Штучные люди, или метрики глухих лет

М.К.Поливанов. Тайная свобода. М., Математический институт им. Стеклова, 2006. 155 с. Тираж 900 экз.

Ф.Р.Штильмарк. Отчет о прожитом. М., Логата, 2006. 527с. Тираж 1000 экз.

Книжные новинки - вещь относительная, особенно в наших условиях, когда тиражи мизерны, распространяются с трудом "из рук в руки" коллегам и знакомым, оседая, как правило, на складах издательств да в квартирах. Вести о книгах случайны и обычно отражают вкусовые пристрастия и дружеские связи рецензентов.

Поэтому дата, обозначенная на обложке, порой отнюдь не означает "вчерашний день", и "событийность" в нашем книжном деле столь же условна, сколь и мифична, являясь, скорее, результатом разного рода "побочных действий" - раскрутки, идеологической и коммерческой заинтересованности лиц, стоящих за литературным изделием. Причудливость нынешнего книжного рынка заключается еще и в том, что, по сути, он превратился в безразмерный самиздат, в котором снята колючая проволока, сняты запреты и охрана, но каждый сам обречен на выживание и выяснение отношений с соседями и аудиторией.

Книги, о которых пойдет речь ниже, безусловно, факт нашей сегодняшней истории и культуры, они еще только "предстоят" читателю, который своими путями доберется до них. Вопреки календарю с его неумолимой логикой старения, свежесть текстов сохраняется, и о каждом хотелось бы написать отдельно и подробно, но, прочитанные почти одновременно, они неожиданно сложились в единую картину. Одна книга входит, как в футляр, в другую, дополняет и подсвечивает детали, подсказывает слова.

И это - при полной их несовместимости, незнакомстве авторов друг с другом, их разных занятиях, непохожести, противоположности изданий: "Тайная свобода" - почти "внутриведомственная" тонкая книжица в мягкой обложке, выпущенная детьми Поливанова при содействии коллег и сотрудников института им. Стеклова, где Михаил Константинович проработал много лет. Формат 60х90/16. Объем 9, 75 условных печатных листа. Почти брошюра, чуть больше карманного формата. Книжица мала, но по смысловой наполненности "томов премногих тяжелей". Кроме биографического очерка, написанного сыном, К.М.Поливановым, в нее вошли семь статей разных лет о Борисе Пастернаке, с которым автор был лично знаком, материалы о судьбе и наследии философа Г.Г.Шпета, деда Михаила Поливанова (опубликованы уникальные документы следствия из семейного архива), о беседах с Н.Я.Мандельштам (М.К.Поливанов для издательства "Московский рабочий" подготовил ее "Воспоминания", сопроводив подробными комментариями и предисловием). Читатель, не знающий судьбу статьи "Направление перемен", в 1974 году под псевдонимом А.Б. напечатанной А.И.Солженицыным в сборнике "Из-под глыб",

вправе думать, что каждое ее слово написано именно сегодня. "Кажется, никогда в мире не было так шумно. Никогда индустрия развлечений, индустрия духовных полуфабрикатов "массовой информации" так полно не завладевали человечеством. Отсюда - страшный душевный хаос в каждом, отсюда - потеря чувства реальности и опасная релятивизация истины. Настоящая действительность, настоящая деятельность - затравлены, загнаны. Волны суетливого и поспешного внешнего раздражения мотают нас по поверхности житейского моря"(1) . http://www.vehi.net/samizdat/izpodglyb/06.html

В "Тайной свободе" представлен Михаил Поливанов "письменный" и "устный" - в разговоре с корреспонденткой Барбарой Вокер в 1991 году дополняет и уточняет детали, терпеливо и подробно проясняя обстоятельства советского бытия. Все, что компактно уложилось в поливановском интервью на 23 страницах - "люди, годы, жизнь", - в повествовании Феликса Робертовича Штильмарка развернулось в более чем пятисотстраничный "Отчет" в 30 главах, выпущенный издательством "Логата", тоже отчасти семейным предприятием (его глава Андрей Нечаев - зять Ф.Р.Штильмарка), - добротный том в твердой обложке с именным указателем, необходимой и очень помогающей при чтении навигацией - дробной тематической расшифровкой разделов, аббревиатур и сокращенных слов. Как в старинных мемуарах или учебных пособиях - параграфы и внутренние разделы глав составляют какой-то отдельный самостоятельный и самодостаточный текст-предметник, смысловую и речевую прелесть которого невозможно переоценить.

