Государственный антинацизм Беларуси

Некоторое примирение Запада и Беларуси сопровождается поиском идеологии сотрудничества между "Последней Диктатурой Европы" и Западом. И это проблема более серьезная, чем начало контактов между высшими чиновниками республики и, например, ЕС. Сложилась парадоксальная ситуация, когда лоббистами идеи примирения с Беларусью выступают ее соседи. Их логика открыта, она в основном геополитическая: примирение должно предотвратить "поглощение Беларуси Россией".

Литва объявила себя "адвокатом Беларуси" в Европе. Польша время от времени стремится к тому же. Украина в лице всех ее борющихся "кланов" имеет консенсус относительно "северного соседа" - "Украина - посредник между Беларусью и Западом". Только Латвия из соседей РБ не выдвинула такой концепции. Зато именно для Латвии отношения с Беларусью стали очень важны в области экономического сотрудничества. Такого нет ни в одной иной стране Восточной Европы: около трети транзита через латвийские порты - белорусские грузы. Сильная экономическая заинтересованность стран Восточной Европы в углублении сотрудничества с Беларусью – это, возможно, основа их стремления к Примирению с Режимом. Литва ведет конкурентную борьбу с Латвией за белорусские грузы. Литве, Латвии, в меньшей степени Эстонии крайне необходим транзит энергии с украинских АЭС уже в 2009 году, когда закроется Игналинская АЭС. У Польши свои аналогичные экономические интересы. Остальные мотивы стремления восточно-европейцев к примирению с "Лукашенко" вторичны. Даже традиционная русофобия Восточной Европы на деле менее важна, чем их заинтересованности в росте регионального экономического сотрудничества, которое невозможно без вовлечения в него Беларуси.

Конечно, у восточно-европейцев всегда существовала мечта про "новую Речь Посполитую". Вырвав Беларусь из союза с Россией эту мечту можно попробовать реализовать в виде нового блока Восточной Европы. Но реально речь о разрушении союза Беларуси с Россией сейчас совсем не идет и потому восточно-европейцы на деле лоббируют дипломатичное по форме признание Европой своего поражения в противостоянии с Лукашенко в основном исходя из меркантильной текущей логики и всего лишь романтичной мечты о некоем будущем блоке стран Межморья.

Тем не менее, поражение Европы в конфликте с Беларусью создало неожиданную идеологическую ситуацию во всей Восточной Европе: примирение Беларуси и Запада создает условия для сильных уступок ей со стороны Запада, прежде всего восточно-европейцев, не только в политической и экономической сферах, но и в вопросах идеологии. Причина этому - особо важное значение для государственной идеологии Беларуси антинацистская трактовка своей истории. Нельзя примиряться с Беларусью, уступая ей, и обходить при этом вопрос об однозначно негативной оценке нацизма и коллаборации в истории Европы.

Беларусь в этом вопросе отступить не может. Уступка в этом вопросе касается самих ценностей белорусского общества. Она также вызвала бы и внутренний политический коллапс. Для Литвы, Латвии, Украины Вторая мировая война - это всего лишь важный эпизод их истории. День независимости у них отнесен к провозглашению независимости в какой-то момент истории. В Беларуси массовая историческая память и идеология далее Второй мировой войны почти не простираются. Официальный День независимости – день освобождения Минска от нацистов Советской армией. Примирение между Республикой Беларусь и Западом в случае перехода к стандартному восточно-европейскому типу идеологии требует слишком глубокой культурной ломки. А это практически невозможно.

Это особенность Беларуси, в ней невозможно использовать в качестве государственной идеологии белорусскую версию восточно-европейского национализма. Именно по причине того, что белорусский национализм, в отличие от национализма украинского, литовского или, например, латвийского исторически слишком плотно связан с традицией коллаборации с нацистами. Любое распространение белорусского национализма в Беларуси обязательно влечет за собою культ очень ярко выраженных нацистских коллаборантов.

