функционировании "органами Юга", однако последние никогда не присутствуют на условном "Севере" и потому выпадают из классических историко-политических схем (захвата власти, революции и т.п.). Этот синтез определяет структуру некоего одновременно социального и политического полуавтомата, а вовсе не "Матрицы": одни люди виртуально обеспечивают условно-реальные функции других людей, а не так, словно бы один и тот же индивид двоился на реальное/виртуальное, тело/дух и т.п. Несложно понять, что в этой схеме классические западные политические конструкты (вроде гоббсовского Левиафана или Республики) терпят полный провал: сила политического корпуса обеспечивается не "договором" и созданием искусственно-интеллектуального государства-робота, а, напротив, распределением сферы частного по планете. Легко находит обоснование, в таком случае, и неравенство населений Юга и Севера: гастарбайтеров-телеработников и аутсорсеров нужно намного больше, чем тех, кого они поддерживают и обеспечивают.
Это изменение самой логики "(э)миграций", "демократической власти" и "представительства" имеет локально-политические последствия, с которыми пока не все ясно. Россия - страна с очень своеобразной миграционной историей/идеологией - достаточно вспомнить миф об аутсорсинге власти через приглашение варягов. В последние годы она между тем пытается восстановить систему национально-органического единства в стиле 19-го века, не замечая того, что мир уже никогда не будет тем же. "Эмиграция" (архаический оттенок этого слова бросается в глаза) реализуется пока точно так же, как в 70-х гг. прошлого века и ранее, то есть она выполняется в стиле экзистенциальной или политической миграции: заграница неизбежно оказывается "загробным миром", как у Остапа Бендера, отъезд эквивалентен смерти и обращению. Вопрос "отъезда" всегда понимался в том смысле, что сама по себе Россия - это "дефолтная" страна, из которой не уехали только те, кто не смог уехать. "Возможность отъезда" сама является определенной, довольно жесткой, социальной границей, переход которой определяется тем, что перешедший ее, вообще говоря, может в обычном случае достаточно комфортно жить уже и здесь, однако по каким-то причинам может принять решение уехать. В этом смысле, наиболее важное классовое различие в современной России - между теми, кто спокойно могут уехать и теми, кто никогда не мог и не сможет даже "выехать". То есть низы не уезжают, уезжают отчасти верхи и, в большей части, середина, а сам отъезд является функцией не потребности и нужды, а желания и избытка: уехать может только тот, кто может не уехать. В целом же, миграция и эмиграция до сих пор носят политический характер, даже если он скрыт "экономическими" и культурными причинами: каждый очередной ход машины построения демократии выплескивает определенный контингент политэмигрантов, обманутых в лучших чувствах и надеждах (обманщиками оказываются либо народ, либо власть, либо и то, и другое).
Если эмиграция у нас по-прежнему имеет возвышенный белогвардейский характер, ясно, что уезжающим "не хватает" чего-то, что, по большому счету, не требует смены страны. Поэтому вопрос в том, какие именно функции могли бы создать эффект "заграницы". Проблема такова, что она не решается просто импортом товаров, услуг и даже власти. Вопрос не сводится к обеспечению "комфорта" - скорее к тому, чтобы можно было осуществлять "внутри страны" развитые политические и культурные функции, легитимированные западным присутствием, но не просто "выращивать" их изнутри, строя "гражданское общество" и прочие конструкты. То есть нам нужен не аутсорсинг, а некий инаут-сорсинг (а не просто инсорсинг, каковым, собственно, и занимаются реформаторы на протяжении последних 200 лет, стремясь перепоручить критические политические функции не пришлым экспертам, а местному населению). В общем, конечно, русский демократ должен залезть "в шкуру" западного, то есть, кажется, что он должен просто получить подряд на выполнение массы мелких демократических услуг и реализацию всего демократического этоса, по сути, выступить в качестве эдакого еще одного "индуса". Однако на самом деле залезть в комфортную западную шкуру можно лишь тогда, когда русского демократа-прогрессиста нашпиговать западными культурными телами (заставив их действовать под видом русского гражданина), так что ситуация аут-сорсинга и ин-сорсинга существенно усложняется.
В самом деле, Россия традиционно стремится выстроить некую "демократическую систему", политическую и культурную, однако понятно, что выстроить ее реально она не в состоянии (причины могут быть разными - от аполитичности населения до "удобного социального договора"). Отказаться от этого проекта Россия, однако, тоже не в состоянии, что вносит напряжение во всю систему. Нужен свой, отечественный дизъюнктивный синтез: политически и культурно страна сможет существовать только на основе сверхдоходов, которые позволят инаутсорсить западную политику со всем множеством ее микропрактик и габитусов, обеспечивая ею политически обеспокоенную интеллигенцию, то есть обменивать сырье не на товары, а на экзистенциальные функции/практики, которыми, возможно, стандартный европеец давно сыт. Выполнять политические подряды просто на манер индусов российский гражданин не способен - в его горизонте должна оставаться символическая величина демократии, тогда как индус все технизирует и опошляет. Поэтому, как раз европеец должен политически "работать" за россиянина так, чтобы последний думал, что он работает сам.
Тут возникает отдельная сложность - понятно, что и жители Европы далеки от символического идеала, затребованного Россией, поэтому, по сути, для политической и культурной инсталляции одного русского интеллигента/демократа требуется несколько европейцев - один будет знать все о венской опере, другой - разбираться в политике, третий - в кухне, и т.д., а русский интеллигент будет знать обо всем и во всем участвовать. Так может возникнуть нужное культурное насыщение. Налицо программа идеального сотрудничества: с одной стороны, Европа становится неким Бангалором-для-России (каждый европеец по совместительству исполняет массу демократических услуг для жителей России), а с другой - в самой России инсталлируется подлинная демократическая Европа, более идеальная, чем в первоначальном ареале. Технически для такого проекта, требуются, естественно межгосударственные соглашения на самом высоком уровне, а также некоторое развитие технологий, которые позволят перейти от нейрокибернетического управления механизмами к системам предоставления опыта и архива практик/ценностей иностранцам. Есть даже вариант, что вся Европа, чтобы стать демократическим идеалом, должна будет работать на какого-то одного гражданина России (сюжет, обратный азимовской схеме "Выборов"), некоего императора или "эталона" демократии (он будет самым демократичным гражданином, но ему негде будет отправлять свою демократическую сущность), но этот вопрос требует отдельного рассмотрения, поскольку демократическая емкость Европы, да и всего мира остается неизвестной.
Примечания:
1) См.: Феррис Т. Как работать по 4 часа в неделю и при этом не торчать в офисе "от звонка до звонка", жить где угодно и богатеть. Добрая книга, 2009. Ссылкой на данное обсуждение темы "аутсорсинга жизни" я обязан Кириллу Мартынову.
Источник: http://www.liberty.ru/Themes/Buduschee-rossijskoj-demokratii-inautsorsing