Краткой выборкой трудно не поделиться с читателем.

Глава 1
О матери, отце, брате и доме, где я родился
(Дом-храм на Ивановской горке. Слово о родителях. Почему мой брат родился в Токио, а погиб в Польше. Маршруты военных лет [Москва - Боровое - Ташкент - Москва]. Мой отец, он же "батя-романист")

Глава 2
Старый добрый университет на Моховой и его Зоомузей
(В молельном доме баптистов жили русские немцы. При чем тут Лебедев-Кумач? Мои покровители из мира науки. Первые шаги на поприще препаратора и таксидермиста)

...

Глава 5
"Наша Пехорка", или институт в усадьбе Голицыных
(Московский пушно-меховой институт. Останкинская биостанция и В.Ф.Ларионов. Деркульский стационар - колыбель наших заповедников)

Глава 6
Откуда приплыл "Наследник из Калькутты"?
(Возобновление переписки с отцом. Рукопись, найденная в ГУЛАГе. Академик Н.И.Конрад и писатель И.А.Ефремов - благодетели нашей семьи)

Глава 11

Грязен Красноярск, зато чисты Саяны

(Таежное мышеведение на просторах Сибири. Без медведей не обойтись. Романтическая свадьба на Абазе. Н.В.Тимофеев-Ресовский в Миассово )

Глава 13
Заповедник на Амуре
( Лидер дальневосточной науки. Что такое заповедники и заповедность?)

Глава 17
География заповедных дел расширяется
(Тофалария - страна, не обозначенная на картах. Байкало-Амурская магистраль прошла через сердце экологов...)

Глава 18
Кульминация жизни
(Мемориальный 1975-й. Липецкий заказник. Благовещенск - Хабаровск - Владивосток - озеро Ханка. Пылающее Приамурье. Научные посиделки)

...

Глава 23

Нелегкий этап журналистики

(Свободный художник. КГБ и отцовские рукописи. Хождения по редакциям. Украина и Брянский лес, Средняя Азия и Кавказ. Кто в ответе за Байкал? Сплав по Неруссе. "Тромб рассосался...")

Глава 25
Возвращение в науку
("Не было ни гроша, да вдруг алтын". Как просить деньги и как их тратить. От "Галичьей горы" до хребтов саянских. Институт проблем экологии и эволюции. Защита докторской диссертации. "Горсть света")
И далее - уж везде. Без пропусков до конца. Удивительно интересны последние фрагменты.

Глава 28
"Бегу и возвращаюсь"
(Опять поманила тайга. По знакомым тропам. Бич Леонид Бабкин - любитель Байрона. Что такое не везет. Новейший эпистолярный роман)

Глава 29
"Помирать собирайся, а рожь сей"
(Последнее письмо Астафьева. Бунт против Красных книг. Опять Волга [Жигули, Астрахань и Юрьевец]. Киев и "Трибуна-8". Прощание с Красноярском, Енисейском и Ханты-Мансийском. Юбилей патриарха)

Глава 30
"На роковой стою очереди..."
("Касьян" - год тягостный. "Сколько славных душ поблекло..." Чем отчитаюсь перед государством? "Смоленское Поозерье". Печальный экоэпилог)

Мне не стыдно за столь длинную цитату. Она - лишь подсказка и обещание читателю разнообразного наслаждения, поверив которому читатель не обманется в своих ожиданиях.

Права Надежда Константиновна Носкова, супруга Ф.Р.Штильмарка, редактор, автор предисловия, послесловия, комментариев к тексту, подписей к фотографиям, спутница жизни в течение 44 лет, "душа" этой книги: жанр ее очень трудно определить. Что это? Автобиография? Воспоминания? Дневник? Автор говорит: "Отчет", записки эколога-охотоведа, сложные стенограммы разных жизненных сюжетов. А себя называет "коллектором", собирателем подлинных фактов, "регистратором" гибели природы, исторической катастрофы страны (как предрекал отец - Р.А.Штильмарк, отговаривая сына от выбранного им профессионального пути). А получился не только "регистратор" - но неутомимый борец и созидатель. В книге отчетливо видна ее "растительная" биологическая природа, ее лесное происхождение: частокол имен и событий (перемешаны в авторском мемориале известные и неизвестные - "крупные величины" и "дроби" истории, отменяя привычную иерархию). Эти сплетения текста словно бы повторяют плотность и густоту таежных зарослей, отменяя привычную иерархию и возвращая к подлинному порядку дел, не нами установленному. Ф.Р.Штильмарк - жадный собиратель "дробей" жизни, и наряду с блистательными портретами "во весь рост" "Конрадов" - известного ученого-востоковеда Н.И.Конрада и его жены, А.Н.Формозова, "виднейшего в СССР эколога, великолепного художника-анималиста, прекрасного популяризатора", изгнанного в свое время из университета, Н.В.Тимофеева-Ресовского, писателей - Залыгина, Астафьева, Ефремова, - сумел наполнить и переполнить книгу проницательными штрихами, зарисовками, набросками и контурами. Авторское зрение - зрение охотника.

