От редакции:Буквально на днях губернатор американского штата Нью-Йорк Дэвид Пэтерсон предложил законопроект, предусматривающий легализацию в штате однополых браков. Гомосексуализм кажется уже привычным для США, но как обстоит дело с однополой любовью в Европе? И не где-нибудь, а в стане ультра-правых, поборников традиционных европейских ценностей?
* * *
11 октября 2008 года в автомобильной катастрофе погиб праворадикальный австрийский политик неонацистского толка - Йорг Хайдер - лидер скандально известной Австрийской партии Свободы (АПС) – Freiheitliche Partei Österreichs (FPÖ), а с 2005 года Альянса за будущее Австрии - Bündnis Zukunft Österreich — BZÖ, многолетний губернатор австрийской федеральной земли Каринтия.
Деятельность и убеждения этого правого экстремиста провоцировали в мировой политике один скандал за другим. Хайдер позволял себя откровенно расистские и антисемитские высказывания, прикрываясь необходимостью борьбы с иммиграцией иностранцев. Более того, он пропагандировал собственную сомнительную интерпретацию истории Австрии и даже откровенно расистскую дискриминацию языков славянских меньшинств, в частности запрет богослужений на славянских языках в католических церквях Штирии и Каринтии, территорий исторически, начиная с 7 века, населенных и управляемых славянами, и позднее оккупированных агрессивными германскими племенами.
Обстоятельства смерти этого чрезвычайно популярного в Австрии, а также в определенных кругах Европы политического деятеля были столь же скандальны, как и его убеждения. Хайдер погиб в автомобильной катастрофе в ночь на 11 октября 2008 года недалеко от австрийского Клагенфурта, столицы земли Каринтия. Его автомобиль на большой скорости вылетел с автобана и несколько раз перевернулся. Как было установлено дорожной полицией, причиной проишествия послужило то, что водитель более чем в два раза превысил скорость (142 км/ч при разрешенных на данном отрезке пути 70 км/ч), и находился при этом в состоянии алкогольного опьянения (в его крови было обнаружено 1,8 промилле алкоголя).[1] Он спешил на день рождения своей матери, возвращаясь из гей-бара.[2]
Необыкновенный фашизм
Скандальность данного события заключается не только в том, что глава ультраправой партии Европы вдвое превысил допустимую скорость и был при этом в пьяном виде за рулем. Для современных праворадикальных политических сил Европы, сущность идеологии которых состоит в шельмовании и преследовании иностранцев, в первую очередь, неграждан Европейского Союза, аргументами в своей борьбе с «паразитами и сбродом иностранцев- преступников» является обеспечение порядка и безопасности своих граждан. В швейцарских и австрийских газетах регулярно печатается статистика преступности и административных нарушений, в том числе правил дорожного движения иностранцев и собственных граждан. Естественно, что доля иностранцев в этом отношении должна превышать долю местных жителей, иначе не было бы смысла заниматься подобными изысканиями. И здесь история господина Хайдера выглядит очень некрасиво – борец с иностранными преступниками и негодяями – сам оказывается настоящим преступником за рулем, который по счастливой случайности губит не чужую, а свою собственную жизнь, стоящую для его многочисленных сторонников и почитателей неизмеримо выше жизни любого иностранца.
