Экспресс-рецензии на книги по философии

Михайлов И. А. Макс Хоркхаймер. Становление Франкфуртской школы социальных исследований. Ч. 1: 1914 – 1939 гг. М.: ИФ РАН, 2008. 207 с.

"Отсутствие социального идеала не является проблемой для „нейтральной“ философии, зато тут же становится головной болью для всякой „социально критической“. Гениальность Хоркхаймера заключается в том, что ему удалось не то чтобы отвести это требование от собственной теории, убедив в этом окружающих, но добиться того, чтобы этот вопрос вообще не возникал… Как заметил однажды Шопенгауэр (авторитетный для Хоркхаймера): тот, кто полагает, что дураки странствуют по миру всегда в колпаках, а шуты – с погремушками, всегда будет их добычей или игрушкой… Человек, искренне верящий, что власть метафизики реализуется только в идеях „абсолюта“, „субстанции“, „мирового разума“, а для того чтобы не оказаться от нее „в зависимости“, достаточно занять „критическую позицию“, – все-таки не обладает достаточным иммунитетом от этой самой метафизики. Если же он при этом пытается придать своей теории значение большее, нежели просто „мнение“, а – как Хоркхаймер и его коллеги – пытается представить ее в виде универсального типа философствования, он создает идеологию… (с. 186 – 187).

"Хоркхаймер практически во всем уступает своим коллегам-современникам. По философской проницательности – таким феноменологам, как Гуссерль и Хайдеггер. По анализу частных феноменов человеческого существования – Шелеру, в области социальных исследований – Максу Веберу. Он менее разнообразен и ярок, чем Кракауэр (во всяком случае, не изобретает в социальных исследованиях нового языка). Отнюдь не первым открывает феномен „скрытой“, неявной власти (ср. Хайдеггер). Не первым он предлагает новый вариант развития теории идеологии (ср. Мангейм). Его собственное осмысление феномена фашизма уступает В. Райху… При всем этом у Хоркхаймера есть одно неоспоримое преимущество: он великолепный организатор, PR-менеджер, имиджмейкер. (с. 187 – 188).

Игорь Михайлов в своем репертуаре: прочитаны стопки книг, сделаны многие и многие выписки, любопытного в книге масса. Пушкин одобряет.

* * *

Длугач Т. Б. Подвиг здравого смысла, или Рождение идеи суверенной личности (Гольбах, Гельвеций, Руссо). М.: "Канон+", РООИ "Реабилитация", 2008. 336 с.

"...Все труднейшие антиномии разума, все его глубинные противоречия, связанные с ответственностью субъекта Нового времени, мужественно обнажены именно во французском Просвещении и именно теми мыслителями, о которых пойдет речь в этой книге, – Гольбахом, Гельвецием и Руссо. В этом смысле французская просветительская мысль предстает не как вне- или до-философские, чисто социологические рассуждения, а как философским образом осмысленная особая культура мышления и поведения человека XVIII в., без которой он лишается своих корней и оснований. (с. 7).

"Фактически понятие здравого смысла тождественно понятию автономной личности, которая формируется, начиная с XVII в., и постепенно становится основой демократического общества. (с. 9).

Вопреки огульным обвинениям Франкфуртской школы, Гольбах, Гельвеций и Руссо в "Великом терроре" не виноваты. Но книга не только об этом. Пушкин всецело согласен с автором, что здравый смысл, а вместе с ним и упомянутую троицу выбрасывать на свалку истории по меньшей мере неразумно.

* * *

Дмитриева Н. А. Русское неокантианство: „Марбург“ в России. Историко-философские очерки. М.: РОССПЭН,

2007. 512 с.

"Отсутствие в России развитой университетской философской традиции и специфическое отношение к философии разных слоев общества – то ли как опасному вольнодумию (с точки зрения чиновника любого ранга), то ли как квази- или даже псевдонаучным построениям интеллигента (с точки зрения ученого-естествоиспытателя), то ли, наконец, как изобретательству приспособленных к нуждам меняющегося мира мировоззрений (с точки зрения образованного обывателя) – обусловило „размывание“ неокантианской научной программы и трансформацию форм развития и трансляции неокантианских идей. Наиболее „резистентным“ на русской почве оказался „проект“ Марбургской неокантианской школы с его установкой на „просветительство“ („воспитание ума“) и определенность научной программы. (с. 276).

Сильнейшее впечатление на Пушкина произвели две цифры – 1900 и 1064. Первая – это количество сносок в книге, а вторая – это количество использованных автором источников. Желающим в лицах и фактах познакомиться с русским неокантианством лучшего чтения не найти.

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67