Йону Кюсту, западному слависту
Тема:
Лето. Жара. Местные новости всюду важней, чем война на Востоке.
По сообщениям эстонских информационных агентств, например, пошедшая на прошлой неделе купаться в море в деревне Хаапсе волости Йыэляхтме женщина испытала шок, когда бизнесмен Антолий Канаев схватил ее одежду и вдобавок сфотографировал ее голой.
Транзитному миллионеру Канаеву не понравилось, что женщина зашла в воду с его территории, хотя доступ к прибрежной полосе шириной в 10 метров должен быть разрешен всем.
Этот загадочный транзитный миллионер Канаев, спонсор почти всего русского, культурного и православного в Эстонии, а также хозяин многих контрольных пакетов разных акций, взял побережье у своего участка под видеоохрану.
Но банкротный управляющий Лийна, которая пошла купаться рядом с оградой канаевского участка, была потрясена. Было так: Канаев с женой Аллой и охранником шли к ней, банкротному управляющему, а потом транзитный миллионер забрал одежду Лийны и вместе со спутниками пошел обратно к дому. По словам Лийны, бизнесмен с усмешкой посмотрел на нее, словно говоря "ну и что ты мне теперь сделаешь".
Лийна не растерялась: она вышла на берег и вырвала у Канаева свою одежду. А Канаев тем временем, пользуясь высокими технологиями, сфотографировал приближающуюся к нему голую женщину. Банкротного, между прочим, управляющего.
Душераздирающее это было зрелище, надо полагать.
Чуть позже одна фотограф из одной эстонской газеты, прогуливаясь просто так по этому побережью, совершенно одетая, кстати, также подверглась нападению охранника Канаевых. Тому охраннику не понравилось, что фотограф фотографировала с берега их дом, чтобы доказать, что из окон невозможно было заметить плавающую голышом банкротного управляющего Лийну.
Дело дошло до рукоприкладства, потому что охранник не хотел отпускать представителя газеты. По предложению журналистки была вызвана полиция, которая не обнаружила ее вины, поскольку в общественном месте, в данном случае на берегу, можно фотографировать, не спрашивая разрешения транзитных миллионеров.
Я где-то читал, что при температуре выше +25, которая держится более 10 дней, в психике человека наступают мелкие, но важные изменения. Выше приведено сообщение информационных агентств, почти дословно: мне бы были не под силу такие стилистические подвиги, учитывая нынешние жары.
Любопытствующие могут сравнить с источником. Ссылка прилагается.
Впрочем, согласно сообщениям тех же информационных агентств, жара в Эстонии скоро спадет и пройдут дожди.
Чего и вам желаем!
Источник:
http://rus.delfi.ee/daily/estonia/article.php?id=13401111
Вариации:
Гипотеза, согласно которой наши представления о мире в значительной степени формируются структурами языка, уходит корнями в античность. Эта концепция была реанимирована романтиками, а затем закрепилась в современной лингвистике, философии языка и риторической теории.
Согласно Лакоффу, придавшему концепции окончательно популярный характер, мы живем метафорами, которые определяют горизонт нашего отношения к миру [Лакофф-Джонсон]. Отсюда - неизбежность разного рода варваризмов в эпохи интенсивного взаимодействия культур: заимствующая культура не обходится простым переводом, она вынуждена импортировать чужие метафоры и коллокации. Наглядным примером этого явления может служить, скажем, история употребления слова "вызов" в русском языке на протяжении последних пятнадцати лет. Как отмечает исследователь,
А.А. Ривлина отмечает также, что
Этимология английского слова (ср.-англ. "chalengen" - "обвинять", от англ.-фр. "chalenger" > лат. "calumniari" - "ложно обвинять", от лат. "calumnia" - "клевета" [Merriam-Webster]) указывает на истоки русской лакуны: неразработанность правовой лексики, связанной со сферой личного оскорбления. "Вызов" ассоциируется, конечно, с дуэлью, но одно дело - фатальный поединок, другое - состязание в суде.
Заметим, что в качестве "русского" концепта "вызову" у А.А. Ривлиной противопоставлена "проблема" - заимствование также не очень давнее (в словаре Пушкина это слово не встречается ни разу, а Тютчев называет свое стихотворение о скатившемся с горы камне по-французски: "Problème" [Тютчев, Проблема]).