Других героев у белорусского национализма в эпоху Второй мировой войны просто не было. Белорусские националисты не создали аналога украинской УПА или польской Армии Крайовой - националистической организации, которая бы противостояла "коммунистам и нацистам". Они не провозгласили никакой независимости пусть и под властью нацистов, как это сделала ОУН летом 1941 года во Львове. У них не было своей государственности в межвоенный период, которая была бы ликвидирована "коммунистами и нацистами", как у "прибалтов". В истории белорусского национализма просто не за что зацепиться, чтобы построить ненацистский белорусский националистический "миф" Второй мировой войны.

История белорусских националистов

В чем заключалась история белорусского национализма времен Второй мировой войны? В 1938-1939 годах после оккупации нацистами Чехословакии и части Польши на этих территориях оказалась часть белорусских националистов. Их было не очень много, но среди них нашлись небольшие группы, которые были использованы в основном по линии абвера и министерства пропаганды Геббельса для формирования зародышей коллаборантских структур. Также, как и в случае с украинскими правыми националистами из ОУН(б) нацисты создали особые организации для вербовки белорусов в свои диверсионные и пропагандистские подразделения.

В Варшаве был создан по аналогии с украинским Белорусский национальный комитет, он имел точку опоры еще и в Бяла-Подляске. Эту структуру курировал абвер. Через него был сформирован так называемый "Першы беларусскi штурмавы звяз" (командир - Всеволод Родька) - диверсионное подразделение, подобное украинским батальонам "Ролланд" и "Нахтигаль". Это подразделение вместе с немцами вошло на территорию БССР в 1941 году и на его основе сразу стали формироваться некоторые полицейские структуры и администрация в ряде городов Беларуси. Эта структура летом-осенью 1941 года занималась очищением от окруженцев и советских органов Полесья - территории южнее линии Баранович-Бобруйск. Здесь они выступали совместно с вооруженными немцами формированиями украинского националистического лидера Боровця (более известен как Бульба).

После продвижения вермахта под Москву поздней осенью 1941 года эту компанию абвер сразу забрал с собою в прифронтовую зону, которую контролировал вермахт. Лидеры этого движения - Родька, Касмович и Витушка возглавили белорусские националистические полицейские структуры в районе Витебска, Смоленска, Брянска. В Витебске они контролировали всю администрацию. В Брянске и Смоленске - просто сформировали антипартизанскую полицию численностью, по их словам, более чем в 10 тысяч человек. А это очень много для того времени. Например, украинские батальоны абвера "Ролланд" и "Нахтигаль", которые немцы в начале 1942 года свели в один батальон 201-й охранной полицейской дивизии и перебросили в Беларусь под город Лепель близ Витебска, в зону контроля вермахта, воевать против партизан, состояло всего лишь около 700 человек.

Белорусские коллаборанты в отличие от ОУН особой строптивостью не отличались, независимости Беларуси не провозглашали, просто воевали с партизанами, как им приказывали, и мечтали о лучших временах.

Часть территории БССР немцы после с конца осени 1941 года вывели из-под контроля вермахта и передали ведомству Розенберга - гражданской администрации, которая стала строить расовое общество без особых витиеватостей. Здесь был создан гебитскомиссариат Вайсрутения с границах примерно современной Минской области с окрестностями. В Вайсрутении нацисты опирались на иную генерацию белорусских коллаборантов - на несколько группировок, близких СД и даже министерству пропаганды Геббельса.

Наиболее высоко из них в нацистской иерархии стояли белорусские национал-социалисты (были и такие, целая карликовая, но партия) во главе с Фабианом Акинчицем. Акинчиц даже работал в министерстве пропаганды Геббельса в Берлине и вел оттуда белорусские дела. В конце концов его убили в Минске во время редкого визита в Вайсрутению советские подпольщики во главе с Матусевичем ( в честь него в Минске названа одна из улиц в центре города). Эти группировки также никакой независимости Беларуси не объявляли, а стремились доказать нацистам свою полезность в качестве помощников оккупационной администрации, чтобы нарастить массу белорусских националистических структур за счет вербовки в коллаборантские структуры именно националистически настроенных белорусов.

