Код Киото

Упущенная выгода или перспектива разорения?

В конце ноября группа хакеров взломала сервер Центра по изучению климата при Университете Восточной Англии. Переписка ученых была выложена в интернете, что вызвало сенсацию: письма директора Центра Фила Джонса коллегам недвусмысленно свидетельствовали о возможности фальсификации данных о глобальном потеплении научным сообществом климатологов. Так, в одном из писем говорится о «трюке», позволившем завышать данные температуры за последние двадцать лет, а также скрыть процесс глобального снижения температуры в 1961–1981 годы. В другом письме директор Центра признавался, что доклады Межправительственной группы экспертов по изменению климата «являются удобным средством для продвижения программ, которые уже предопределены».

Точка зрения известного журналиста Джона Колмана, согласно которой «глобальное потепление является величайшим жульничеством в истории» вновь стала необыкновенно популярной.

Ученые, которых выставили активными участниками «мирового заговора», отреагировали довольно нервно. Климатолог Кевин Тренберт из Национального центра атмосферных исследований США заявил журналистам, что «письма использованы выборочно, а информация вырвана из контекста».

Фила Джонса временно отстранили от руководства Центром, а само дело назвали «Климатгейтом».

Между тем, британская пресса активно раскручивает другую версию происшедшего: будто бы за хакерами стоят российские спецслужбы. Дело в том, что переписка была выложена в открытый доступ с сервера в Томске. Сервер этот, по мнению британских журналистов, используется Томским государственным университетом, в котором, вероятно, учатся весьма талантливые хакеры. «В прошлом ФСБ пользовалась услугами томских хакеров для закрытия сайтов, пропагандирующих взгляды, которых Москва не одобряет», – утверждают журналисты The Daily Mail. Однако, «четких доказательств того, что переписка была взломана из Томска, не существует, но эта версия вероятна», - цитируют они некоего анонимного эксперта, назвавшего операцию изощренной и тщательно организованной.

Похожей точки зрения придерживается Мартин Бенистон, директор Института экологии при Женевском университете: «Я уверен, что появление переписки за несколько дней до конференции в Копенгагене – не совпадение и не случайность! Это было сделано для внесения сумятицы в ряды политиков и общественности, чтобы в Копенгагене не было принято никаких конкретных решений».

Действительно, одной из наиболее серьезных косвенных улик, свидетельствующих о том, что акция была подготовлена и спланирована заранее, является календарь. Взлом сервера Центра по изучению климата был осуществлен 20 ноября, письма попали в сеть на следующий день. А спустя 16 дней, 7 декабря, в Копенгагене начала работу 15-я конференция сторон рамочной конвенции ООН по изменению климата. На этой встрече должно было быть принято соглашение о сокращении выбросов парниковых газов в атмосферу, которое призвано заменить Киотский протокол.

Протоколы киотских мудрецов

У истоков борьбы с глобальным потеплением стоит Межправительственная группа экспертов по изменению климата (IPCC) – та самая, чьи доклады, по словам Фила Джонса, являются прикрытием для продвижения выгодных международным организациям программ. Эта группа была основана в 1988 г. Всемирной метеорологической организацией и Программой ООН по окружающей среде для оценки риска глобального изменения климата, вызванного антропогенными факторорами.

При активном участии IPCC была разработана Рамочная конвенция ООН об изменении климата (UN FCCC) – соглашение, подписанное более чем 180 странами мира, включая Россию, всеми государствами бывшего СССР и всеми промышленно развитыми странами. Конвенция была торжественно принята на «Саммите Земли» в Рио-де-Жанейро в 1992 г., и вступила в силу 21 марта 1994 г.

Страны-подписанты Конвенции брали на себя обязательства по ограничению выбросов парниковых газов на уровне 1990 года. Процесс адаптации требований Конвенции к реалиям современной экономики закончился в декабре 1997 года принятием Киотского протокола, который обязывает развитые страны и страны с переходной экономикой сократить или стабилизировать выбросы парниковых газов в 2008–2012 годах по сравнению с 1990 годом (в среднем снижение выбросов должно составить 5,2%).

