Хочу быть мелом

Университет: от "Биологического музея" до "Факультета политологии"

Стимулом к написанию настоящего текста послужила статья С. Переслегина "Прощание образованца". При этом менее всего автор хотел бы опровергать позицию глубокоуважаемого публициста.

Одной из существенных проблем отечественной системы образования всегда была ее демонстративная несвоевременность. Когда общество трясло и корежило, система образования сохраняла идиллическое спокойствие. Когда общество оказалось стабильно, вдруг проявляются пророки катастрофы.

Любая образовательная система в мире всегда хотела и хочет только одного: не менять ничего. Поэтому остервенело сопротивляется всем попыткам реформ. Российская образовательная система не является исключением. Следует признать, что наследие советской средней и высшей школы сохранилось до настоящего момента почти в полном объеме. Российское образование - это едва ли не синоним образования советского. Самое интересное заключается в том, что такая ситуация полностью устраивает и тех, кто дает образование, и тех, кто его получает.

Что было характерно для советского образования? Во-первых, закрытый, непубличный характер функционирования его институтов. Во-вторых, отсутствие стремления к профессиональной самоорганизации "снизу" со стороны рядовых преподавателей вне административных наставлений. В-третьих, систематическая конвертация личных отношений и связей в разнообразные академические преимущества (так называемый блат). Все это имеет место и сейчас. Любое резкое движение, могущее нарушить баланс сил, необратимым образом блокируется инертностью профессорско-преподавательского состава и студенчества. Почти абсолютная пассивность вызвана не страхом "репрессий", а отсутствием способности артикулировать свежие идеи и потребности в них. Никакого кризиса внутри образовательной системы России сегодня не существует. Более того, как кризис, как покушение на основы выглядит любая попытка переделать что-то. Проблемой российской системы образования является не работа вхолостую, не "слом" и тем более не "смерть", а сверхстабильность, живучесть, устойчивость, монолитность всех ее составляющих. Система прекрасно самовоспроизводится, сохраняя при этом значительную долю общественного признания и колоссальную востребованность.

Ни в ближайшей, ни тем более в отдаленной перспективе в этой ситуации ничего не изменится под воздействием внешних сил. Идея "знаниевого реактора" и прочие эффектные на слух дилетантов благопожелания навсегда останутся только прекраснодушными утопиями. И дело не в том, что этот с позволения сказать "реактор" некому запустить. Отечественная система образования просто не доступна для внешней критики. "Чужих", "посторонних" она вообще не слышит. Причем с полным на то правом. Ведь высказываемая критика очень уязвима для возражений. Это объясняется тем, что она основана на одной очень слабой посылке. А именно: предполагается, что функцией образования должно быть создание элиты. То есть фактически утверждается, что советское образование когда-либо имело своей целью создание элиты, которой, видимо, была пресловутая прослойка интеллигенции. Увы! Такие рассуждения страдают исторической близорукостью. Отечественная система образования готовила и продолжает готовить специалистов, только специалистов и никого кроме специалистов. То есть делала все возможное для того, чтобы интеллигенция как образованное меньшинство растворилась в ничуть не хуже образованном большинстве. Главный успех советской системы образования заключается в том, что она уничтожила интеллигенцию без всякого ущерба для элиты. Элита и в мировом, и в национальном масштабе создана давно, нравится она кому-либо или нет. Никаких "новых" элит создано быть не может и не будет. Элита всегда по определению стара. Создавать ее нет никакой надобности. Настраивать всю образовательную систему на производство мифической "новой элиты" значит идти на поводу у чьих-то личных комплексов, обслуживать чью-то попытку запоздалого интеллектуального реванша.

Повесткой дня являются не воспоминания о былом и трагические думы о воображаемом сегодняшнем кризисе системы средней и высшей школы, а прагматическая деятельность по определению места образовательных институтов и их членов в контуре сложившегося мирового порядка. Для этого в первую очередь нужно понять, что образование производит не элиту, а рядовых тружеников, не единиц, а массу. Центральным сегментом образовательной системы являются как раз те многочисленные незнаменитые учреждения, обтесывающие граждан мира до приемлемого уровня цивилизованности, который позволит им работать шоферами, малярами и парикмахерами. Для России, живущей в условиях возрастающего миграционного давления, эта особенно важно. Атомный реактор как-нибудь продержится. Нужно рассеять дымку технократических иллюзий. В данный момент времени нашей стране больше всего нужны трезвые и умелые дорожные рабочие, сантехники и слесари. Поэтому главное звено, нуждающееся в развитии, - это сеть массовых учреждений среднего профессионального образования и вечерних школ. Не важно, называются они техникум, ПТУ или колледж. Важно, чтобы они решали задачу по социализации мигрантов, по превращению их в граждан России.

По-видимому, больше никогда знания не будут исключительной прерогативой образовательных институтов. Напротив, отныне им предписывается сугубо техническая функция "упаковывания" строго определенного числа умений и навыков. Дальнейшие изменения здесь будут происходить в сторону прогрессирующего сокращения длительности образовательных программ и увеличения их количества, роста числа прикладных специализаций гуманитарного и технического профиля, преобладания на образовательном рынке негосударственных (в том числе корпоративных) образовательных учреждений.