Они начали борьбу с поляками-коллаборантами, которые раньше белорусов массово пробрались в немецкую администрацию. Эта борьба перекинулась на борьбу с польским антинацистским сопротивлением, бывшим вплоть до начала 1943 год в союзе с советским подпольем. В основном белорусские националисты давили на поляков доносами. А когда захватывали какие-то административные позиции во власти - начинали прямой геноцид. То же самое касалось евреев русской интеллигенции, остатков советских кадров, всей системы советского подполья и партизан.

Немцы постепенно давали белорусским националистам все больше власти: разрешили создать Союз белорусской молодежи. Через этот союз шла вербовка молодежи в полицию и другие вооруженные формирования коллаборантов. А также отправлялись молодые люди на работу в Германию. Было разрешено создать начальные школы с белорусскими националистическими программами, утвержденными, разумеется, нацистской администрацией. Некоторые хозяйственные структуры. Даже колхозы, а немцы сохранили колхозы, в каком-то смысле стали контролироваться белорусской националистической администрации. Выходили соответствующие газеты и т.д.

Администрация во многих городах в конце концов была передана белорусским националистам - Станкевич в Минске - видимо, наиболее известный такой коллаборант в Вайсрутении. Когда партизан стало много, а линия фронта после Сталинграда стала быстро двигаться в западном направлении, немцы пошли на формирование 100 тысячного по задумке антипартизанского ополчения под командованием белорусских националистов. К началу 1944 года националисты в Вайсрутении уже обладали офицерскими кадрами. Но, правда, реально удалось мобилизовать в это ополчение - Белорусскую крайовую самооборону (БКА) - только тысяч 60 крестьян. Многие из них не желали воевать с партизанами и немцы слишком серьезно эту силу стремились не вооружать. Но тем не менее какую-то часть нагрузки по борьбе с партизанами БКА на себя взяла. Крупные города партизаны захватывать не могли и транспортные артерии в целом немцы все таки под свои контролем удерживали вплоть до начала операции Багратион по освобождению Беларуси от оккупации. Без националистов сделать это было бы очень сложно.

Доля белорусских коллаборантов к численности населения была немногим ниже, чем в западной Украине. Просто в Беларуси одновременно и партизан было гораздо больше и степень поляризации белорусского общества на сторонников нацистов и сторонников партизан была гораздо выше, чем в Украине. Всего в коллаборантских структурах Беларуси, а они были к лету 1944 года в основном националистическими, за все время войны было задействовано, вероятно, до 200 тысяч белорусов. Советских партизан и подпольщиков было раза в два-три больше. Однако каковы были масштабы внутрибелорусского противостояния…

Белорусские националисты в конце концов достигли почти максимума: они получили возможность провести в Минске, в столице Вайсрутении свой учредительный съезд - Второй всебелорусский национальный конгресс и создать зародыш правительства – Беларускую центральную раду. Этот съезд теоретически имел полномочия провозгласить белорусскую независимость под властью немцев, а также - провести церковный собор по созданию автокефальной белорусской православной церкви. Оба эти съезда начались как раз в момент операции "Багратион" летом 1944 года. Логика нацистов была понятна: белорусский национализм должен был поставить кадры для развертывания партизанской войны против Советской армии после того, как линия фронта откатилась бы западнее Буга. Точно так нацисты вооружали в это время многие структуры УПА в западной Украине. Именно это нацистам удалось "получить "от УПА - очаг партизанской войны в тылу Советской армии, наступавшей на Берлин.