Но еще большую скандальную сенсацию приносит следующий день 12 октября 2008, когда австрийское телевидение транслирует реакцию хайдеровских «партейгеноссен» на эту трагическую кончину. С огромным удивлением зрители немецкоязычных каналов могли видеть, как один из ближайших соратников Хайдера по партии некто Стефан Петнцер рыдает в голос, слезы душат его до такой степени, что он не может внятно выразить свои соболезнования по поводу смерти обожаемого кумира. Такое поведение конечно же вызвало удивление и пересуды в австрийском обществе, а также во всем западном политическом бомонде. Слухи о гомосексуальности фотогеничного, в любое время года по альпийски загорелого Хайдера, муссировались в европейских СМИ и раньше, газетчики стали печатать фотографии посещения Хайдером гей-бара совместно с господином Петцнером, непосредственно перед смертью в результате несчастного случая. Но уже через десять дней после телевизионного скандала «плакальщик» Петцнер в своем интервью австрийскому радио ORF Ö3 раскрывает интригу, делая заявление, в котором он называет Хайдера «мужчиной своей жизни» или по-немецки «Lebensmensch» (это словосочетание стало победителем на конкурсе австрийских выражений 2008 года, по итогам интернет-голосования)[3] и недвусмысленно признается, что являлся любовником Хайдера утверждая при этом, что жена Хайдера знала об их гомосексуальной связи и относилась к этому с пониманием.[4]
Все вышеописанное, на первый взгляд, должно в любой демократической стране относиться исключительно к частной жизни вышеупомянутых персон, даже если они являются скандально-популярными политиками. Но интрига скандала достигла кульминации непосредственно после страстного плача Петцнера на телевидении: сразу после смерти своего шефа и любовника, он назначается официальным преемником Хайдера на посту лидера партии! Смысл данного события является намного более значимым, чем просто скандальная частная жизнь двух политиков европейцев, которые несомненно в современной якобы толерантной и политкорректной Европе имеют полное право на любую форму частной жизни и открытый гомосексуализм здесь конечно же не нечто из ряда вон выходящее, а норма поведения достойная всяческого уважения, как и любая другая форма сексуальной активности.
Проблема в данном случае, заключается, в первую очередь, в наследовании политического преемства власти, в том числе и потенциально, ведь лидер популярной партии вскоре может стать и лидером всей страны. Единогласное избрание президиумом хайдеровской партии 27-летнего любовника Хайдера, лидером партии, уже на следующей день после кончины босса, дает основание утверждать, что причиной этого выбора была единственно сексуальная причастность 27-летнего неопытного политика к ушедшему в мир иной шефу, что является не просто скандалом частной жизни, но попирает основы западной демократии! Австрийская демократия на поверку оказывается типичным традиционным обществом примитивных аборигенов, где вполне логично сакральный феномен власти и должен передаваться через сексуальную связь, ведь иначе невозможно определить кому же еще, кроме своего любовника почивший властитель хотел передать власть, ведь он же выказал предпочтение именно этому мужчине перед остальными. В этом констексте уместно вспомнить о нравах и ценностях предков современных европейцев-австрийцев – германцах и кельтах, населявших в античную эпоху пространства современной Европы, нравы которых, казались дикими и варварскими, даже в глазах их соседей римлян и греков, также не отличавшихся стремлением к обузданию и упорядочиванию своей сексуальной жизни. Как пишет, в частности, с удивлением греческий историк Диодор: гомосексуальные контакты среди кельтов были не только чрезвычайно распространены, но отклонение предложения вступить в гомосексуальную связь вызывало осмеяние всем сообществом «жениха-неудачника», как если бы речь шла о совершенно пустяковой банальности, которой он не смог добиться.[5]
Точно такую же систему ценностей, конечно, на более сублимированном в сравнении с примитивными варварами уровне демонстрировал оплот античной культуры – языческий Рим, где гомосексуальная связь была не только поводом для передачи императорской власти[6], но даже вполне логичной причиной обожествления любовника императора, поскольку сам император, ведь тоже являлся римским богом!
Многие из римских императоров были гомосексуалистами, но наибольший резонанс в римской империи произвела трагическая смерть молодого грека Антиноя, бывшего любовником императора Адриана. Траурные мероприятия и похороны Антиноя были произведены с беспрецедентным для того времени размахом, после чего Антиной был обожествлен наравне с действующими римскими императорами и вошел в сообщество римских небожителей. Адриан со всей присущей ему жестокостью и решительностью добился огромной популярности в римском обществе культа Антиноя и его распространения по всей империи. Из-за этой мелодраматической трагедии любви двух гомосексуалистов, воплотившейся в языческую сакрализацию гомосексуальной связи, тысячи христиан должны были идти на смерть: они не могли преклоняться перед соблазном чувственной красоты молодого грека, ставшей увлекательным романтическим мифом для римского общества.
