Том Уэйтс. Интервью: Невиновны во сне / Cост. М.Монтандон; пер. с англ. Ф.Гуревич. - СПб.: Издательский дом "Азбука-классика", 2008. - 432 с. + вклейка (16 с.) - (Арт-хаус).
Открывает сборник вступление музыканта Фрэнка Блэка. Он рассказывает о том, как впервые увидел Уэйтса в местной новостной программе, а когда несколько лет спустя услышал его альбом, ему захотелось записать собственный: "Я был счастлив. Это был восторг... восторг разбиваемого окна... восторг вступления во французский Иностранный легион". Не знаю, многие ли музыканты вдохновляют своих коллег, но поэт и музыкант Том Уэйтс точно в их числе. В сборнике образ нашего героя представлен панорамно: интервью, рецензии на выступления, очерки о творчестве, два стихотворения его любимого Чарльза Буковски, фотовклейка.
Что касается уровня собеседников Уэйтса, то он, безусловно, разный. Составитель Мак Монтадон представил в своей книге тексты как из музыкальных ("Billboard", "New Musical Express", "Musician"), так и из обычных изданий ("Newsweek", "The Washington Post", "GQ"). Общее впечатление от подобных сборников как от лоскутного одеяла, зато по охвату тем они часто превосходят книгу, составленную из интервью одного автора со своим героем. Люди, которые берут у Уэйтса интервью, не обязательно поклонники его творчества, чаще это обычные журналисты широкого профиля.
Первый раздел книги "Ранние годы: сводка эмоциональной погоды" открывает написанный им самим пресс-релиз своего второго альбома (1974). Тут человек с "наждачным голосом" рассказывает о тех, кто на него повлиял: в музыке это и Моуз Эллисон, и Джордж Гершвин, и Рэй Чарльз, и Фрэнк Синатра, а в литературе - Джек Керуак, Чарльз Буковски, Харпер Ли, Юджин О?Нил... Даже по стилю этот текст - ода мечтателю Керуаку и его роману "В дороге", перевернувшему всю жизнь юного Уэйтса. В этом разделе (интервью 1978-1981) Уэйтс предстает романтиком, верным учеником Керуака и Буковски: "Рули хоть каждую ночь, как будто у тебя шило в жопе, показывай встречным машинам средний палец и разбрасывай по пути пивные банки"; "...я стал подслушивать в ночных кофейнях, о чем говорят люди - водилы "скорой", таксисты, дворники"; "Я пытаюсь сделать то, что считаю живым, чем я мог бы гордиться, создать то, чего не было раньше".
Во второй части "Средние годы: набурбоненный водила" (беседы 1987-1992) Уэйтс восхищается своей женой, с которой вместе пишет тексты, он снимается в кино, дурит журналистов, сочиняя на ходу истории, не понаслышке знает, что такое шоу-бизнес: "У меня отличная жена. Я очень многому у нее научился. Она ирландская католичка. Носит внутри себя живой темный лес - целиком. Она толкает меня туда, куда я сам не пошел бы, и, должен сказать, очень многое из того, что я пытаюсь делать, она поддерживает"; "...когда я был еще пацаном, я наделал со своими песнями кучу ошибок; море народу просто не может распоряжаться своей музыкой. Не твоя собственность. Если бы Джону Леннону хоть на минуту привиделось, что в один прекрасный день будущее его мелодий станет определять Майкл Джексон, он... наверняка встал бы из могилы и дал бы этому Джексону под зад, очень крепко бы дал, то-то мы бы все порадовались"; "... обычно мои роли мельче, чем мне хотелось бы. Иногда настолько мелкие, что мне вообще неинтересно. Знаешь, говорят, нет маленьких ролей, есть маленькие актеры. Можешь мне поверить, маленькие роли тоже есть".
В третьей части "Наши дни: а ну пошли домой" (интервью 1999-2004) мы видим нового Уэйтса: он больше не пьет и не курит, живет в глуши, выращивает на огороде овощи, мечтает, чтобы на очередных президентских выборах победили противники войны: "Неужели вы думаете, что сенатор, который спит в теплой и мягкой кровати, видит в солдате что-то большее, чем гильзу от патронов? Ничего он не видит. Нам нужно больше патронов, а патроны - это наши дети"; "Я люблю, когда в песнях называются города, а еще когда там есть погода и чего-нибудь поесть"; "...я верю, что, когда делаешь что-то по-настоящему хорошее, это записывается на счет и другие люди могут выписывать с этого счета чеки".
Временной охват собранных тут текстов - тридцать лет. За это время в жизни и творчестве Уэйтса происходят крупные перемены, но в главном (и это видно из интервью) он остается таким же, как и был, - внимательным слушателем чужих историй и замечательным рассказчиком, разудалым хохмачем и обаятельным мистификатором, принципиальным человеком и ищущим "инженером мелодий", как он себя называет. Обычно подобные издания рассчитаны на определенный круг - на тех, кто "в теме", на поклонников, но этот сборник еще и просто хорошая книжка.
Теперь о переводе. Живой перевод Фаины Гуревич вполне достоин Уэйтса. Поэтому особенно огорчительно встретить непонятно откуда взявшийся в тексте питерский "поребрик" ("Подъехав к "Астро", Уэйтс ставит у поребрика свой "субурбан" 1985 года...") и "говорить языками" ("speak in tongues" - "говорить на неведомом языке в состоянии религиозного экстаза"). И разве не лучше звучит в переводе строчка песни и название книги "Невинны во сне"?.. Невинны как дети, о которых Уэйтс говорит с таким восхищением.