У Киотского протокола было как минимум два уязвимых аспекта: во-первых, его подписали, но не ратифицировали США, благодаря мощной оппозиции сенаторов-республиканцев в Конгрессе. США являются мировым лидером по уровню выбросов парниковых газов (на их долю приходится более 25% их общего количества). Во-вторых, никаких обязательств по снижению уровня выбросов парниковых газов в атмосферу не взяли на себя Китай и Индия – две наиболее динамично развивающихся «промышленных мастерских» XXI века. По сути дела, Киотский протокол сделал основными игроками в борьбе с глобальным потеплением Евросоюз, Японию и Россию.

Место России

По условиям соглашения, достигнутого в декабре 1997 г. в Киото, протокол должен был вступить в силу не раньше, чем через 90 дней после его ратификации минимум 55 странами, входящими в UN FCCC. Другим условием было то, что на долю стран, ратифицировавших документ, должно было приходиться не менее 55% общемировых выбросов углекислого газа на 1990 г. К осени 2004 г. вступление в силу договора находилось под угрозой, поскольку США упорно отказывались его ратифицировать (президент Джордж Буш-младший, обещавший снизить выбросы углекислого газа во время своей предвыборной кампании, отказался представить документ на рассмотрение Конгресса).

В этот момент ключевой фигурой, от которой зависело – быть или не быть Киотскому протоколу – стал президент России Владимир Путин. На него оказывалось сильное давление – как со стороны Евросоюза, нуждавшегося в поддержке России для ратификации документа, так и со стороны противников договора внутри страны. Так, тогдашний советник Путина по экономическим вопросам Андрей Илларионов называл Киотский договор «экономическим Аушвицем», полагая, что его ратификация нанесет непоправимый вред российской промышленности. Аналогичных взглядов придерживалась группа экспертов РАН во главе с профессором-метеорологом Юрием Израэлем, осенью 2004 г. предоставившая Путину свои заключения, согласно которым Киотский протокол «слишком дорого стоит, неэффективен и основан на слабой доказательной базе». Примечательно, что Юрий Израэль, критиковавший Киотский протокол, занимал в свое время должность вице-президента IPCC – организации, стоявшей у истоков Рамочной конвенции об изменении климата. По данным британской The Independent, накануне саммита ЕС-Россия «ведущие члены российского правительства настаивали на том, чтобы не включать в повестку переговоров вопросы Киотского протокола».

Тем не менее, Путин дистанцировался от позиции Илларионова и объявил, что Россия «начинает быстрое движение в сторону ратификации протокола». Как отмечали эксперты, это могло быть частью сделки, согласно которой Россия ратифицировала протокол в обмен на снятие ЕС возражений по ее вступлению в ВТО.

Кому выгоден «Климатгейт»?

Судьба Копенгагенской конференции ООН вызывала опасения задолго до скандала с взломанным сервером Центра по изучению климата. Одним из наиболее острых вопросов, которые предстояло обсудить на этой встрече, была защита климата в странах Третьего мира. По оценкам экспертов ЕС, эта задача требует финансовых средств в размере 100 миллиардов евро ежегодно. Сумма и сама по себе немаленькая, а в условиях только-только пошедшего на убыль мирового экономического кризиса – особенно. В то же время, уже понятно, что без участия таких промышленных гигантов, как Китай, борьба с глобальным потеплением становится совершенно бессмысленной. В этом смысле показательна позиция правительства Японии, которое намерено вообще покинуть переговоры по новому Киотскому протоколу, если к нему не присоединятся Вашингтон и Пекин.

Позиция Токио ставит под удар не только главную цель Копенгагенской встречи – разработку механизма, который должен заменить Киотский протокол, чей срок действия истекает в 2012 г., но и гораздо более реальную перспективу механического продления срока его действий (на которой настаивают защитники окружающей среды, озабоченные тем, что мир может остаться вообще без механизма борьбы с глобальным потеплением).

Канцлер ФРГ Ангела Меркель уже заявила, что в Копенгагене в лучшем случае удастся согласовать ключевые пункты будущего договора, а юридически обязывающие нормы будут разработаны лишь к 2010 г. Но и это, возможно, чересчур оптимистичный взгляд на проблему.

