Мрак традиции

Суад. Сожженная заживо: Документальная повесть. Пер. с фр. Т. Григорьевой. - М.: РИПОЛ классик, 2006. - 272 с.

Разговоры о традиционных ценностях сегодня стали общим местом не только у журналистов, но и у политиков разных мастей и рангов. Очень часто само слово "традиция" употребляют в положительном смысле. Негатив при этом предпочитают не замечать.

О том, как ведет себя традиция в современном мире, написано немало книг. Среди них

вышедшая недавно документальная повесть Суад "Сожженная заживо" выделяется особым накалом.

Эта книга представляет собой исповедь женщины с уникальной и трагической судьбой. За любовь до брака собственная семья вынесла девушке смертный приговор. Но Суад удалось не только выжить, но и найти в себе мужество спустя много лет рассказать свою историю.

Суад родилась в Палестине, в глухой деревне, в мире, где почитание традиций считается высшей ценностью жизни. Подробно автор описывает жизнь их большой семьи, правила поведения дома и на улице. Собственно, с этого и начинается повествование: "Я девушка, а девушка должна идти быстро, низко опустив голову, словно она считает шаги. Глаза ее не должны ни подниматься, ни уходить вправо и влево от дороги, потому что, если вдруг встретятся с глазами мужчины, вся деревня сочтет, что она женщина легкого поведения".

В семье Суад, как и в других семьях, царствует культ грубой силы. Муж постоянно избивает жену и дочерей за любую, даже самую небольшую провинность. Женщины ценятся ниже домашних животных. И при этом они все время трудятся - дома, на участке, в поле. Хуже всего приходится молодым девушкам. И поэтому они мечтают выйти замуж, чтобы обрести хоть какое-то подобие свободы ("девушка должна быть замужем, чтобы иметь право смотреть вперед, заходить в лавку торговца, делать эпиляцию и носить украшения"). Но и семейная жизнь, как отмечает Суад, не сахар: "Мою сестру бил муж, и она опозорила отца, придя к нему жаловаться".

Традиции, которые описывает автор, совершенно не просветлены духовной глубиной. Они работают как определенные скрепы жизни, и только. Можно даже не догадаться, что в повести говорится о жизни в мусульманском мире, поскольку в ней нет никаких отсылов к исламу, хотя бы на уровне еды или праздников.

В семнадцать лет Суад совершила преступление "против чести семьи". Иначе говоря, забеременела, не выйдя замуж. С точки зрения массового западного читателя (а именно ему адресована книга) эта ситуация вполне нормальна. Понимание того, что нарушение заповеди о прелюбодеянии есть смертный грех, у многих просто отсутствует.

Ничего нормального в грехе нет. Другое дело, какие механизмы могут быть задействованы для борьбы с ним. На самом-то деле для верующего человека они "лежат на поверхности" и давно известны: это глубокая личная вера (заметим, свободно избранная, а не навязанная кем бы и чем бы то ни было) и решимость жить в соответствии с нею. Но в мире жестко традиционалистском с грехом предпочитают бороться не в себе, а в ближних, и притом самым радикальным способом. Так что с согрешившими женщинами случаются самые страшные вещи. Вот и в случае с Суад собственная семья на расширенном совете приговорила девушку к смерти. И муж сестры привел приговор в исполнение: облил Суад горючей смесью и поджег.

Девушка чудом выжила и оказалась в больнице, где медленно умирала. И дальше происходит почти детективная история спасения. Жаклин, сотрудница организации "Земля людей", случайно узнала о варварском обычае, бытующем во многих деревнях Палестины, убивать потерявших целомудрие девушек. И решила помочь тем, кто случайно избежал злой участи. С помощью своих информантов она нашла Суад, которая лежала практически без всякого медицинского ухода в грязной палате. К счастью, врач больницы рискнул пойти против норм неписаной морали и помог Жаклин убедить родных Суад подписать все необходимые бумаги. "Мы увезем ее умирать на Запад", - сказала Жаклин родным. Не жить, а именно умирать, иначе те ничего бы не подписали. Вскоре Суад вместе с ее родившимся в этих переделках сыном удалось переправить в Швейцарию, где ей была оказана профессиональная помощь.

И началась совсем другая жизнь. Суад постепенно вписалась в новый социум, нашла работу, вышла замуж, родила и вырастила детей. Хотя, конечно, и через двадцать лет после драмы раны остались - и на теле, и в душе.

История Суад оставляет сильное впечатление. Не только ее сюжет, но и мельком упомянутые в конце книги данные о том, что и христианские священники, и мусульманские муллы постоянно твердят своим традиционалистски настроенным пасомым о недопустимости "преступлений во имя чести" и почти никогда не бывают при этом услышаны, с большой остротой ставят вопрос о традиционных ценностях, о том, что традиционно в традиции. Потому что есть Традиция, помогающая человеку "горе иметь сердца", и множество разных традиций, которые так или иначе просто необходимо трансформировать.

Впервые повесть была напечатана во Франции и вскоре стала бестселлером в Европе. Произошло это не без помощи журналистки Мари-Терез Кюни, которая участвовала в создании книги. Повесть была переведена на множество языков и удостоилась высокой оценки критиков. Вот что, скажем, пишет обозреватель газеты "Sunday Telegraph": "При чтении этой книги волосы шевелятся на голове. История Суад по-настоящему цепляет за живое; она кажется частью другой реальности, о которой мы и понятия не имели... но оторваться просто невозможно!"

К счастью, традиции, описанные в книге, не очень перекликаются с российскими реалиями. Для среднего петербуржца-москвича они тоже кажутся частью параллельного мира, о котором многие имеют весьма приблизительное представление. Но это пока. Мир постепенно входит в "новое Средневековье", и проблемы Суад, пусть и не в такой жесткой форме, могут возникнуть где угодно. Они связаны не только с трудностями смешанных браков, но с самим трендом "возрождения традиций".

Книга "Сожженная заживо" имеет все шансы на небольшой, но вполне определенный читательский успех в России. Потому что она затрагивает акупунктурные точки современности. Она - еще один поворот в споре веры и безверия, в разговоре о реставрации тех или иных институтов прошлого.

И она, как это ни парадоксально, еще один аргумент в пользу известного американского патролога протоиерея Георгия Фроловского, призывавшего вернуться к просветленной Традиции. Буквально он говорил так: "Вперед, к святым отцам!"

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67