Поэтому, возвращаясь к делу Хайдера, можно уверенно сказать, что не имеет значения тот факт, что хайдеровская партия быстро одумалась и уже через короткое время место 27-летнего Петцнера занял его коллега Бухер, незамеченный в сексуальных связях с Хайдером. Существенным является созданный неонацистской австрийской партией прецендент, который по сути идентичен истории с обожествлением Адрианом Антиноя, а по форме является казусом с противоположным знаком: в одном случае бог-император добивается сакрализации своего почившего любовника, тем самым делая его равным себе, в другом случае любовник почившего местного фюрера занимает по решению руководства партии его место с соответствующей претензией на политическую власть, что учитывая популярность его партии в стране не является чем-то фасмагорическим, а статус молодого человека, пусть на несколько дней, приравнивается к статусу ушедшего босса или иначе говоря, современного политического императора.
Новый европейский порядок
Изюминку данной истории придает именно политическая направленность хайдеровской партии, ведь случись нечто подобное у либералов, это на современном Западе просто не могло быть никакой сенсацией: мало ли что в жизни бывает - гомосексуализм, как отмечалось выше, нормален во всех отношениях, такое политическое преемство могло быть просто случайностью или, в конце концов, удачным пиар-ходом соответствующей либеральной партии: ведь может же супруг погибшей женщины-политика, как например, в настоящее время в Пакистане, занять ее пост премьер-министра – это даже повышает популярность партии данных супругов. Что же гомосексуалистам этого нельзя – налицо явная дискриминация по сексуальной ориентации!
Но тот факт, что господа Хайдер и Петцнер были членами партии, являвшейся по сути, самой прямой правопреемницей национал-социалистической партии Адольфа Гитлера (который, как и господин Хайдер, был австрийцем, о чем некоторые российские политологи склонны забывать) заставляет со всей серьезностью отнести к анализу данного факта. Здесь можно коротко упомянуть о семье Хайдера, оба родителя которого, были убежденными нацистами и членами национал-социалистической партии Третьего рейха, к которому также после Аншлюса 1938 года принадлежала Австрия.[7] Моральный колорит истории этого семейства придает скандальный факт приобретения небогатыми родственниками Хайдера при Гитлере у итальянских евреев (очевидно, за бесценок в условиях нацистского террора) поместья Беренталь в Каринтии, унаследованное впоследствие самим Хайдером, стоимость которого в настоящее время оценивается в 15 миллионов долларов. [8] Здесь же в Беренталь («Bärental» в переводе с немецкого означает «медвежья долина») была установлена урна с прахом Хайдера после кремирования и возник беспрецендентный для Австрии культ личности и поклонения «народному» вождю.
При этом также следует подчеркнуть, что никто и никогда, в том числе его политические противники, не упрекал Хайдера в том, что вышеупомянутое имение Беренталь, унаследованное им и давшее ему социальный статус, необходимый для приобретения политической популярности, досталось его родственникам нечестным и аморальным путем. Это должно, на первый взгляд, казаться противоречием в современной буржуазной Европе, для который вопрос о происхождении состояния является совершенно естественным и которая любит кричать о реституции имущества жертв коммунизма в Восточной Европе, но предпочитает забывать о происхождении состояний состоятельных немцев и других европейских нацистов, история которых, уходит корнями в нацистский террор тридцатых годов прошлого века в Германии или ограбление населения завоеванных стран и использование подневольного труда рабов с оккупированных территорий во время Второй мировой войны.
Здесь, конечно же, налицо уже набившая оскому политика двойных стандартов Запада, которая проявляется во всех существенных отношениях этой лицемерной культуры, всегда стремившейся подменить истину правдоподобием политической целесообразности.