Еще одно такое словечко - пресловутое "privacy". Как его/ее переводить, толком не понимает никто. Тот же певец долготерпенья (а также и неагентивности, бытийности, пассивности, "философствующего бездействия", склонности к пессимизму, грусти, тоске и большой любитель обсуждать свои проблемы и трудности) оставил едва ли не первое в русской поэзии развернутое описание нарушения этой самой privacy, но нужного слова у нас с тех пор как не было, так и нет:
Впрочем, согласно известному мнению В.В. Набокова, аналогичные лакуны имеются и при наложении русской картины мира на английскую, в частности, непереводимой оказывается агентивная и активная "poshlost":
Впрочем, повторюсь, мой друг, западный славист Йон Кюст, долгое время проработавший переводчиком-синхронистом, утверждает, что подобные случаи "непереводимости" сильно преувеличиваются в наивно-метаязыковом дискурсе, и что и прайваси, и пресловутый гемют имеют вполне адекватные соответствия в тех многочисленных языках, которыми наш просвещенный друг владеет.
В эстонском языке, кстати, нет грамматической категории рода. Поэтому, например, все стихотворения, где женское дерево (будь то пальма или рябина) роковым образом разъединено с мужским (дубом или кедром), обречены на заведомо неадекватный перевод. Кризисного управляющего распознать в смысле гендерном можно только в экстремальных условиях одинокого морского купания, а при описании приходится упоминать имя или пол. Аналогично дело обстоят с фотографами, транзитными миллионерами и охранниками.
К сказанному могу добавить лишь следующие краткие соображения:
Кедр является символом Ливана, а пальма, как мы помним, прописана в Палестине.
Нарушение privacy, частного или государственного, несомненно, представляет challenge. На констатации этой проблемы и остановимся.
Ничего более пошлого, чем текущие русские комментарии по поводу войны на Востоке, мне давненько не приходилось читать или слышать. По интеллектуальному и моральному уровню они вполне сопоставимы с материалом, на который я ссылаюсь в первом разделе колонки.
А дальше пусть пишет западный славист Йон Кюст. Ему виднее.
Комментарии:
jonky, zapadnyi slavist
Я вырос в густонаселенном районе густонаселенного города густонаселенной Дании. Гуще же всего мне казалось на нашей улице, где белые, двухэтажные дома выстроились в тесных, прямых линиях; словно как на острове на Васильевском.
Итак, среди нас, густопроживающих датских детей, время от времени возникали межтерриториальные споры. Споры эти всегда в свою очередь возникали в результате невозможности разрешения другого какого-то конфликта. Таким образом, если два мальчика гнались за одним мальчиком, то тот всегда мог добежать о собственного участка, и, остановившись перед самым домом, гордо заявить, что "вы не можете сюда ко мне подойти, потому что этот участок принадлежит нам!" В таких ситуациях всегда чувствовалась весомость отсылки ко взрослому, юридическому дискурсу. Вдруг они действительно вызовут полицию, если мы все-таки пересечем эту невидимую, но юридически фактическую демаркационную линию и дадим тому мальчику то, что он заслуживает... Таким образом, территориальные споры решали другие споры, творили мир, и спасали мальчиков от лишних избиений.
Но все это - прошлое. Сегодня, благодаря относительному росту населения, миграциям и развитию всяких медицинских технологий наша страна стала такой густонаселенной, что жить уже негде, нигде не избавиться от темнокожих людей и wi-fi связи, на пешеходной улице то и дело приходится извиняться, если какой-нибудь усатый турок не уступит тебе дорогу, но раньше, при советской власти, все было лучше.
А в блокаду - хуже.
Д.Х.
Несколько лет назад я жила в старом петербургском доме. Дом, как полагается, был с привидениями: по уверениям Я.Л. Левкович, в нем двести лет назад жил ребенком Пушкин, а при мне - бомж на чердаке, человек с принципами. На подоконнике возле двери моей квартиры (она была единственной на площадке) стоял сломанный стул, а на нем лежала пачка сигарет и зажигалка. Вечером бомж брал мягкую часть стула (вероятно, он использовал ее как подушку) и одну сигарету (я считала). Утром он аккуратно клал сидение на место. Жильцы были странные; патологической вменяемостью обладала только одна дама - продавец овощного отдела гастронома на Литейном. Иногда они обращались ко мне с разными просьбами: то денег одолжить, то еще чего. И вот однажды около часа ночи я услышала звонок в дверь. На пороге стояла женщина лет пятидесяти (соседка сверху) с девочкой школьного возраста. Из одежды на соседке были тапочки и длинная юбка, натянутая под плечи. Голос был трезвый. "Дайте широкий скотч, - сказала она, - посылку в Чечню собираем".