Разумеется, существует группа так называемых флагманов образовательного процесса - крупнейших, наиболее авторитетных вузов страны. Их положение обладает отчетливым своеобразием. Однако чрезвычайно опасно изолировать происходящее в них от общих тенденций. Автор настоящего текста полагает, что в современную эпоху следует говорить о возникновении особого вида труда, дистанцированного от традиционного противопоставления физического (неквалифицированного) и умственного (квалифицированного) труда. За неимением лучшего обозначения можно назвать его сенситивным, имея в виду, что деятельностью занятых в области сенситивного труда людей является производство откликов на события в жизненной среде и запросы других людей, а также создание и модерирование соответствующих коммуникативных каналов и сетей, определенным образом структурирующих свою аудиторию. Очевидно, что для успешной деятельности в этой области нужно быть частью массы, чтобы чувствовать ее настроения и стремления. Именно образование на всех уровнях и будет выполнять, прежде всего, эту функцию включения в массу, в мейнстрим планетарной цивилизации. Качество образования окончательно перестанет быть синонимом элитарности и будет определяться по мере чувствительности к запросам самого рядового обывателя. Люди больше не идут получать образование ради картины мира или всеобъемлющего мировоззрения. Необходимо, чтобы флагманы образовательного процесса не замыкались в своей "фундаментальности", а активно приспосабливались к новому положению дел.

Все это требует очень серьезных изменений в самосознании многих представителей образовательной корпорации. Их растерянность перед лицом неотвратимых изменений как раз и создает впечатление тотального кризиса самой системы образования. Катализатором движения вперед, стимулом для изменения образовательной системы изнутри, своего рода экспериментальными площадками для создания новых форм образовательного процесса могут и должны стать лидеры среди существующих образовательных учреждений, крупнейшие университеты России. Для этого необходимо направленное сотрудничество всех членов профессиональной корпорации педагогов. Организация такого взаимодействия предполагает преодоление любых вариантов логики жесткого разделения на преподавателей и студентов, "взрослых" и "детей", "начальников" и "подчиненных".

Прежде любого различия в статусах все участники образовательного процесса являются сотрудниками, работающими над общим проектом. Не существует отдельных "дел" студентов, преподавателей или администрации. Очевидно, что в настоящий момент именно учащийся становится главным лицом образовательного процесса, которое как потребитель образовательных услуг, как клиент системы образования диктует свои правила игры. Это требует создания разветвленной системы реального, а не декоративного вузовского самоуправления, основанного на единых стандартах оценки академической деятельности. Выражением такой оценки, отражающей взаимную профессиональную и этическую ответственность коллег друг перед другом, являются нормы академической этики, открытые для публичного обсуждения и коррекции. Необходимо выработать систему принципов, определяющих взаимную ответственность сторон образовательного процесса. Составленный на основе данных принципов точный набор обязательств может быть зафиксирован в этическом кодексе профессионального образовательного сообщества. Контроль за соблюдением норм этического кодекса могут осуществлять третейские или товарищеские суды, функции которых должны быть зафиксированы в уставах соответствующих образовательных учреждений. Нарушение одной из сторон обязательств, изложенных в соответствующем кодексе, должно служить основанием для официального судебного разбирательства. Отсутствие какой бы то ни было внятной позиции по этому вопросу является существенным препятствием для создания в России активно действующих профессиональных сообществ.

Залогом развития в соответствующем направлении должно стать целенаправленное создание и укрепление интеллектуальной культуры спора, полемики по животрепещущим вопросам общественной жизни в целом и академической жизни в частности. Действительно, смешно думать, что можно научиться чутко реагировать на происходящее в обществе, когда образовательные учреждения по-прежнему остаются закрытыми для внешнего влияния. Только ситуация столкновения противоположных позиций, только постоянная жесткая конкуренция конкретных решений для насущных вопросов общества может побудить представителей средней и высшей школы к тщательному продумыванию собственного места в изменившемся мире. Стимулировать этот процесс может создание большого числа неформальных профессиональных сообществ организованных по модели малых и средних исследовательских групп или лабораторий. Такие исследовательские группы должны объединять профессионалов-единомышленников разного возраста и статуса для решения неопределенного набора задач, не требующих немедленного практического результата, хотя и предполагающих возможность его получения в перспективе. Они не должны иметь жесткого институционального контура и института фиксированного членства, свободно возникая и распадаясь. Описанные формы взаимодействия внутри академического сообщества фактически уже становятся реальностью.

Лучшие российские университеты _ это именно то место, где возможность и необходимость спорить могут быть соединены с дружеским сосуществованием людей принципиально разных взглядов в рамках одной и той же исследовательской группы, что является лучшей подготовкой к сенситивному труду. Значение открытого обсуждения своих взглядов для формирования молодой девушки или молодого человека и как личности, и как профессионала особенно велико в гуманитарных специальностях, в чем, на наш взгляд, заключается их преимущество. Львиная доля образования здесь получается не на лекциях и семинарах, а во время обсуждений узнанного и прочитанного с друзьями. От преподавателя требуется умение дать толчок обсуждению, средства для обмена мнениями, но также и умение вовремя отойти в сторону. Преподаватель в современных условиях становится просто инструментом интеллектуального самоопределения учащегося. Не больше и не меньше. Примерно как мел в руках школьника-первоклассника.

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67