В этом смысле не являются исключением и попытки современных европейских ультраправых, в том числе партии Хайдера сознательно отмеживаться от обвинений в фашизме, несмотря на то, что в идейном и социальном отношении они являются прямыми преемниками немецких национал-социалистов. Также как и их предшественники, германские фашисты, они исповедуют расистскую идеологию «фёлькиш», несколько сублимированную пропагандой идей европейского единства в смысле противопоставления культурных и цивилизованных европейцев всему остальному нецивилизованному миру, с которым «просвещенная» Европа ни в коей мере не должна смешиваться, но должна быть отделена от него новым «железным занавесом». Такие идеи не слишком сильно отклоняются от нордического европоцентризма Гитлера, на общность идейного плана обоих политических сил, указывает также их так называемая социальная направленность,[9] т.е. попытки оторвать рабочих и мелкий средний класс от левого социал-демократического движения. Как пишет Павел Захаров в статье «Фашизм поднимает голову. Пока только в Австрии»:[10] «Они (австрийские ультраправые) шли на выборы под лозунгами «за народ, но против социалистов». И в настоящее время европейские наследники фашистов смогли достичь огромных успехов на политическом Олимпе Европы. В данной статье Захаров отмечает, что на выборах 2008 года в Австрии обе ультраправые партии Австрии, связанные с личностью Хайдера, набрали в сумме 29% голосов. Этот результат в среднем соответствует общеевропейской ультраправой квоте, например, в соседней Швейцарии, славящейся якобы давними демократическими традициями, ультраправая и социально близкая Хайдеру Швейцарская Народная партия получила на последних парламенских выборах в октябре 2007 года те же 29% голосов[11]. Как указывает в этой же статье эксперт, директор Института глобализации и социальных движений Борис Кагарлицкий: «Ультраправые смогли стать наиболее динамичной и серьезной политической силой в Австрии... Социал-демократы и «народники» фактически предлагают две версии неолиберального проекта, и поэтому протестные голоса уходят к ульраправым».[12]
Т.е. следуя мнению уважаемого эксперта, можно уверенно утверждать, что идейные наследники немецких фашистов пытаются осуществить некий неолиберальный (в смысле соответствия по форме якобы либеральным европейским глобализационным тенденциям) проект политического будущего Европы, который в отличие от уже неактуального социал-демократического проекта неизбежно будет содержательно наполнен, пусть даже имплицитно, традиционным для европейской цивилизации, начиная с Нового времени политическим и культурным расизмом.
Вышесказанное означает, что Хайдер отнюдь не экстренчичный маргинал, и скандальное назначение его любовника в качестве его политического преемника совсем не сумасбродство кучки политических отщепенцев, но хорошо продуманная пиар-стратегия руководства его партии, борющиеся за осуществление собственного глобального проекта Европы.
Но для большинства людей, не задумавающихся над такой стратегической дальновидностью, кажется тем не менее странным, как же все-таки преемники фашистов могут пропагандировать гомосексуализм. Можно ведь вспомнить жуткую гомофобию гитлеровской верхушки, для которой гомосексуалисты, даже чисто арийского происхождения, вызывали большую ненависть, чем их главные идейные враги – коммунисты. Известно, что в концлагерях и лагерях смерти в Третьем рейхе, с подачи эсэсовского персонала, гомосексуалисты были вслед за евреями самой отверженной и бесправной группой, у которой в отличие от европейских коммунистов, часто имевших определенный статус в концлагере, практически не было шансов выжить. Эта нацистская ненависть питалась не только из источника расистской идеологии «крови и почвы»: ведь гомосексуалисты не могли иметь детей, а об усыновлении чужих в то время не могло быть и речи, и к тому же в условиях их преследования в Европе начала прошлого века арийское происхождение сексуального партнера явно не играло для них большой роли. Поэтому еще большое значение для отвращения, которое питало к ним большинство германских нацистов, служило их отнесение к враждебному политическому лагерю нордической расы, в них видели опасный инструмент морального разложения истинных арийцев.[13]
Современное европейское мировоззрение признает гомосексуальность не только нормой реализующей сексуальные права человека, но и утверждает свободу гомосексуализма в форме некоего культурного завоевания именно западной цивилизации, в форме некоего вызова нецивилизованным варварским культурам третьего мира, в наше время глобализации, остающимся внутренне враждебным гомосексуальным отношениям. Согласно резолюции Европарламента, европейские школьники должны воспитываться в духе симпатии к гомосексуализму, а 17 мая объявлен Международным днем борьбы с гомофобией.
Интересным образом именно идея приятия гомосексуализма, а не Холокост (который до сих пор отрицают ультраправые европейцы), стала тем консенсусом, который объединил весь спектр политических сил современной Европы, включая откровенных симпатизантов наследия Третьего рейха.[14] Таким образом, свобода сексуальной ориентации стала краеугольным камнем для будущего построения европейского политического и культурного единства.
