Рецензия на: И. С. Розенталь. "И вот общественное мненье!" Клубы в истории российской общественности. Конец XVIII – начало XX вв. М.: Новый хронограф, 2007. 400 с.
* * *
Общественное мнение – предмет малоудобный для изучения и описания: многообразно, текуче, расплывчато. Тем более – на протяжении столь значительного исторического времени, от Екатерины II до 1917 г. Исследование такого рода темы рискует превратиться в набор общих мест, либо произвольно выбранную цепочку обстоятельств, иллюстрирующих ту или иную дорогую автору тенденцию. Но, с другой стороны, общественное мнение, настроения и интеллектуальное состояние общества, несомненно, требуют изучения: без этого полноценной истории быть не может. И. С. Розенталь нашел методологический выход, подойдя к истории общественного мнения через историю клубов и тем самым ограничив расплывчатый главный предмет исследования четким фактологическим каркасом. Попутно сам собой разрешается бесконечно спорный вопрос: кого считать обществом? Общественное мнение – это чье? Зато появляется возможность анализа эволюции состава того общества, которое состояло из членов разнообразных клубов. Кроме того – и этот момент весьма существенен – рассматривая клуб как способ организации досуга, исследователь получает возможность определить место интеллектуальной составляющей ("мнений") в общей структуре времяпрепровождения клубной публики.
Наконец, история клубов сама по себе представляет несомненный интерес: как, когда и какие они возникали, чем там занимались, кто входил, как регламентировалась деятельность клубов их уставами и властью, как формировался клубный бюджет, даже какие бывали злоупотребления – все это И. С. Розенталь обсуждает в подробностях. Будет ли читатель удивлен, узнав, что и в XIX в полиция взимала с клубов регулярные незаконные поборы, угрожая закрытием, а поводы для закрытия всегда существовали, ибо даже в самых респектабельных заведениях баловались запрещенными азартными играми? Под них отводились отдельные комнаты, в клубном обиходе именовавшиеся "инфернальными". И отчисления игроков являлись существеннейшей статьей дохода клуба. Даже Московского Английского.
Книга поделена на две части, граница проходит по середине XIX в., что в данном случае не является формальной датой. И. С. Розенталь показывает ощутимую разницу между клубной жизнью поры, когда о крестьянской реформе еще не было речи, и нарастанием иного качества общественности, начиная с обсуждения великих реформ. Поскольку автор специализировался на конце XIX – начале XX вв., части написаны несколько по-разному, первая имеет более выраженный историографический уклон (к тому же и клубам первой половины XIX в. посвящена гораздо более обширная литература), вторая часть книги в большей мере фактографическая.
Для первой половины XIX в. главным и наиболее представительным клубом заслуженно считается Московский Английский. Большинство исследований сосредоточено на нем настолько, что существование в России в то же время каких-то других клубов, и даже Петербургского Английского, остается на периферии внимания. Книга И. С. Розенталя этот пробел восполняет, сохраняя за Московским Английским клубом его особое место. Но попутно автор тонко и точно отмечает созданное предшествующей литературой преувеличенное представление о нем как об интеллектуальном центре и оплоте московской оппозиционности, даже революционности. Да, в Московском Английском клубе получали и читали свежую европейскую периодику, и была библиотека – но она отнюдь не являлась самым оживленным из помещений клуба, почитать и поспорить туда заглядывали лишь отдельные любители, тогда как большинство завсегдатаев предпочитали вести немудрящие повседневные разговоры и обмениваться городскими сплетнями за обеденными и карточными столами. Да, в клубе ворчали на правительство и существовало некое противостояние Первопрестольной Петербургу. Но не следует преувеличивать оппозиционности живущего на покое отставного или не служившего вовсе московского барства. В целом, для этого периода клубы представляли собой способ организации досуга праздного человека, по преимуществу – дворянина. Они являлись не столько способом выражения общественного мнения, сколько возможностью (в том числе для представителей власти – членов тех же клубов) с ним ознакомиться, услышать, о чем толкуют. При этом, в силу самого состава членов, из сферы взглядов, которые могли быть озвучены в клубе, был исключен наиболее радикальный оппозиционный сегмент. А количество и структура клубов – их в тот период было сравнительно немного и каждый собирал относительно много членов, принадлежавших к достаточно широкой социальной страте – придавали им роль скорее объединяющую и нивелирующую различия во взглядах и положении членов.
С эпохой великих реформ произошли изменения и в наборе тем, становившихся предметом клубного обсуждения, и в составе членов. Клубы стали демократичнее, а сохранявший аристократические традиции Английский клуб утратил центральное положение в общественной жизни Москвы. Возникли клубы интеллигенции, клубы, объединявшие политических единомышленников разных мастей, литературно-артистическую богему, наконец, рабочие клубы. В то же время изменилась и социальная функция клубов, у них появились совершенно новые задачи: творческие, идеологические, образовательные. После манифеста 17 октября 1905 г. Легальные политические партии и течения разных оттенков создавали свои клубы, которые таким образом становились одной из форм организации политической активности. Вторая часть книги насыщена богатым фактическим материалом, в значительной части новым или же никогда не подвергавшимся обобщению под таким углом зрения. И. С. Розенталь показывает, как клубы отражали разнообразие и возрастающую вариативность общества. Уделяет внимание бытовым подробностям клубной жизни (устройство помещения, что ели, во что играли). Описывает механизм полицейского контроля над клубами и полицейско-коррупционные скандалы, которые к началу XX в. становились гласными, попадали в газеты и доходили до суда (самое шумное – дело московского градоначальника генерала А. А. Рейнбота и его помощника полковника В. А. Короткого). Контроль этот, впрочем, не очень мешал участникам революционного подполья пытаться использовать клубы в своих видах. Более серьезным препятствием могло быть противодействие самих членов клуба. В пореформенное время клубы уже не столько объединяли определенный сегмент общества, сколько стали средством выражения различий и специфики тех или иных групп.
Особая статья – рабочие клубы, появлявшиеся с начала XX в. В отличие от других сословий, рабочие от избытка досуга не страдали и от хождения в клуб хотели получать пользу. Тяга самих рабочих к образованию, понимание пользы образования для изменения своего социального статуса соединилась с просветительскими устремлениями демократически настроенной интеллигенции и реализовывались через клубы. Потому рабочие клубы вели в первую очередь просветительскую работу: устраивали лекции, кружки самообразования, доступные библиотеки и сыграли заметную роль в формировании „рабочей интеллигенции“. С другой стороны, грань, отделявшая легальные рабочие организации от нелегальных политических партий, была весьма тонка, и те же рабочие клубы могли служить ширмой ориентировавшимся на рабочую среду социал-демократам.
Умная, добротная книга И. С. Розенталя несомненно пополняет наши представления о развитии русского общества, полезна методологически и интересна как чтение.