В конце 80-х более открыто стали появляться иностранцы, началось сотрудничество с фондами. Грантовые эпопеи, коммерческое вторжение западных спонсоров в заповедные территории - у новой "открытости" сразу обозначились разные стороны медали. Дуглас Уинер и его старший коллега и прежний научный руководитель Лорен Грэхем, автор очень содержательной и некогда запрещенной монографии "Естествознание, философия и науки о человеческом поведении в Советском Союзе", - плодотворно включились в сотрудничество. Они - не случайные люди на советском научном небосклоне тех лет. "Стиль работы Дугласа Уинера в Москве напоминал... не то поиск опытной чутьистой легавой, ловко находящей дичь, не то упорство тренированной собаки-ищейки... У Дугласа было поразительное чутье на интересных людей, связанных с историей нашей страны"(2).

Думается, что "Отчет" - это все же собрание очерков, просторных и сжатых буквально до нескольких строк. Аромат прозы, ритм и структура фразы... За плечами автора - прочная русская литературная традиция от тургеневских "Записок охотника" до блистательной и навсегда, похоже, утраченной советской очерковой публицистики. "Стояла удивительная бесснежная теплая осень, казалось бы, как нельзя более благоприятная для промысловика с лайкой - не надо топтать тропы в снегу, раздолье и тебе, и собаке...Опытный охотник всегда приспосабливается к любым местным условиям для спокойного сна, он не станет тешить себя сиденьем под звездами и долгими разговорами, он - повторим завет Арсеньева! - никогда не ленится отдыхать. Правда, я не сразу смог заснуть, слушая мерное шуршанье камышей под тихими вздохами ветра, и шлепки воды о борт куласа, и дальнее гусиное гоготанье, и какое-то ближнее чавканье...Но постепенно сон взял свое, я вздремнул, бросив из-под брезента взгляд на огромное звездное небо, слившееся со всеми окружающими водными далями ".

Правда, чем ближе к 2000-м годам, к концу книги почти физически ощущается затрудненность письма и дыхания, послеинфарктной работы сердца, поддерживаемого нитроглицерином.

Даже в неполном перечне глав, представленном выше, отчетливо просматривается скрепляющий каркас записок. Каталогизировать темы трудно, потому что в этом повествовании нет деления на главные и побочные. И все же... Бесконечно важен отец. Роберт Александрович Штильмарк, "батя-романист", как прозвали его зэки в лагере, где Штильмарк-старший отбывал свой срок, и при жизни, и после смерти оставался одним из главных ориентиров и собеседников. Почти полувековая эпопея мучительного издания сочинений "родителя" (так младший Штильмарк в мемуарах именует отца) - от "Наследника из Калькутты", приключенческого романа, написанного в заключении, ставшего бестселлером к 80-м, до выхода автобиографической книги-рукописи "Горсть света" почти без купюр в 2001 году. Отсюда, из этого родового, отцовского узла биографически прорастает многое - и собственный вкус к литературе и книгам (кино, театр, музыку - в сторону, как признается сам автор, а вот книги - постоянные спутники с раннего детства). С этим же "узлом" связан и собственный путь в литературу, в журналистику, и горькое постижение изнанки писательского мира, его чиновно-бюрократического устройства при советском режиме, сменившегося вполне бандитским и варварским, постперестроечным. Чего стоят горькие страницы, посвященные развалу старой "культурной" инфраструктуры в 80-х, становлению криминальной новой. Мытарства по казенной надобности приводили и в издательства, и в архивы для закладки личного фонда в Российском государственном архиве экономики.

