Знатоки-меломаны помнят замечательную пластинку «Мелодии и ритмы зарубежной эстрады» (второй выпуск), состоящую из песни «Воспоминания» голландской группы «Земля и Огонь» и роковых стандартов в исполнении оркестра п/у Джеймса Ласта.
На обороте конверта были указаны предполагаемые названия вошедших в инструментальное попурри песен и предполагаемые имена их авторов. Больше всего мне тогда нравилась песня «Чужестранец» какого-то Пеге. Позже я узнал, что это «Immigrant Song» группы Led Zeppelin, а, стало быть, неведомый бразилоамериканец Пеге оказался гитаристом и композитором этой группы Джеймсом Патриком Пейджем.
Этому незабываемому открытию – посвящается.
* * *
Как часто мы неправильно понимаем, что есть главное достижение в искусстве! И сами мастера культуры, и их почитатели считают таковым что-нибудь сложносконструированное и трудновоспринимаемое. Дескать, если трудно было сочинять, воспроизводить и воспринимать, значит, автор, исполнитель и слушатель потрудились, а если потрудились – есть от чего испытывать гордость. Отсюда лучший роман Набокова - «Pale Fire», хоть мало кто имел возможности удостовериться в этом лично, потому что хороших романов много, а жизнь одна.
Я считаю наоборот. Самое трудное, что есть в искусстве, это простота. К ней художник идёт через пропасти сомнений и болота раздумий. В юности (когда всё получается само) роскошь простоты опасно себе позволять: сделаешь просто, – подумают, что не умеешь сложно. Потом, со временем, с уверенностью в себе, оглядка на других пропадает, но тут оказывается, что ты уже не умеешь писать просто, растренировал простоту. Приходится заново учиться, а с ученичеством возвращается неуверенность. И зачем тогда это всё?
…Одно время я даже считал, что лучшее произведение Льва Толстого – это рассказ «Рубка леса», а вовсе не толстый многомысленный роман «Анна Каренина», но со временем счёл это мнение слишком уж сложным и стал думать как все, то есть проще. Классике не идут радикальные на неё воззрения. А вот рок-музыке, например, идут.
Скажем, какие песни – лучшие у пресловутых Led Zeppelin? «Свинцовый дирижабль», по-нашему? (Или нет, как-то это не по-советски – «свинцовый». Пусть будет просто ВИА «Дирижабль» - празднично, задорно, воздушно.)
Олдовые старпёры считают, что «Лестница в небо» – уж очень она соплива, тягуча, очень уж хорошо под неё жалеть себя и сосать портвейн. Старпёры помоложе считают, что «Кашмир» - очень уж она ориентально-продвинутая, похожая на медленный, обстоятельный, разжиревший прогрессив-хаус.
А я по-прежнему думаю, что «Чужестранец». (Кстати, непонятно, почему советские редакторы так перевели. По-моему, «Песенка чужестранца» было бы веселее, дружелюбнее и словарно правильнее.) «Песенка чужестранца» короткая и драйвовая – «сказал, как отрезал». А если её распутать, отделив бас от барабана, увидишь в ней весь прочий и последующий «Дирижабль», как яблоню, стиснутую в яблочном зёрнышке. (В «Рубке леса» в максимально свёрнутом виде присутствуют уже и «Война и мир», и «Анна Каренина»).
У группы «Субботник» (шабаш, да ещё и чёрный – это как-то не по-советски) главная песня, соответственно, «Недоверчивый». («Подозрительный» - неприятно напоминает о шпионах, а «Параноик» и вовсе не по-советски) Строго говоря, «Песенка чужестранца» и «Недоверчивый» – это одно и то же.
А вот у ВИА «Багрянец», в отличие от «Дирижабля» и «Субботника», лучшей песни нет, - настолько этот ВИА вычурный и искусственный. Взгляните, например, на это музыкальное видео:
Где-то на 20-й секунде случается прелюбопытный эффект. Мужчина с крестьянской виола-да-гамбой в руках пронзительно пропевает несколько фраз, заглушая бархатный рокот клавишных и гитар. Музыку после этого, если вы человек с ушами и душой, слушать уже невозможно, настолько она начинает казаться постной, квёлой, укропно-вычурной.
Как варёная сосиска по сравнению с мясом, которое едят эти люди на своём празднике. Хотя, конечно, сосиска, особенно с горчицей и кетчупом, отнюдь не плоха. И с майонезом. Но особенность мяса в том, что ему всё это не нужно. Ни перец, ни лук, ни уксус, ни ткемали-сацибели - ничего. Только немного соли и огня. (Эти крестьяне, по-моему, и огнём не сильно злоупотребили.) Открылась дверь, дохнуло народным праздником, и какая же сразу гадость эта ваша заливная рыба! Не только ВИА «Багрянец», но и самобытный виртуоз-самоучка Джеймс Маршалл Джонни Аллен Хендрикс, чью песню они исполняют, и весь этот ваш «трудный рок».
Напоминает случай, который произошёл с актёрами Художественного Театра во время посещения Ясной Поляны. Ну или какого-то другого парка в каком-то другом поместье. Они там прямо среди деревьев начали играть «Чайку» Чехова. Сперва как бы резвяся и играя, но потом распалились, стали стараться и… сразу стухли, настроенье ушло. Станиславский объяснил это так: пространство театра условно и хрупко, в настоящих декорациях театральная игра сразу перестаёт быть настоящей, обнажая свою условность. Это вроде как вывести на сцену живую лошадь. Все сразу забудут про спектакль и будут только смотреть в бинокли, как она там, уже насрала? Или нет ещё?
Участники «Густой сирени» (так ещё иногда называют ВИА «Багрянец», и мне этот альтернативный вариант представляется даже более лучше правильным) – это виртуозы-инструменталисты, пробовавшие играть в разных манерах и стилях (обратите внимание, как в этом клипе Ричард Хью Блэкмор на 28-й примерно секунде, проигрывая попсовый разухабистый рифф, зажевал улыбку, типа «ну и теперь вот так, бдщь»). Наконец они придумали играть проще, жёстче, «грубее» - пришли к простоте, и это принесло им долгожданный успех. Название альбома, ознаменовавшего этот переход, «Сирень в стиле рок», говорит само за себя: «Можем так, а можем и этак. Вот вам в стиле рок, например».
Придя к простоте, «Сирень» стала лучшей группой, что бы там ни говорили завистники, но собственной лучшей песни (самой простой и запоминающейся, годящейся и слёзы, и жопу вытереть) у них не возникло. Для кого-то лучшая песня «Задымление в Монтрё», для кого-то «Кроха, настанет время», да хоть «Пи…страдалец» с альбома «Гори огнём» – но всё это популярность не песен, а составляющих их приёмов: проигрышей и риффов. Для создания лучшей песни в группе не осталось места элементу случайности.
Но вот парадокс – самые изощрённые музыканты играли проще всех. Не по исполнению проще, а по музыке. Вследствие чего и сделались синонимом «трудного рока».
В заключение я бы хотел ещё сказать пару слов о романтичном ВИА «Иудушка Головлёв», но всё и так понятно уже. Прося милостыни (славы, признания, снисхожденья суда, народной любви), одевайся попроще и не усложняй щи.
Засим попрощаемся под ещё одну весёлую энергичную песенку.