Это я к тому, что война, как ни крути, всегда рядом. Для многих жителей России бомбардировки Хайфы - очень близко, для некоторых - Бейрута тоже. А как в средства массовой, прости господи, информации заглянешь, так кажется, что на Марсе еноты с роботами воюют. Почему так, не знаю; вернее, догадываюсь, но не скажу.
Sgt
Немало лет назад мне довелось пожить несколько месяцев на окраине одного восточного городка, название которого теперь часто пишут в газетах. Там, где я жил, располагалась, кроме всего прочего, наблюдательная вышка. На ней крепился мегафон для важных объявлений и сигналов военной тревоги. Пост на этой вышке почему-то считался самым престижным, поэтому как правило там дежурил старослужащий А., интеллигент и меломан, почитатель западной эстрады. В ту пору как раз вышел новый альбом ирландской группы Cranberries, и А., старослужащий, круглый день устраивал проявления дедовщины, а именно - заряжал через мегафон кассету с этим самым новым альбомом. Альбом, кстати, назывался пророчески - "No Need To Argue". Когда кассета заканчивалась, он перематывал ее на начало и запускал снова, старослужащий. С тех пор я физически не могу слушать ирландскую группу Cranberries.
Через какое-то время мы покинули это, симпатичное в общем-то, место. А спустя несколько лет его покинули и все, кто туда пришел после нас. Пришли же туда совсем другие люди, и вполне возможно, что в городке снова зазвучала музыка. Но вряд ли в исполнении ирландской рок-группы.
Примерно в тот же период группа Cranberries выпустила еще один альбом, назвав его "Bury the Hatchet".
Так ирландские музыканты разучились придумывать пророческие названия своим альбомам.
Хина Члек
Не могу сказать за российские ТВ/СМИ - по причине их полного неглядения и почти полного нечтения.
Но нечаянно угляденные Euronews тоже неприятно поразили.
Израильские солдаты на границе ходят хмуро около танка, арабские дети лежат в больнице, арабские матери плачут.
В таком духе раз восемь прокрутили.
И правда, но не вся правда ведь.
Понятно, что я необъективна, но какого дьявола евро-СМИ нужна другая необъективность? Не хочется думать, что все проплачено арабскими деньгами - слишком примитивно.
И вот еще жители Квебека.
В списке представляющих наибольшую угрозу миру жители Квебека пальму первенства отдали Израилю - впереди Ирана, Сев.Кореи, Хизбаллы. Интересно, как отвечают на тот же вопрос в<о> Франции?
Кто из жителей шарика не в порядке? Или все не в порядке, только в разной степени маловысокохудожественности?
Прошу прощения за сбивчивость.
Виталий Черников
Лет семь назад мир взволнованно ждал затмения солнца.
Ходили слухи, что заодно случится Конец Света. А я работал в областной молодежной газете. Потому, осуществись эта греза, узнал бы о случившемся на сутки раньше, чем обычные читатели.
Некоторым, наиболее душевно чувствительным к солнечным затмениям горожанам ждать Конца Света дома было скучно, и они косяками повалили в редакции областных газет.
Первый гость, лысоватый мужичок лет шестидесяти, появился вскоре после планерки. Он заходил во все кабинеты и с порога презрительно спрашивал: "Сидите, б...?". " Сидим", - отвечали мы. "А где, б..., П.?" - интересовался он, на глазах мрачнея (литера П. деликатно скрывает фамилию одного из тогдашних сослуживцев, а вовсе не нынешнего президента Российской Федерации, как некоторые могут подумать). "В восемнадцатом кабинете сидит". "Суки, - отзывался он, - сволочи, б...!" - после чего покидал кабинет, хлопнув дверью. Чтобы вернуться через пять минут для участия во втором, а затем и в третьем дубле эпизода.
Потом пришли один за другим трое или четверо его сверстников, каждый принес школьную тетрадку с новыми, в троллейбусе по пути в редакцию рожденными стихами о Сереже Есенине.
