Режимы, развивающиеся именно как режимы, то есть костенея в повадках правящего класса, нередко нарываются на свои знаковые судебные процессы, обнаруживающие тайные пружины складывающихся квазиправовых систем. При этом прозревающие граждане испытывают шок понимания, что общественный договор, которым им морочил голову правящий класс, не соблюден и соблюдаться, по-видимому, не собирается. Следом, рука об руку, обычно идут радикальные реформы или того хуже – слом политической системы.
Таким в истории было «дело Дрейфуса» во Франции в конце позапрошлого века. Казнь Сакко и Ванцетти в США вначале прошлого века, чуть не приведшая к анархическому мятежу. Сталинские процессы в 30-ых, изрядно потрепавшие «истинных ленинцев» и загнавшие в конце концов в гроб коммунистическую утопию. Такими, возможно, станут тюремный приговор Юлии Тимошенко на Украине – как этап эволюции перспективной восточно-европейской демократии к бесперспективной недемократии. Или прецедент расстрела странных бомбистов (а возможно, что и никаких не бомбистов) в «диктаторской» Белоруссии.
Но возможно, что в главку учебника истории, названной что-то вроде «Россия накануне распада», так же попадет и «дело двух М» – Макарова и Магнитского.
В этом месте вы можете, конечно, спросить: а почему не Ходорковского? Как в анекдоте, мысленно опуская часть фразы - «накануне распада». Разве не дискуссией о незавидной судьбе опального олигарха окрашено все последнее десятилетие? Разве не его голос из «карельских руд» мучает нынешних российских правителей?
Да, и его тоже, безусловно! Но в действительности в судьбе русского Монте-Кристо всегда были слишком проявлены алчные интересы соперничающих группировок, отчего его драма в конце концов перестала оскорблять мораль обывателя. Ведь во «встрече человека с людоедом» обывателю трудно разглядеть обстоятельства морального казуса и, тем более, винить людоеда, поскольку все знают: у людоеда природа его такая, большие бизнесы примагничивают преступления. Но другое дело, кейсы более-менее обычных людей, впрямую не вмешанных в глобальное противостояние добра и зла.
Таких, как клерк Магнитский или чиновник средней руки Макаров.
На их месте может быть каждый. Как каждый может быть и в чем-нибудь обвинен. Каждый может попасть в щель между долгом перед фирмой и долгом перед Системой. И чтоб сочувствовать им, последним совсем не обязательно в частной жизни пытаться остаться героями в белых одеждах. Но и, как выяснилось, и чтобы наказать их до смерти (Магнитский - умер, а по первоначальному процессу 13 лет для Макарова равносильно замедленной смертной казни), Системе опять же совсем не обязательно обнаружить в них непримиримых врагов государства. Или же, - что еще печальней, - вообще иметь для того какие-либо достаточные основания.
Сегодня по поводу Магнитского общественное мнение, «в сердце которого стучит пепел Клааса», чаще всего опускается до вымученного императива: «надо дать наконец ход честному и непредвзятому расследованию». Хотя – если уж быть до конца откровенными - малодушная публика алчет другого. Не очередного расследования, почему больной, закованный в наручники человек, оставленный на ночь лежать на бетонном полу, умирает… Чего тут расследовать?! А конкретного обещания нынешних властей России, что с какого-то момента они вновь обязуются преодолеть политический и правовой негатив предыдущего этапа. Как, скажем, это сделал Никита Хрущев на известном Съезде...
Прекратить практику бессудных казней – это случай юриста Магнитского, и практику судебных процессов с заранее назначенным вердиктом. Это случай чиновника Макарова.
Напомню. Магнитский арестовывался по обвинению в участии в якобы незаконных налоговых схемах, но суть вопроса не в этом. Непосредственным выгодополучателем он явно и не был. Чиновник же Макаров был обвинен в сексуальном насилии над собственной дочерью (не подтвержденным, кстати, ни дочерью, ни какими либо свидетелями, ни какими бы то ни было бесспорными экспертизами).
Парадокс заключается в том, что в случае Магнитского теоретически умыкнутые у государства деньги государство, похоже, волновали в последнюю очередь. Их не обнаружили ни сразу, ни через четыре года после ареста несчастного юриста Firestone Duncan. Или же, что легко предположить, они волновали в прямо противоположном смысле. Чтобы сей трафик не прерывался никогда. Как никогда и никого не интересовало, во что превратится семья Макарова после «восстановления справедливости» и «защиты прав ребенка».
Важно то, что до публикации материалов по обоим процессам (доклада по делу Магнитского и полного текста приговора по делу Макарова) у многих еще оставались кое-какие сомнения в том, что российская правовая система может быть настолько безразлична к доказательной базе и чистоте собственноручно установленных процедур. Казалось: да, выглядит ужасно, - сажают кого хотят и сколько хотят дают, - но это все СМИ, они искажают факты. Наверное, мы чего не знаем, и следствие специально скрывает решающие аргументы, оберегая покой добропорядочных граждан?
Однако вот передо мной и доклад, и вот полный текст приговора, благодаря интернету доступные всем. Ничего, кроме сугубо параноидального по прочтению – их убрали, потому что они много знали – в сознание, алчущее логики, прийти попросту не в состоянии.
Однако ситуация еще страшней.
Ведь любая мафия всегда конечна по списочному составу. В нее по определению не могут входить ВСЕ судьи, ВСЕ работники прокуратуры, ВСЕ врачи и ВСЕ эксперты, ВСЕ статусные общественники. Бесконечна круговая порука безответственности и равнодушия к правам человека в России, идущая сверху – от президентов и премьер-министров и набирающая мощь внизу - на уровне участковых и рядовых избирателей.
В ноябре 2009 года президент Медведев дал поручение разобраться в смерти Магнитского. Но, как всегда, оно осталось лишь сотрясением воздуха. Исполнители не поверили, что всерьез. Да то сказать: отчего бывает смерть больного человека в тюрьме, в клетке тюрьмы, в наручниках в клетке тюрьмы, на бетонном полу в клетке тюрьмы и в наручниках – вряд ли такой уж X-file, требующий многолетнего изучения ученых.
29 ноября 2011 Мосгорсуд сократил Макарову срок заключения в три раза (!), как будто заключение в тюрьме у нас сродни колбасе, которую можно отрезать по желанию, то полкило, а то грамм 100. Очевидно, расчет на стратегический эндшпиль. Неполная отсидка в обмен на отказ от сущностного оппонирования Системе. Типа «следствие закончено, забудьте».
Но в учебнике по истории России, возможно, будет написано: «Во втором десятилетии начала третьего века на территориях, контролируемых Россией, царил беспредел. Украсть тогда могли все, - деньги, счета, фирмы, жизни, в том числе и целые выборы. Ну, а судьбы отдельных людей, затянувшихся в воронку правосудия, в конце концов разыгрывались, как в рулетке»…