Но это не удалось в Беларуси. Белорусские националисты не решились воевать против бывших партизан, выходивших из лесу и против Советской армии, и в целом двинулись вместе с немецкой армией на запад. Оба съезда – и церковный собор и светский конгресс двинулись в основном одним длинным эшелоном в Германию. Якобы попытка поднять белорусское националистическое восстание и все таки провозгласить белорусскую государственность по схеме Бандеры лета 1941 года во Львове - поход на Минск белорусского эскадрона во главе с Рагулей из Новогрудка - не удалась вообще прям по советскому анекдоту о Ленине и Дзержинском. Рагулевцам, вроде, по их словам немцы не дали "броневичок" – железнодорожный состав до Минска и "революция отменилась". Впрочем, этот эпизод мог быть и послевоенной выдумкой. Белорусские националисты много написали после войны "воспоминаний" о своих антинемецких планах. В любом случае, на деле никаких заметных антинемецких действий они не произвели.

В Германии в 1944-1945гг. из националистов немцы сформировали несколько новых подразделений - так называемую Белорусскую дивизию СС и т.д. Однако в основном подготовленных офицеров-националистов использовали в рамках диверсионного батальона "Дальвиц". Иногда он известен под названием разведшколы "Дальвиц" в восточной Пруссии. Из националистов там формировали ядра потенциальных партизанских и диверсионных подразделений и забрасывали в тыл Советской армии все таки воевать в интересах Рейха. Но те реально создать какую-то заметную силу не смогли, были быстро уничтожены МВД и МГБ, составленными в БССР после освобождения в основном из бывших партизан.

В целом, ожесточение в ходе войны противостояния между белорусскими-националистами-коллаборантами и советскими партизанами было настолько велико, что националистическая часть белорусского общества была либо уничтожена, либо вытеснена в эмиграцию - на Запад или "в Сибирь". В Беларуси остались живы буквально единицы участников коллаборантских структур и даже членов их семей, но в эммигрантских структурах на Западе тон стали задавать именно бывшие коллаборанты.

От вражды к примирению

Можно себе представить о какой глубочайшей культурной ломке в Беларуси может идти речь, если будет вновь происходить распространение белорусского национализма, как это было в 1990-х годах.

Белорусский национализм принципиально привержен апологетике коллаборантов времен Второй мировой войны и в своей основе является более радикальным в плане неонацизма движением, чем националистические движения всех остальных стран Восточной Европы. У белорусского национализма просто нет иных героев. Его антисоветизм был почти исключительно одет в форму коллаборантов. Можно говорить, что это драма или трагедия белорусского национализма. Но другого национализма стандартного восточно-европейского толка у белорусов нет. И потому стандартные симпатии восточно-европейских националистов к своим коллаборантам времен Второй мировой войны в белорусской культурной ситуации влекут за собою гораздо более жесткий ценностной конфликт. Реабилитировать и героизировать в Беларуси придется, в случае распространения этого типа национализма, только начальников вспомогательной полиции или бургомистров оккупированных немцами белорусских городов.

Более того, сразу придется реабилитировать и героизировать немецкую администрацию Вайсрутении. Гауляйтер Вайсрутении Кубе, убитый советскими подпольщиками глава этого гебитскомиссариата, является своего рода культовой фигурой для белорусского национализма, человеком, который способствовал развитию белорусских школ, хозяйственных и культурных организаций и т.д. Распространение белорусского национализма уже на начальных стадиях влечет за собою пересмотр отношения к самой нацистской политике оккупации и очень быстро требует пересмотра оценок характера Второй мировой войны вообще.

Белорусский национализм не отказался от симпатий к коллаборантам. Белорусский национализм не прошел даже через серьезную дискуссию на предмет раскаяния в сотрудничестве с нацистами. Это - неденацифицированный национализм, который крайне враждебно настроен именно к базовым ценностям современной Беларуси, закрепленным в ее антинацистских государственных символах. Но именно этот национализм имеет своим тылом сегодня Запад

Потому вопрос о примирении с Западом ценой реабилитации коллаборантов в Беларуси даже не обсуждается. Речь может идти только об уступке именно Запада в ходе нынешнего примирения и о, как минимум, замедлении распространения в Восточной Европе ревизионизма и идеологий, основанных на симпатиях к коллаборантам и нацизму.