За полчаса до начала затмения я наткнулся в коридоре на толстую бабушку с добрым, вызывающим доверие лицом. Прежде чем она успела что-либо сказать мне, из соседнего кабинета вышел коммерческий директор газеты. "Где редактор?" - спросила у него бабушка. "Редактора нет. А вы по какому поводу?" - спросил коммерческий директор. "А вы кто?" - поинтересовалась бабушка. "Я - коммерческий директор!"
"Ага! - басисто взревела бабушка (как-то даже увеличиваясь в росте). - Коммерческий директор! КОММЕРЧЕСКИЙ!! ДИРЕКТОР!!! Коммерсанты!!! Коммерсанты!!! Откормил харю-то, коммерсант!!! Вот такие коммерсанты страну разворовали, военные тайны американцам продали!!! Ииииишшш шшь!! Совсем стыд потеряли!!! Ты в глаза, в глаза мне смотри!!! Директор он коммерческий!"
Я заперся в своем кабинете. Безмолвно прислушивался к шуму из-за стены, отчего-то торжествуя.
П. в тот день на работе не появился. Как раз накануне он совершенно случайно ушел в запой и затмение солнца пропустил.
Одинокий П. полулегально жил в общажной комнатенке. Когда другой мой коллега (обозначим его буквой Б.) вечером вздумал его навестить, вахтерша, узнав о цели визита, сообщила гостю, перейдя на шепот: "Всю ночь у них в номере громко смеялись!"
И многозначительно ткнула пальцем в небо.
Д.П.
Судя по всему, эстонские новости теперь путешествуют быстро и влияют на умы сильно. Потому что именно в эту субботу мэр города Парижа запретил загорать на пляжах этого самого города нагишом, топлесс и в стрингах. И вообще являться на сказанных пляжах в непристойных видах, а также - в той же фразе - вести себя там опасно, агрессивно и шумно, очевидно полагая, что одно неизбежно ведет к другому.
Драконовские эти меры были отмечены местной прессой, но большого общественного резонанса пока, кажется, не вызвали. Вместо этого народ продолжает демонстрировать против преступлений израильской военщины - впрочем, не слишком активно, поскольку все-таки лето и жара. Однако, помня о том, в какой моде тут в этом году народные волнения, можно в этом усмотреть более вероятный источник поведения опасного, агрессивного или хотя бы шумного, чем в появлении на пляже без трусов.
Да и вообще, куда-куда, а на демонстрацию в защиту нудистских пляжей я бы сходил с удовольствием. Во-первых, дело правое (особенно с учетом лета и жары); а во-вторых - уж там-то было бы на что посмотреть.
Владимир Березин
Мне однажды рассказали историю про писателя Солженицына. Правда, рассказали ее журналисты - а они народ подлый, веры им нету никакой.
Я бы журналиста даже "который час?" не спрашивал. Ответит хуже, чем Батюшков.
Но, тем не менее, история про писателя мне в душу запала. Дело в том, что когда Солженицын был выдворен и лишен (вариант - вырвался из кровавых лап), то перебрался в американскую глубинку и купил дом в Вермонте. Дом хороший, основательный - но оказалось, что прямо через участок (я сразу представляю себе унылый участок садово-огороднического товарищества), так вот, прямо через участок течет ручей. А по местным законам всякий человек может ходить вдоль ручьев и рек. Полезли, значит, по склизлым берегам упыри-журналисты. И взвыл великий русский писатель от соглядатаев - но поздно.
Я доверчивый, верю в этот рассказ. Ведь, поди, не заглядывали бы в окошки незваные гости - совсем по-другому, может быть, покатилось бы красное колесо. Или плюнул бы писатель и сидел до сих пор в своем Вермонте. Говорят, он теперь в Серебряном бору живет, где хрен пройдешь. Там один журналист только может пройти, да и то, только тот, что инспекцию дачам проводит. Да и напротив срамота нудистского пляжа с пригожими девками.
Надо сказать, что я тоже, как настоящий писатель, хочу построить бревенчатый дом в лесу, на окраине дачного поселка. Я куплю ружье и самогонный аппарат (это необходимый комплект). Еще надо купить обрезанные валенки, и поставить печь-голландку.
Тогда наступит настоящее писательское счастье - потому что, тогда, если кто постучит в дверь, можно крикнуть дребезжащим старческим голосом: "Ни-ка-во нет дома"!