Картины, увиденные там, умножали сердечные рубцы. " ...не так давно архив задолжал городу за отопление, и мэр распорядился отключить весь архивный комплекс, после чего трубы замерзли, потом потекли, и часть рукописей превратилась в бумажное "папье-маше"(3). От этой скупой простоты описания тогдашних будней 80-х - середины 90-х, нанесших урон культуре, сопоставимый с десятилетиями разворовывания советской властью, от этой мимолетности упоминания становится еще страшнее. Другая линия - не менее страшная: сознательное разрушение государством основ человеческого бытия.

Линий много. Отчет многосоставен и предполагает множество разных маршрутов. Каждый читатель, возможно, выберет свой.

И все же, почему "Тайная свобода", написанная физиком-теоретиком, разрабатывавшим строгие математические методы в применении к теории элементарных частиц, и "Отчет о прожитом" эколога-охотоведа - на одной полке, рядом? Их объединяет время (Михаил Поливанов [р.1930] и Феликс Штильмарк [р.1931] - почти ровесники), масштабы корневой системы (разветвленный род Поливановых насчитывает десятки колен: "Это старый дворянский род, который на протяжении уже многих поколений принадлежал к московской интеллигенции. Среди моих предков, как положено, как во всем дворянстве, были офицеры, военные. А в более поздние времена это были городские служащие, которые служили в городской управе, в библиотеках. Один из предков был архитектором, он предложил общий план восстановления Москвы после наполеоновских войн"(4); в Феликсе Штильмарке сложно соединились две ветви. Мать Феликса Робертовича, Евгения Дмитриевна Белаго, родилась в 1898 году в Петербурге. Белаго и Петраго-Соловаго нередко упоминаются в самых ключевых эпизодах русской истории, о чем свидетельствует даже А.К.Толстой в своих околопрутковских стихотворениях и шуточной переписке 1830-х гг. с двоюродным братом Н.В.Адлербергом. "Отец [Евгении Дмитриевны], Дмитрий Белаго, был инженером-железнодорожником, мать - Антонина Слободчикова - дочь известного в свое время Ивана Дмитриевича Слободчикова - директора государственного Департамента областных сборов, сенатора, тайного советника... Происхождение отца скандинавско-прибалтийское. Мой дед, Александр-Бруно Александрович Штильмарк, был офицером-артиллеристом русской царской армии, а в мирной жизни инженером-текстильщиком. Моя бабушка по отцу, Мария Оскаровна...была очень красивой женщиной. По семейным преданиям, она совершенно очаровала поэта Бальмонта, не раз заезжавшего в Иваново"(5). Все эти "свидетельства о рождении" в который раз подтверждают верность генетической формулы русской культуры, выведенной Блоком: "дворяне - все родня друг другу" и особый характер феномена русской интеллигенции, ее облик, во многом обусловленный семейными связями, домашней традицией, компактным пространством, устными преданиями, передаваемыми из поколения в поколение, общей культурной топографией, общим перечнем имен, которыми пришлось "аукаться", и общим способом выживания в кромешные годы. Результат - при всей разности и разнице судеб - схожий.

Кроме того, в сумме двух книг (если позволительно говорить в данном случае о суммарности) нам предъявлен эталон человеческой и профессиональной универсальности, столь естественной и органичной для ушедшей эпохи, а сегодня почти что ставшей раритетом и предметом тайной зависти для нынешних "публичных интеллектуалов". Как подлинные мыслители, ученые и философы, Поливанов и Штильмарк выходили далеко за рамки своей науки, всем опытом своей прожитой жизни возвращая нам "гуманитарное образование, которое мы потеряли". Для Поливанова - это поэзия, музыка, литература. Для Штильмарка - природа, заповедники, которые недаром Дуглас Уинер назвал "архипелагом свободы", природным убежищем, свободными территориями во всей восьмидесятилетней трагической советской истории. Сохранению, изучению свободных зон была посвящена вся жизнь Ф.Р.Штильмарка.