Нельзя сказать, что в Беларуси в структурах власти имеется какая-то продуманная линия на этот счет. Но в целом понимание именно такой линии есть, что постоянно звучит в выступления Лукашенко. Просто сама идеология в белорусской государственной системе не очень важна, белорусская госсистема более бюрократична, чем идеологична. Любая идеология бюрократию в любой стране "напрягает". Сейчас белорусский антинацизм в ходе примирения с Западом необходимо встроить в европейскую антинацистскую традицию, сохранив неразрывность этой традиции прежде всего с Россией. Это - сложно. И не факт, что это в итоге удастся. Но Беларусь попытку это делает.

Весь текущий год, пока готовилось "примирение", одновременно происходила трансформация так называемой идеологической вертикали администрации Президента и готовились крупные государственные проекты в этом направлении. Первая волна этих проектов проявилась в конце октября, в ходе мероприятий, посвященных дню уничтожения Минского гетто. Обычно в Беларуси, как и вообще в СССР еврейская тема в интерпретациях Второй мировой войны замалчивалась. Можно искать причины, почему это было так. Видимо, в каждой республике СССР причины немного свои. Но в БССР основной причиной явилось, скорее всего, мягкое противостояние крупной еврейской общины и белорусов. Причем евреи были представлены в значительной степени не местными "местечковыми" евреями, а - приехавшими с "востока" после войны партхозкадрами, культработниками и т.д. А белорусы - на политическом уровне в основном бывшими советскими партизанами. Понимание Второй мировой войны у этих групп было во многом разным. В государственной идеологии доминировало понимание господствующей культурной группы - белорусов-партизан. Позднее в 1980-1990-х годах евреи из Беларуси почти полностью выехали. Сейчас их тут около 30 тысяч человек, в основном - стариков. И еврейский взгляд на Вторую мировую войну лишился уже лишился почти всех своих носителей.

Тем не менее, к середине октября по всей Беларуси были открыты несколько памятников и мемориальных досок евреям, погибшим в гетто. В Минске создан уже второй такой мемориал. Лукашенко очень активно участвовал в жалобных мероприятиях. Государственные СМИ донесли еврейскую тему до массовой аудитории. Смысловой акцент был сделан в идеальном "советском" духе - евреев убивали только за то, что они евреи, описания мучений евреев при оккупации и т.д. Никаких упреков евреям в том, что они "не воевали" не было. Никакого злорадства, как это обычно делается в ходе подобных компаний в странах Восточной Европы. Однако в отличие от советских времен упоминания еврейской темы сопровождалось открытием материальных, осязаемых объектов - мемориалов, вниманием к их еврейской, а не просто советской идентичности и т.д.

Лукашенко как основной национальный ньюсмейкер заявил: место Беларуси в Европе обеспечено вкладом белорусов в разгром нацизма и их потерями в борьбе с ними. А также - страданиями от аварии на Чернобыльской атомной электростанции. Антинацизм, а не европейская культурная форма был объявлен входным билетом белорусской культуры в современную европейскую культуру. Беларусь в Европу как бы не "возвращается", как другие нации Восточной Европы в 1990-х годах, а требует уважения от остальных европейцев к своей и так уже имеющейся европейскости. Очень амбициозная постановка вопроса. По сути, Беларусь потребовала признать за своей культурой право на моральные оценки самих европейских ценностей и европейской идеологии.

В ходе мероприятий по поводу дня поминовения евреев погибших в гетто, А.Лукашенко объявил о следующей стадии развития еврейской и антинацистской темы в государственной идеологии. Объявлено, что будет создаваться очень крупный, европейского уровня мемориал в деревне Тростенец возле Минска. Ожидается, что из европы приедут многочисленные волонтеры. Сам мемориал должен быть "живым" местом постоянного общения людей вокруг этой трагичной темы. Объявлены и примерные масштабы "стройки". Благодаря им можно оценить значение антинацистской темы в идеологии Беларуси в ходе примирения с Западом.