Но почему же это стало возможным, что же это – победа либеральных сил над ультраправыми в Европе и полная идейная капитуляция сторонников «фёлькиш»? Но как быть с указанной выше прямо противоположной тенденцией, указывающей на поступательное усиление неофашистской и ультраконсервативной идеологии в Европе?
Наивность русских евразийцев
Чтобы адекватно ответить на данный вопрос придется проанализировать глубину мировоззренческой трансформации европейской цивилизации, достигшей полного осуществления к концу ушедшего столетия, непосредственно перед началом европейской интеграции. Но чтобы идти по данному пути, необходима радикальная редукция традиционных культорологических клише, которыми любят оперировать в отношении современных европейских тенденций, некоторые даже весьма популярные российские философы и культурологи, не замечая очевидной устарелости и неадекватности своих дефиниций.
Наиболее ярким примером такого подхода к современной Европе является стиль чрезвычайно популярных в так называемых неоконсервативных российских кругах построений Александра Дугина, лидера «Международного Евразийского Движения» (МЕД). Так, в одном из своих интервью порталу Part.org.ua господин Дугин на вопрос корреспондента: «Как Вы объясняете феномен Йорга Хайдера? Не слишком ли преувеличены его ксенофобия и "фашизм"?», последовал буквально следующий ответ: «Хайдер - либерал республиканского типа. Это не имеет ничего общего ни с фашизмом, ни с национал-социализмом».[15] С одной стороны, в тактическом плане, понятно стремление Дугина брать под защиту господина Хайдера от обвинений в фашизме, что он неоднократно выражал и позже на других конференциях, ведь иначе рассыплется вся его теория неоевразийства, как феномен культурного единства традиционалистов Европы и Азии, противостоящих мировому атлантизму. Но с другой стороны, уже стратегически, господин Дугин очень сильно рискует, делая подобные заявления, рискует даже не столько тем, что в свои союзники записывает откровенных германских неофашистов не на словах, а на деле доказавших свою «клиническую» славянофобию, как например, вышеупомянутая длительная политическая кампания Хайдера, направленная на запрет и полное вытеснение языков славянских меньшинств на католических богослужениях в Каринтии, равно как и земляков, единоверцев и идеологических соратников господина Хайдера, на мировоззрение которых, ему указывает корресподент цитированного выше интервью: «Адольф Гитлер - австриец-католик, ариософы Йорг Ланц фон Либенфельс и Гвидо фон Лист - - австрийцы и бывшие католики».[16] Риск хайдеровской апологии и солидарности с ним у Дугина состоит в гораздо большей степени в культурологической несостоятельности, в некомпетентности в вопросах современной культурной и политической ситуации в Европе, в некоем феноменологическом сущностном невидении, чем была и чем является сейчас Европа. Ведь далее в этом же интервью Дугин утверждает не больше не меньше, что именно происки и провакации просвещенных английских и французких масонов девятнатнадцатого века послужили причиной того, что германские националисты времен Габсбургской монархии были агрессивными славянофобами.[17] А как же быть тогда со всей историей славянского геноцида германцами, начиная с Великого переселения народов? Тогда, наверно, тоже были свои негодяи, например, римские папы, науськивавшие германских варваров на своих соседей. А может быть масоны по Дугину виновны также и в том, что современные европейские неофашисты в отличие от своих классических братьев времен Третьего рейха приняли гомосексуализм? Ведь именно так строится логика господина Дугина: мы любим германских ультраправых, потому что они, как традиционалисты Германии, являются евразийцами, а все что они делали нам плохого на протяжении веков, а может быть и до сих пор презирают нас как славянских унтерменшей, так это происки атлантических врагов, ведь мы, неоевразийцы, имеем право определять, кто в Европе по отношению к кому евразиец, а к кому атлантист.
В рамках дугинского традиционализма совершенно очевидно, что любой гомосексуалист – это автоматически либерал, и конечно же Хайдер, не может быть исключением, он просто для неоевразийцев хороший либерал с сильной традиционалистской интенцией.