Ведь всякий человек, производящий внутри головы тексты, имеет определенный тип поведения. Есть любители Бродского - они должны между стихов пить виски и презрительно оглядывать водяные города, стоя на мокрых набережных в долгих пальто. Есть любители Набокова (шуршащие шины на серпантине близ Монако или снятый посекундно полет бабочки). Есть бездомные безумцы-самоуничтожители в духе Берроуза, есть деловитые подобия Некрасова, что не прочь передернуть в карты.
Я буду следовать Юрию Казакову - бревенчатые стены, осень в дубовых лесах, пыхтит аппарат (кстати, оказалось, что перевелись народные умельцы, производящие самогонные аппараты - целая проблема найти), просыпаешься, а пустой дачный поселок покрыт первым снегом. Ружье тут немного зловеще выглядит, ну да ничего.
Сельская уединенная жизнь - это мечта. Правда, хочется придти к ней самостоятельно, а не как Овидий.
И вот тут наступает то, что очень бодрит - если удается скопить денег на дом, то наступает настоящая(ое) "privacy" - частность, уединенность. Потому как никому ты в этом бревенчатом раю не нужен, даже если пустишь по участку рукотворный ручей. Может, зайдет за топором сосед с героической фамилией Сухов - а иного мне и даром не надо.
Но если увидишь на своей территории голую красивую девку, то это значит, что ты не слил верхние фракции из самогонного аппарата, да оставил в стакане нижние.
А вот не надо жадничать - сливай дрянь, сиди да пей, да вечер длинный кой-как пройдет, а завтра тож...
Павел Долганов
Александр Галич рассказывал, что во время Шестидневной войны 1967 года он находился на даче. В приемнике, по которому он обычно слушал "голоса", сели батарейки, и Галичу были доступны только сообщения советских средств массовой информации. Сообщения эти вселяли в него пессимизм, так как повествовали о грандиозных успехах арабских вооруженных сил. Предполагая, что Израиль в ближайшие дни будет захвачен египетской армией, он написал песню, позднее названную "Реквием по неубитым". Только приехав в город и купив батарейки, Галич узнал, что войну выиграл Израиль.
Не знаю, какая погода стояла в СССР в начале июня 1967 года, возможно, что было жарко. Но мне почему-то кажется, что списать подобное освещение событий только на погоду нельзя.
А вообще было бы очень неплохо, если бы все неприятности, например, возрастание градуса пошлости, определялись исключительно высокой температурой воздуха. Если следовать теории мыслителя А.П. Паршева, в этом случае концентрация пошлости в России была бы меньше, чем в любой другой стране мира. Некоторые, правда, считают, что сами по себе теории А.П. Паршева - изрядная пошлость.
polumrak
Мой начальник уехал в США и оставил мне на попечение свой аквариум.
В этом аквариуме объемом 40 литров (два ведра) живут несколько рыбок самых разных размеров - пара сомиков (один похож на съеденного кем-то осетра, а второй - на маленькую собачку с жабрами и плавниками), крошечный неон, маленькая пухлая ярко-синяя цихлида, вызывающая у меня ассоциации с гинекологическим словом "лябия" и еще один сомик - размером с мою руку. Гигантский сомик. Сом. Левиафан. Он один из этих сорока литров литра полтора занимает.
Так вот эта самая цихлида (идеальная температура - +22 ╟С) этого самого сомика (идеальная температура - +27 ╟С) гоняет по всему аквариуму. Аквариум для этого слишком мал, и я всю ночь просыпаюсь от, в общем-то, плеска.
Удивительно, зачем маленькой и очень аппетитной рыбке, живущей на самом деле поеданием тех же самых водорослей и чего-то мелкого и безобидного, такая агрессивность? Икры эта цихлида не мечет, половых партнеров, чтобы защищать, у нее нету. Все сомики - неон для нее, кажется, мелковат - занимают совершенно другую экологическую нишу, являются придонными обитателями, простыми тружениками своей ротовой щетки.
А теперь трогательный, полный нежного пафоса финал.
Притом, что цихлида уверена, что это ее сорок литров, это все равно аквариум. Я его поставил так, чтобы рыбок было лучше видно. Самый страшный среди них - я. Верней мой палец. Рука дающая и угрожающая.
Любопытнее всего, конечно, левиафан. Ему под корягой не спрятаться, она с него размером. Он вместо этого спинной плавник поднимает.
Н.Н.
НБП. НБП. И еще раз НБП.
Если ты понимаешь, о чем я, в смысле "вызова".
Обсудить тему, вариации или комментарии || Ознакомиться с чужими комментариями