Мемориал в Трестенце решено было строить давно. Еще в 2003 году начали осторожные работы на уровне хозяйственников. Но особо тема не афишировалась. Сейчас эти работы уже почти завершены.

Что такое Тростенец

Тростенец был самым большим местом уничтожения людей на оккупированной нацистами территории СССР. Обычно считается, что в нем погибли от 200 тысяч до миллиона человек. Это был лагерь уничтожения, четвертый в Рейхе после Освенцима, Треблинки и Бухенвальда. Причем в отличие от "первых трех" - это был почти чистый лагерь уничтожения. Трудового лагеря там почти не было. Больших масс, постоянно находившихся в бараках заключенных, тоже не было. К Тростенцу были подведены подъездные пути, по которым туда привозили людей и сразу же убивали, засыпая в больших рвах и ямах. После Сталинграда в 1943 году немцы построили в одном из местных холмов особую большую установку по сжиганию трупов и сожгли часть убитых, вырыв их тела из ям.

Среди убитых в Тростенце около половины составляли евреи. В основном евреи из Минского гетто, одного из крупнейших в Европе. Процентов 20 из убитых были евреи, привезенные для уничтожения из Гамбурга и других городов Западной Европы. Вторая половина погибших на этом поле смерти - советские военнопленные, партизаны, подпольщики, заложники. То есть Тростенец - это не Освенцим. В Освенциме в основном погибали евреи. Освенцим по праву считается "самым большим еврейским кладбищем в мире". Тростенец же - место одинаково скорбное и для евреев, и для неевреев. Мемориал европейского уровня в Тростенце - это мемориал в первую очередь антинацистский, объединяющий горе многих народов, в этом мемориале должно быть подчеркнуто все: и холокост и военнопленные и партизаны и заложники.

Очень важно в плане символизма то, что этот лагерь, точнее это поле смерти, охранялось в немалой степени белорусскими коллаборантами. Транспортировка людей к ямам для уничтожения, конвоирование, сами расстрелы, охрана лагеря ими обеспечивалась. Об этом имеется множество свидетельств. Парадоксально, но одно из них представил бывший глава белорусской службы "Радио Свобода" Лукашук в своей полной восхищения книге об одно коллаборанте - Филистовиче. Книга так и называется "Вяртанне нацыяналiста" ("Возвращение националиста"). Филистович был членом созданного нацистами Белорусского союза молодежи. Когда ему стала угрожать отправка на работу в Германию, предпочел мобилизацию в антипартизанское соединение - 13-й батальон СД. Это подразделение состояло в основном из такой же националистической молодежи. Оно занималось не только войной против партизан, но и в частности, как он рассказывает, одна из его рот, та, в которой служил Филистович, охраняла лагерь в Тростенце и конвоировала евреев из Минского гетто для расстрела в Тростенец.

В белорусском контексте это особо важно: 13-й батальон СД также одновременно охранял и эксплуатировала еще один крупный лагерь - в деревне Колдычево возле Барановичей. Об этом есть свидетельство у эмигрантского белорусского автора Малецкого. Он опубликовал довольно апологетическое, обеляющее его интервью у Бобки, поручика 13-го батальона СД, который по одной версии возглавлял только белорусскую охрану этого лагеря. По другой - одно время был реальным начальником лагеря. В Польше вообще велико внимание к теме Колдычевского лагеря. Там реально было убито множество поляков.