Мои "счеты" с этими семейными кланами начались давно. Поливанов (инициалы варьируются) на слуху и в памяти у многих, кто так или иначе занимался историей русской культуры. Мне чаще попадался Лев Иванович, "московский" человек с богатым гуманитарным досье и общественными заслугами(6). Известный педагог и автор учебников по истории литературы, издатель сочинений А.С. Пушкина с подробными комментариями, автор множества журнальных статей, он был яркой и влиятельной фигурой в министерстве народного просвещения, один из тех, кто "открывал" Серебряный век. В особенный "зачет" ему ставятся две заслуги. Л.И.Поливанов основал Шекспировский кружок в Москве, собравший многих литераторов и драматургов. А в 1868 году учредил частную мужскую гимназию в Москве на Пречистенке, быстро ставшую популярной среди городской элиты. Этим педагогическим даром, видимо, счастливо "мечен" поливановский род. Михаил Константинович выпестовал не одно поколение ученых, руководил дипломами и диссертациями, в течение ряда лет вел еженедельный научный семинар по квантовой теории поля в МИАНе. Силен этот талант наставничества и в ныне "действующем" Константине Михайловиче (www.hse.ru), кумире московского студенчества.

Среди наследников Феликса Робертовича Штильмарка, на мой взгляд, живым продолжателем его дела стала младшая дочь Наталья Феликсовна, с которой мне довелось познакомиться еще во второй половине 90-х в 57-й московской школе, где училась моя дочь. Почти ежегодные летние поездки в заповедники - понимаю теперь - были не просто просветительскими школьными походами, а очень сильно формировали (и формируют до сих пор!) гуманитарную культуру. Итогом этих поездок стала замечательная книжка, подготовленная Н.Ф.Штильмарк и ее подопечными, - "Тайга глазами зверей и детей", вышедшая в год смерти отца, в 2005-м. В сочетании легкой, почти приключенческой изобретательности научных описаний, розыгрыше "пьес", лесной эпистолярии удивительным образом узнается дедовский почерк "Наследника из Калькутты", перечитав которую я поняла, что идеи "наследничества" и "заповедности", органичные родовые темы Штильмарков(7) вырастают из глубоких недр русской культуры в те стародавние времена, когда заповедники естественным образом возникали вокруг монастырей и долгое время оставались нетронутыми и закрытыми "монастырями природы", островками спасения. Книгой "Отчет о прожитом", а также возвращением к прежним работам Феликса Робертовича на каком-то этапе замкнулся круг моих размышлений о драматической контраверзе, именуемой "цивилизация, политика и природа", по-новому очень остро и ярко сформуливанной в цикле блистательных статей Марка Печерского в журнале "Интеллектуальный форум" (а также http://old.russ.ru/ist_sovr/tour/20000828-pr.html). Печерский и приучил меня всегда ставить вопрос "зачем?", приучил давать себе отчет в том, что дает новое знание, что приносит новый килобайт информации.

Зачем нам нужны сегодня "Тайная свобода" и "Записки эколога-охотоведа"? Ведь спецхраны давно открыты, давно угасла перестроечная лихорадка, и добытчики запрещенного скромно заняли свои "архивные" места. За двадцать лет перекормленную читательскую аудиторию трудно удивить. Однако современность и своевременность этих книг в другом.

Когда-то П.А.Вяземский говорил о себе: " Друзья мои убеждали меня собрать и издать себя... Жизнь сама по себе выходила скоропечатными листками. Типография была тут в стороне, была ни при чем. Вообще я себя расточал, а оглядываться и собирать себя не думал". Эта мысль, видимо, возвращалась, и в письме 1876 года к Е.Д.Милютиной он повторяет: " Вы хотите, чтобы я написал и свой портрет во весь рост. То-то и беда, что у меня нет своего роста. Я создан как-то поштучно, и вся жизнь моя шла отрывочно. Мне не отыскать себя в этих обрубках..."

Вслед за Петром Андреевичем мы готовы признать: "Бог фасы нам не дал, а дал... только несколько профилей". Поливанов и Штильмарк помогают нам собрать наши "отрывки", черновики и "не сорваться в нигилизм, то есть в отлучение от слова".

Примечания:

1. Поливанов М.К. Тайная свобода. М., 2006, с. 45.

2. Штильмарк Ф.Р. Отчет о прожитом. М., 2006, с.340, 341.

3. Там же, с.404

4. Поливанов М.К.Тайная свобода. С. 12.

5. Штильмарк Ф.Р. Отчет о прожитом. С.10.

6. В 80-х расшифровка автографов А.К.Толстого и дарственных надписей на книгах (в собрании Гослитмузея) навела на обширную переписку Поливанова Л.И. с разными адресатами, в том числе и с Вл.Соловьевым загаринской поры, где в Нижегородской губернии было имение Поливановых

7. Известно, что Р.А.Штильмарк оставил неоконченный роман о царском наследнике Петровской эпохи.

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67