А может и император Адриан был либералом, ведь он обожал греческую культуру, был довольно образованным человеком? Но как же быть с его патологической жестокостью и ксенофобией, проявившейся в частности во время подавления восстания бар Кохбы в Иудее, что может сравниться скорее с тем же гитлеровским фашизмом, чем с образом просвещенного атлантического либерала. Для теории неоевразийства нет проблем с ретроспективной трансляцией своих ценностных установок даже на античное языческое время. Гомосексуализм - это не традиционализм, потому что это не нормально даже для язычников, а вот борода, например, наоборот совершенно нормальна и естественна для любого мужчины-традиционалиста всех времен и народов. Только вот история мировых цивилизаций полна прямо противоположных примеров традиций и обычаев древних народов, которые по идее Дугина должны были бы прямо в соответствие с неким естественным законом закладывать основы Традиции. Но проблема-то как раз в том, что Традиция, в том числе и у неоевразийцев (лидер которых является даже старообрядцем) восходит, не к некоему абстрактому консенсусу естественного разума всех культурных и нецивилизованных древних народов, большинство которых, как и европейские варвары, а также цивилизованные народы античности совершенно нормативным путем активно практиковало гомосексуализм, а к ценностям одной единственной библейской иудео-христианской Традиции, впервые в нравственной истории человечества объявившей гомосексуализм апогеем зла. Поэтому современный европейский консерватор должен с точки зрения подобного подхода нести не какие-то абстрактные традиционные ценности, а именно ценности иудео-христианской традиции, поскольку ведь Европа, когда-то была обращена в христианство.
Но если Европа в результате векового процесса секуляризации, к моменту принятия решения о европейской интеграции окончательно и добровольно на политическом уровне отказалась от христианства, что выразилось в частности в отказе отцов европейского единства продекларировать христианские ценности в качестве одной из идейных основ европейской цивилизации, то какие обязательства в смысле соответствия на традиционность и консервативность несет господин Хайдер?[18]
Почему, усопший «король Каринтии», исповедуя неофашизм и практикуя гомосексуализм должен ориентироваться на христианские ценности? Что его коллега и земляк господин Гитлер, несмотря на гораздо большее давление Традиции в его время был христианином? Почему Хайдер не может ориентироваться на гомосексуальные ценности Адриана и древних кельтов? Ведь они еще древнее христианских парадигм, т.е. вопреки системе неоевразийства должны считаться еще более традиционными...
Поэтому прискорбно, что даже некоторые основатели великих культурологических теорий не видят очевидно простого факта, что если культура, особенно добровольно, меняет парадигму, то для нее перестают действовать устаревшие клише и антитезы типа фашист-либерал, гомосексуалист-христианин.
Возвращение Европы на круги своя
Современные европейцы являют собой пример совершенно всеядного синкретизма. Так что некоторые из них, как и античный Андриан или современный Хайдер, сами не могут определиться не только со своей сексуальной ориентацией, но и какому богу они поклоняються.
В этом смысле интересно интервью с вдовой Хайдера Клаудией, которое автор этих строк смотрел в начале марта 2009 года по австрийскому телевидению. О гомосексуализме ее мужа, так же как и о его ксенофобии, естественно не было сказано ни слова. Но речь шла о народной любви к Хайдеру в его родной земле Каринтии. Народ там возводит ему памятники, переименовывает в его честь улицы, один архитектор говорил чуть ли не о проекте мавзолея для народного героя, который как говорят австрийцы, погиб как мученик за народ (т.е. автокатастрофа с пъяным Хайдером за рулем при двойном превышении скорости была подстроена врагами австрийского народа, или как это можно было бы выразить на языке неоевразийцев масонами-атлантистами).
Но также маленькие дети приходят к вдове и говорят ей в один голос: «мы знаем, что Йорг на небе, в раю». Католическая церковь естественно при этом молчит, поскольку никогда не высказывается дурно об ушедших в мир иной великих политиках и даже Гитлера никто из католических иерархов не пытался отлучить от церкви, так что создается впечатление, что для австрийских поклонников «народного короля» Хайдера нет принципиальной разницы, в каком раю находится их народный герой и мученик: в германской валгалле с господином Гитлером, в сообществе римских богов Адриана и Антиноя или в христианском Царстве Небесном.