В Колдычево белорусские националисты устроили нечто вроде своего Ясеноваца. Убили множество евреев, поляков, польских ксендзов, советских партизан. Хотя, конечно, до масштаба Тростенца они в Колдычево не дошли. После Второй мировой войны часть охранников этих лагерей из частей белорусских коллаборантов стали известными людьми в среде белорусских националистов-эммигрантов, даже интеллектуалов. Упомянутый конвоир евреев в Тростенец Филистович - только один из них. Он достаточно рано погиб, будучи десантирован по линии одной из западных спецслужб в БССР. Но есть и другие - поэтессы Арсеньева и Гениюш, Рагуля, создатель и бессменный лидер многие десятилетия крупнейшей белорусской эмигрантской общины в Северной Америке в Кливленде близ Чикаго Белемук... Почти вся история послевоенной белорусской эмиграции - это история заполонения белорусских эмигрантских общин волной бывших коллаборантов. Под их духовным влиянием сформировалось несколько поколений белорусских послевоенных националистов.

Среди белорусских националистических публицистов и идеологов очень сложно даже просто припомнить того, кто бы прямо бросил вызов коллаборантской традиции. Белорусская редакция Радио Свобода? Сам руководитель отметился книгой про Филистовича ("Філістовіч. Вяртаньне нацыяналiста").

"Культовая" националистическая газета "Наша Нiва"? Ее первого редактора, он же постоянный автор на протяжении многих лет "Радио Свобода", популярного среди националистических интеллектуалов Сергей Дубавца на предмет восхищения, например, Ларисой Гениюш можно цитировать бесконечно. Первое попавшееся из последнего: "Это было какое-то чудо! Приходишь в Зельву к Ларисе Гениюш… и ты свой. Первый раз видимый - свой. Никаких вопросов или ритуалов. И она, про которую столько читано и слыхано-переслыхано - своя" ("Как объединяться?") И так, кстати, из года в год уже лет 20.

Второй редактор той же газеты - Андрей Дынько? Газета в этом смысле лучше не стала. Первые попавшиеся по поиску тексты по слову "партызаны": Историк К.Казак: "Большинство уничтоженных советскими партизанами в Беларуси – местные жители" или "Партизаны убивали мирных жителей?" или "Столетие Михала Витушки".

Крупнейшая библиотека белорусскоязычных текстов в Сети www.knihi.net или вторая по величине (остальными можно пренебречь) библиотека расположенного в Польше белорусского проекта kamunikat.org? Хорошо бы в них найти хоть один текст среди книг, где было бы однозначное осуждение коллаборантов. А, вот, книг наподобие "Возвращения националиста" или идеализатора Кубе польского историка Юрия Туронка - там очень немало. И так в белорусском современном национализме и его интеллектуальных проектах - увы, почти везде. Белорусский националистический антикоммунизм всегда сопряжен с симпатиями к коллаборантам. В лучшем случае, эту проблему пытаются обойти или замолчать.

Мемориал в Тростенце - это мемориал, направленный не просто против нацизма, а прежде всего - против традиции коллаборации и симпатий к коллаборантам.

В этом принципиальное отличие Тростенца от Освенцима. Освенцим - это мемориал против собственно немецкого нацизма. Он направлен как бы на западную Европу. Показывает, что может породить даже очень развитая западно-европейская культура, если не противостоять расизму. Тростенец по своей идеологии и символизму должен показывать, что такое коллаборанты до чего может дойти Восточная Европа, если не противостоять своим "национальным романтикам" и идее противостояния Москве любой ценой. Тростенец – это мемориал, направленный на Восточную Европу.

Пока неясно, какой архитектурный проект будет избран. Лукашенко заявил, что представлены 14 проектов, есть евреи, готовые вложить свои средства в строительство мемориала. И что белорусское государство - также эту стройку возьмет на себя. Известны площадь и основные объекты, которые необходимо создать. От проекта, конечно, будут зависеть многие акценты. Но не принципиально. Этот мемориал уже сейчас понимается в Беларуси властью и тем обществом, на которое она опирается, как одна из точек входа в европейскую систему ценностей и европейское культурное пространство.