В чем может заключаться интерес тех сил, которые подготовили и осуществили «Климатгейт»? Теоретически, это действительно могут быть честные ученые, недовольные тем, как данные климатических наблюдений подтасовываются и меняются в угоду чисто политическим соображениям. Доказательная база противников глобального потепления, как минимум, не менее солидна, чем аргументация сторонников Киотского протокола. Не оспаривая в целом наличие климатических изменений в атмосфере Земли, противники Киотского протокола справедливо указывают на то, что влияние антропогенного фактора на климат незначительно в сравнении с действиями факторов природного характера, и в первую очередь, Солнца.

Упущенная выгода или перспектива разорения?

Разумеется, у России были веские причины для ратификации Киотского договора. Помимо договоренностей о ликвидации препятствий на пути в ВТО, речь шла об эмиссионных квотах на выброс парниковых газов. Концепция торговли квотами (cap and trade) была разработана в конце 1960-х гг. канадским экономистом Джоном Дэйлсом и предполагала установление конкретного объема суммарной загрязняемости (первоначально водоемов) в качестве экологической цели. Первоначально казалось, что торговля квотами для России в рамках Киотского протокола – дело чрезвычайно выгодное, т.к. уровень промышленного производства в РСФСР в 1990 г. был достаточно велик. Однако, будучи привлекательными в теории, эти механизмы оказались трудно реализуемы на практике. В течение первого года действия Киотского протокола не были подготовленны необходимые документы для создания национального реестра выбросов парниковых газов. В результате было приостановлено создание национальной биржи по торговле квотами, не реализовывались совместные с другими странами проекты замены оборудования российских предприятий на более экологически чистые. Процедуры работы по Киотскому протоколу были готовы лишь к началу 2008 г.

С одной стороны, Россия заинтересована в том, чтобы сохранить имеющийся запас квот, т.к. их можно достаточно выгодно продавать на мировом рынке. Еще до ратификации Киотского протокола Андрей Илларионов предсказывал, что Россия исчерпает свой запас квот к 2008 г., после чего ей придется стать покупателем тех же квот у других стран. Этого не произошло – отчасти по тем причинам, что были описаны выше, отчасти из-за глобального кризиса, подкосившего экономический рост России. По определению самого Илларионова, Киотский протокол «фактически является штрафом за высокие темпы экономического роста и не позволяет расти странам высокими темпами» и выгоден «прежде всего, странам, у которых темпы экономического роста невысоки». Таким образом, сейчас Киотский договор скорее выгоден России, во всяком случае, до тех пор, пока она не преодолеет последствия кризиса. Однако будет ли он выгоден для нее «послезавтра»?

В июне 2009 г. в интервью «Первому каналу» Дмитрий Медведев объявил о национальных среднесрочных целях по снижению выбросов парниковых газов. Президент заявил, что к 2020 году Россия сократит свои выбросы на 10-15%. Дмитрий Медведев отметил, «что с 90-го года по 2020 год, за 30 лет, мы снизим совокупный объём наших выбросов на 30 млрд. тонн». «Это, конечно, и амбициозная, и весьма сложная цель, которая может действительно изменить парадигму развития человеческой цивилизации», - добавил президент.

Однако эксперты оценили это заявление не только как амбициозное, но и весьма рискованное. С их точки зрения, Россия сможет выполнить нормы климатического соглашения только путем экономического суицида. Возможно, обеспокоенность научного сообщества привела к тому, что вектор «климатической политики» России с лета до зимы 2009 г. претерпел некоторые изменения. Об этом косвенно говорит факт назначения главного метеоролога РФ Александра Бедрицкого советником президента Дмитрия Медведева по проблемам климата. Одной из первых задач Бедрицкого стала подготовка позиции России к Копенгагенской конференции. Позиция самого Бедрицкого по вопросам глобального потепления неоднозначна: он не подвергает сомнению сам факт глобального потепления, однако считает, что сказать однозначно, «будет для нас потепление только негативным или только позитивным явлением, нельзя». Кроме того, Бедрицкий полагает, что «с точки зрения климата... суммарные действия стран по Киотскому протоколу мало что дадут для глобального климата», а процесс Киотского протокола «очень сильно политизирован».

На мой взгляд, вполне вероятно, что позиция России, так же, как и многих других стран мира (в частности, Японии) по отношению к Киотскому протоколу претерпевает определенные изменения. Вера в то, что проблему глобального потепления – если она действительно существует – можно решить путем сокращения выбросов парниковых газов в атмосферу, постепенно ослабевает.

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67