Вокруг оккультуры

The New Age of Russia. Occult and esoteric demensions.

Ed. By Birgit Menzel, Michael Hagemeister and Bernice Glatzer Rozenthal.

Verlag Otto Sagner: Muenchen-Berlin, 2012. – 488 p.

Когда я в 2007 году защищала в РГГУ свою кандидатскую диссертацию, со своего места встал маститый переводчик французских текстов (Бодрийяра, Лакана и Дерриды), седовласый и сухопарый профессор Z, и заявил: «Настоящий ученый не должен изучать эзотерику!» Это заявление не слишком меня удивило, разве что только категоричностью тона, я была одной из тех, кто пробивал стену, разделявшую академическое атеистическое знание и эзотерический гнозис, который содержится в популярных произведениях культуры. Как культурологу мне было непонятно, почему можно изучать сериалы, дамские романы или надписи на бересте (чем с успехом занимались мои коллеги), но нельзя – мистериальные культы и гностические движения, к которым отсылают нас романы Джона Фаулза, Милорада Павича или Умберто Эко. Диссертацию я все же защитила, не без помощи таких известных ученых как исследователь алхимии Вадим Рабинович (которому в свое время пришлось собрать 32 отзыва для того, чтобы его книга вышла в свет в научном издательстве в 1971 году), философы Вадим Розин и Игорь Яковенко.

В том же самом году в институте Харримана (первом американском центре по изучению России и стран бывшего СССР при Колумбийском университете в Нью-Йорке) состоялась научная конференция, результаты которой в виде толстого тома лежат сейчас на моем столе. Что я чувствую в этой связи? Что-то вроде чувства победы. Приятно, когда твои единомышленники утверждают себя в этом мире, хотя на Западе изучение эзотерики давно стало обычным делом, курсами по Таро в престижных американских университетах никого не удивишь. О чем эта книга? О том, как в истории России на протяжении ХХ века и по настоящее время переплетаются политические и эзотерические доктрины и стремления, о тех смыслах, которые лежат за привычным, казалось бы, порядком вещей.

Так, мы все что-то слышали о Николае и Елене Рерихах, создателях учения Агни Йога, объединяющего западные и восточные эзотерические традиции. Но мало кто помнит о связи между буддизмом и ленинизмом, которую основоположники русского нью-эйджа активно продвигали в жизнь. В статье Маркуса Остерридера «От Синархии к Шамбале: роль политического оккультизма и социального мессианизма в деятельности Николая Рериха» мы можем прочесть о том, что когда Рерихи приехали в Москву в июне 1926, они привезли на могилу Ленина землю с места рождения Будды, уподобляя Ленина Махатме, также хотели украсить мавзолей тибетскими символами удачи и надписями на семи языках: «Ленин — великий Учитель!» В блестящем материале Олега Шишкина, основанном на кропотливой архивной работе, поднимается завеса над связью Рериха с ОГПУ. В 1999 году Шишкин издал книгу: «Битва за Гималаи. НКВД: магия и шпионаж», которая была воспринята в штыки последователями русско-индийского мага или, как Шишкин называет Рериха – «Филипа Киркорова от эзотерики».

И здесь встает другой вопрос: о том, что, как и вся русская интеллигенция, которая постоянно делится на кланы наподобие мафиозных, оккультисты не являются единым целым, но все время выясняют отношения, и в этих спорах больше физического, чем метафизического.

Кстати, в статье Биргит Менцель «Оккультные и эзотерические движения в России с 1960-х по 1980-е» приводится забавный термин «оккультура», который был введен Кристофером Патриджем в 2004 году и связан со скрытыми, отрицаемыми и оппозиционными верованиями и практиками. Это очень точный термин, и отныне я хочу называть себя «оккультурологом», то есть человеком, который вскрывает тайные смыслы культуры, исследует проявление гностицизма в постхристианскую эру и занимается герменевтикой текстов популярной культуры, в которых видны корни древних мистерий. Биргит Менцель уделяет много внимания Южинскому кружку – одной из групп русского эзотерического подполья, из которой вышли потом такие разные феномены, что их трудно за один раз обозреть и осознать. В конечном счете даже популярный телесериал «Школа» Валерии Гай Германики – тоже из этого кружка, куда входил отец Валерии, журналист Игорь Дудинский. Эти незримые связи на самом деле очень важны для понимания контекста эпохи.