Будущее белорусского антинацизма

Удастся ли вывести белорусский антинацизм на новый уровень и сделать его точкой входа в Европу? Наметившийся своего рода альянс белорусов и евреев как бы дает надежду на это, как и имеющиеся белорусско-российские теснейшие отношения. Ведь Россия не может быть в стороне от этого процесса: антинацистской идеологии противостоят на деле почти все неденацифцированные в своей основе восточно-европейские националисты, они же непримиримо относятся и к России, в какой бы идеологической форме ни выступала Россия в истории. К антинацизму относятся настороженно и российские либералы в силу своего страха перед любой сильной властью, даже антинацистской по идеологии. Преодоление сопротивления этих двух культурных течений - основная проблема в ходе примирения Беларуси и Запада. Преодоление этого сопротивления Беларусью невозможно без России. То есть примирение Беларуси с Западом невозможно без сближения России с Западом тоже. И это сближение обязательно должно включать в себя усиление антинацистского компонента во взаимоотношениях с Западом.

Наиболее слабая точка в этой конструкции европейских отношений - Беларусь. Хоть Запад и примиряется с белорусскими реалиями и идет на уступки, но не стоит предаваться иллюзиям: такая благоприятная ситуация не будет длиться долго. Соотношение сил и ресурсов возьмет свое.

Устойчивость Беларуси как государства и политической системы сейчас зависит в основном от эффективности государственного аппарата. Пока власть сильна и ведет успешную внешнюю политику. Все как бы нормально. Но сейчас нет страховки власти обществом на случай ошибок или неудач действий бюрократии. Внутри белорусского общества практически нет структур, способных быть носителями духовных ценностей всего общества помимо государственных органов. Церкви при всей их привлекательности для этой миссии не подходят хотя бы потому, что их много. Беларусь - многоконфессиональное общество. У нее отсутствует развитый приемлемый национализм с его литературой, школой, мифологией на национальном языке, как отсутствуют и сильные структуры, фиксирующих народную память о Второй мировой войне.

В Беларуси вообще идеология в целом сведена к эффективной государственной пропаганде. Не только антинацизм в Беларуси зависит от силы государства. Все остальные стороны культуры - также завязаны на государство. Идеологический кризис в Беларуси может настать просто в силу ошибки каких-то чиновников, решивших, что допустимо отступить от последовательного антинацизма ради достижения какой-то тактической "победы" на экономическом, например, направлении.

Белорусское общество нуждается в структурах, которые поддержат его идентичность, в том числе его антинацизм помимо государства. Это ожидается в самом ближайшем времени. Вероятно, в ближайшие годы в ходе внутренних белорусских трансформаций надо ожидать появления большого количества окологосударственных, но не государственных, НГО, СМИ, политических партий. Возможно, вскоре возникнет сильная президентская партия "Белая Русь". Пока неясно. Какой тип правящей партии окажется близок белорусскому обществу - бюрократический институт типа "Единой России" или идеологизированная партия, наподобие КПСС. Но какой-то механизм сохранения исторической памяти вне прямой государственной поддержки в Беларуси создавать необходимо.

Структурирование белорусского общества - очень сложная, затрагивающая интересы России тема. Но примирение Беларуси с Западом действительно влечет за собой нарастание идеологических противоречий между Беларусью и соседними восточно-европейскими странами. Усложнение структуры белорусского общества необходимо. Однако без поддержки России и без взаимодействия с Россией в ходе такой структурной перестройки белорусское общество вряд ли сумеет отстоять свою нынешнюю все еще антинацистскую идентичность. Примирение Беларуси и Запада требует как раз усилить взаимодействие России и Беларуси на уровне их обществ. Ибо если сейчас упустить момент для интеллектуальной коммуникации с восточно-европейскими обществами вокруг проблемы приостановки пронацистских трансформаций в идентичности их стран, это загонит духовный конфликт между ВЕ и Россией в силовую плоскость надолго. А Беларусь – вообще взорвет из-нутри.

© Содержание - Русский Журнал, 1997-2015. Наши координаты: info@russ.ru Тел./факс: +7 (495) 725-78-67