В преценденте, созданном Хайдером и его партией, кроется все же одна неприятная проблема для правого политического бомонда современной Европы, который традиционно исходил из тождества ценностей консервативных католиков и ультраправых политиков. Именно католическая церковь, не будучи уже самостоятельной политической силой Европы, но обладая еще значительным идеологическим ресурсом, исключается из европейского политического контекста, поскольку доктринально не признает моральной равноценности гомосексуальной ориентации.
Для людей происходящих из определенных консервативных католических семей, спектр их политической и религиозной ориентации неизменно совпадал и традиционно находился на самом правом краю.[19] Эти люди были призваны защищать веру и родину, и делать это эффективно, по их мнению, можно было только ультраправыми средствами. Но скандал с господином Хайдером должен продемонстрировать им, что этот схема больше не работает. Европейские фашисты с гомосексуальными наклонностями еще может быть косвенно и способны защищать католичество как организационную структуру, нападая, например, на ислам и азиатских эмигрантов, но никогда не будут отстаивать христианские ценности, чужого для них духа, потому что просто, как тот же Гитлер, не понимают, зачем это им нужно.[20]
Таким образом, Европа в политическом и культурном измерении окончательно решила «христианский вопрос» и возвратилась на круги своя к ценностям античного и варварского язычества, в качестве некоего исходного пункта для дальнейшего развития, т.е сбросила свою устаревшую христианскую форму или свое внешнее, как хамелеон регулярно меняет кожу, и находиться в процессе создания новых или модифицированных старых форм и переоценки всех ценностей. Но при этом нет совершенно никаких оснований полагать, что сущность Европы, ее характер, ее душа или внутреннее старого континента претерпело хотя бы малейшее существенное изменение.
Величайший европейский философ 20-го века Эрих Фромм, изучая различные типы культур на основе анализа антропологов Р. Бенедикт, М. Мид, Дж. Мёрдока, выделяет три типа социальной организации общества или три системы. Так называемая система С или деструктивное общество является по Фромму наихудшей из возможных. В рамках этой модели социальных ценностей зло достигает своего полного развития и осуществления, и воспринимается внутри данной модели как совершенно нормальное явление. Коварство, подлость, враждебность и предательство являются главными признаками этой системы, а основными ее ценностями оказываются поклонение идолу частной собственности и гедонические удовольствия, в том числе сексуальные девиации и наркотики, являющиеся единственным разнообразием для общества, живущего в постоянной гнетущей депрессии, вследствией свой деструктивности.[21]
Надо ли говорить о том, что Фромм относит современное европейское общество по аналогии с некоторыми первобытными обществами именно к системе С, т.е. наиболее негативному даже отвратительному типу культуры.
Система С и есть сущность или душа европейской фаустовской культуры, которая нисколько не изменилась за период пребывания в «христианской оболочке», свои характерные черты, такие как неизменно агрессивная и экспансионистская направленность, были ярко выражены во все периоды и исторические эпохи, будь то античное варварство, средневековый фанатизм, брутальная колонизация других континентов, европейский фашизм прошлого века или современная европейская интеграция. Но исторически перманентно проявленная предельная нетерпимость европейцев к духовным ценностям оппонентов, или на их лексиконе нецивилизованных народов, не позволяет надеяться, что обретенный в гомосексуализме политический консенсунс Европы должен остаться внутренним достоинством цивилизованного Запада. Конечно же, нет. В самое ближайшее время будет сделано все возможное, чтобы эволюция всех «варварских» (естестественно, с точки зрения Запада) культур современного мира пошла по пути принятия гомосексуализма, как главного критерия цивилизованности, т.е. по пути эволюции, который уже прошли свои, европейские фашисты.
* * *
[1]http://interfax.ru/news.asp?id=39546
[2]http://www.telegraph.co.uk/news/worldnews/europe/austria/3217869/Haider-was-drinking-in-a-gay-bar-before-he-crashed.html
[3] http://de.wikipedia.org/wiki/J%C3%B6rg_Haider
[4] http://www.20min.ch/news/kreuz_und_quer/story/Er-war-Joerg-Haiders-Liebhaber-22132160
[5] Ср. Elena Percivaldi „Das Reich der Kelten“ 2003, Tosa Verlag.