И, хотя книга называется «Русский нью-эйдж», благодаря одной из заключительных статей, принадлежащих Бернис Глатцер Розенталь («Оккультизм как ответ на духовный кризис»), мы получаем полную картину существования и возникновения нью-эйджа вообще и начинаем лучше понимать те процессы, что происходили в нашем обществе начиная с 1960-х и по настоящее время. Розенталь отмечает, что хиппи были первыми бэби-бумерами, обратившимися к оккультному. Она приводит удивительные факты: оказывается, Джон Леннон и Йоко Оно были не только последователями Махариши Махеш Йоги, но и мага Алистера Кроули, влиятельного члена герметического ордена «Золотая Заря». Она пишет также о связи рока и протестных движений (что мы можем наблюдать в нашей стране в связи не только с рокерами, но и с панками). И о некоторой разобщенности, ризомности общей структуры: «Движение нью-эйдж не имело ни организационной структуры, ни центрального руководства, ни сакрального текста». В России этими сакральными текстами, на мой взгляд, становились песни русских рокеров, все эти «Рок-н-ролл умер, а я еще нет», отсылавшие к мертвому Богу Ницше, «Скованные одной цепью», сатирически высмеивавшие советский коллективизм, «Мальчики-мажоры» и «Сладкие N», показывающие два антропологических полюса – материальной приземленности и метафизической безбытности. Благодаря этой статье мне стало понятно, что гностическая заряженность текстов русских рокеров несет ту же природу, что и их англосаксонских коллег – детей нью-эйджа и, в общем-то, у нас происходили те же процессы, с оговорками на местную специфику.

Стоит отметить две совершенно уникальные статьи, это «Прочь с глобуса. Оккультизм, эзотеризм и литература в России в 1960-1980-е» Леонида Геллера и «Гости из космоса. Оккультные аспекты советской фантастики». Я всем их настоятельно рекомендую, впрочем, как и всю книгу в целом. Литературные герои самых застойных советских лет рассматриваются здесь с точки зрения оккультных практик. Так, персонаж Венички Ерофеева у Геллера предстает в виде алхимика, сочиняющего не коктейли, а выводящего тайную формулу магического напитка, проходящего, находясь в подпитии, свой духовный квест (спирт и дух на латыни, как известно, однокоренные слова). Шварц уделяет большое внимание советским фантастам, таким как Иван Ефремов и Александр Казанцев, их оккультной поэтике 1940-х. Позже появляется фигура Еремея Парнова, обращавшегося к разным граням эзотерического мира. Шварц понимает советскую фантастику как движение, продвигавшее запрещенные оккультные и религиозные идеи, направленное против официальной советской идеологии.

Благодаря этой книге становится возможным понять те личные и идеологические связи, которые до сих пор оставались непонятыми для русского читателя. Например, о кружке космистов в Калуге, который стал возможен во многом благодаря тому, что в городе на рубеже XIX-XX вв. существовало видное теософское издательство. И Циолковский с друзьями и коллегами жил в определенном геопоэтическом контексте. Кроме того, Циолковский был учеником Николая Федорова, прозванного московским Сократом, чьи идеи о воскрешении мертвых и послужили отправной точкой для покорения космоса. Смысл был в том, что когда предки воскреснут, на Земле не останется места и придется переселяться на другие планеты. То есть истоки советской фантастики надо искать в философии космизма и, отчасти, в теософии.

Об этой книге можно говорить долго. Она содержит около двадцати статей и обширный библиографический список, который будет полезен всем интересующимся историей оккультных движений, историей религии и философией. Но главное, что я хочу сказать – это то, что российским ученым (это не относится к Борису Фаликову и Олегу Шишкину, принявшим участие в этом проекте) надо больше внимания уделять эзотерическим аспектам окружающей их жизни и современной литературы, потому что кому как не нам это все близко, понятно и доступно. Несомненно, эту книгу нужно переводить и переводить срочно, пока еще живы родственники упоминающихся в ней советских эзотериков, пока не прервалась еще связь времен.

А я, в свою очередь, вспоминаю, как меня поразило в детстве (это был где-то 1988 год), мне было десять лет, когда я прочла роман Казанцева о войне между двумя материками на Фобосе. В результате катастрофы погибли все жители планеты, кроме нескольких человек, основавших колонию на Земле и научивших местных приматов разумной речи и труду. Среди немногих спасшихся жителей Фобоса были мужчина по имени Аве Мар и девушка Мада Юпи. Я просто перевернула их имена, а то, что получилось, сказало мне больше о мире, чем если бы писатель написал это напрямую. Так и в этой книге: тайное, что становится явным, помогает нам лучше понять нашу жизнь, нашу судьбу и нашу историю.

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67