[6] В частности, как пишет Светоний, Марк Антоний утверждал, что Октавиан использовал сексуальные контакты для своего усыновления Цезарем.
[7] См. Википедия: «Хайдер, Йорг» «Отец Хайдера, простой сапожник Роберт Хайдер, вступил в НСДАП в 1929 в возрасте 15 лет, и оставался верным нацизму в период австрофашизма, 1934—1938, когда партия Адольфа Гитлера была официально запрещена. В 1933 он бежал в Германию и вернулся в Австрию в ходе неудавшегося нацистского путча в июле 1934. После ареста и высылки в Германию Роберт Хайдер вступил в Австрийский легион СА, отслужил два года в вермахте и вновь вернулся в Австрию после аншлюса. С 1940 — строевой офицер, воевал на Восточном и Западном фронтах, в конце войны был списан в запас после ранений. Мать, Доротея Рупп — учитель по образованию, дочь главного врача больницы в Линце, также была членом НСДАП. Родители поженились в 1945, незадолго до поражения Германии».
[8] Ibid.
[9] Ср. название Национал-социалистическая рабочая партия Германии. http://www.fact400.ru/mif/reich/00110.htm
[10] http://www.rbcdaily.ru/2008/09/30/focus/382904
[11] См. Википедия «Швейцарская народная партия»
[12] http://www.rbcdaily.ru/2008/09/30/focus/382904
[13] В настоящее время ходит много баек и сплетен относительно сексуальной ориентации самого Гитлера, якобы даже его прислуга утверждает, что у фюрера проявлялись ярко выраженные гомосексуальные наклонности, которые он вынужден был подавлять усилием воли. Если это так, то Гитлер в отличие от Хайдера был гораздо более связан традициями политической конъюнктуры того времени в Европе в отношении сексуальности, ведь в случае его готовности пойти на риск в осуществлении своих сексуальных желаний, его могла ждать печальная участь партайгеноссе Рема.
[14] Гомосексуальность в современной Европе отвергают только консервативные круги Ватикана, но в настоящее время консервативные католики без политической поддержки на уровне национального государства не могут претендовать на самостоятельную политическую силу в Европе.
[15] http://www.mesogaia-sarmatia.narod.ru/tryzub.htm
[16] Ibid
[17] Ibid
[18] В этом контексте интересно высказывание сербского богослова архим. Иустина (Поповича: «Если бы Европа осталась христианской, то хвалилась бы Христом, а не культурой. И великие народы Азии и Африки, хотя и некрещеные, но духовно настроенные, это понимали и ценили, ибо каждый из этих народов хвалится своей верой, своими божествами, своими религиозными книгами – Кораном, Ведами и др. Не хвалятся они лишь делами рук своих, своей культурой, но тем хвалятся, что считают высшим себя, действительно наивысшим в мире. Только европейские народы не хвалятся ни Христом, ни Его Евангелием, но своими смертоносными машинами и дешевыми фабриками, и последствия этого самохвальства таковы, что все нехристианские народы возненавидели Христа и христианство. Возненавидев плоды Европы, возненавидели и европейского Бога. Но Европу и это не волнует, ибо она прежде всех возненавидела и отвергла своего Бога… Ты – Азиат, сказала Европа Христу в своей многовековой уже тяжбе с Ним» Православная церковь и экуменизм. // Глагол жизни. ѕ 2, 1992, сс. 47-49.
[19] Здесь можно вспомнить также о скандале с гомосексуальной порнографией в семинарии австрийского города Санкт-Пельтен, епископ которого Курт Кренн вынужден был отправиться в отставку из-за происков «враждебных церкви» гомосексуалистов. Консерватизм именно этого епископа, так восхищал австрийских католиков-традиционалистов. Но интересно, что епископ Кренн происходил из подобной Хайдеру семьи, с ультраправой политической ориентацией.
[20] Наиболее ярко отражает данный феномен недавняя трагическая гибель другого «мученика-новоевропейца» — ультраправого голландского политика Пима Фортёйна, являвшегося открытым гомосексуалистом и в то же время выражавшего радикальную исламофобию и предельную враждебность к мигрантам.
[21] См. Эрих Фромм, "Анатомия человеческой деструктивности", М., 1973.