Процесс создания «гуманитарного Сколково», сиречь развала российских социокультурных исследований, вступил в новую фазу. Минкультуры осуществляет в подведомственных ему научно-исследовательских бюджетных учреждениях (а это Российский институт культурологии, Институт искусствознания, ГосНИИ реставрации, Российский научно-исследовательский институт культурного и природного наследия им. Д.С. Лихачева и Российский институт истории искусств) очередную усушку и утруску, сокращает значительное число исследователей. Одновременно ведомство Владимира Мединского ставит на ключевые посты своих людей, готовя, судя по всему, слияние вышеупомянутых структур.
После прошлогодней информационной войны вокруг НИИ наступило временное затишье. Стороны вроде бы договорились, что реформирование научной деятельности не разрушит создавшихся научных школ. Но, как говорит пословица, лес рубят – щепки летят.
В мае директор Российского института культурного и природного наследия географ Юрий Веденин, собственно, и создавший сам институт, вынужден был уйти по собственному желанию и уступить место креатуре Мединского Павлу Юдину. До этого Веденин выступил против концепции Юдина, указав на ее некомпетентность.
Ранее сменилось руководство в Институте искусствознания и Российском институте культурологии. Уход Виктора Трубочкина еще можно как-то объяснить: он открыто пошел против планов Минкультуры и вызвал настоящий информационный скандал, проведя в стенах Института искусствознания расширенный ученый совет, на котором были высказаны нелестные оценки деятельности Мединского. И господин министр отомстил ученому, пользуясь структурой момента. А вот уход Кирилла Разлогова и замена его на того же Павла Юдина (формально РИК возглавляет сейчас Александр Окороков, но реально рулит в должности первого заместителя директора Юдин) не совсем понятен. То есть с точки зрения технологии слияния иначе и быть не может. А вот с точки зрения внутрикорпоративной этики и репутационных потерь – есть вопросы. Мне кажется, Разлогов вел себя, как послушная овца перед закланием. В то время как директора четырех НИИ пытались повернуть ситуацию, выступили против завиральных идей министра, пошли в жесткий стык с Министерством, он молчал. Но оставался при некоторых своих мнениях. Так, во всеуслышание заявил, что институты следует сохранить в качестве самостоятельных научных центров под своими названиями. Не поэтому ли его и убрал Мединский – слишком многое себе позволял?
К слову, в защиту именно Разлогова недавно появилось открытое письмо, в котором причина его отставки объясняется именно его человеческими качествами. Под посланием поставили подписи многие ученые и писатели: Фазиль Искандер, Андрей Битов, Алексей Симонов и другие деятели культуры, в том числе около 30 сотрудников РИКа. В письме подчеркивается, что на должность директора Разлогова выбирал коллектив института, а сняло его министерское начальство. Главная мысль эпистолы в том, что Разлогов слишком живой, слишком открытый, и посему в новые жесткие схемы не вписывающийся. По мнению подписантов, знаменитого киноведа, программного директора ММКФ, вынудили уйти в отставку. Но еще не поздно дать обратный ход.
Ну, это вряд ли. Хотя какие-то надежды у подписантов есть.
В письме также говорится о том, что Министерство хочет отправить ученых к черту на кулички и захватить лакомые кусочки недвижимости: «Роскошный особняк в Козицком, в котором пока еще размещается Институт искусствознания, палаты думного дьяка Аверкия Кириллова на Берсеневской набережной, 20 (нынешний адрес Российского института культурологии), на которые положило свое недреманное око важное начальство, чающее загнать в спальный Заможай объединенный институт (грядущее малое Сколково — Осколково). Такая вот перспективка».
Истеричное («Караульское», если учесть, с «помощью» кого оно сделано) заявление Мединского, что передача здания Российского института истории искусств в Санкт-Петербурге другим структурам не планируется, как раз косвенно подтверждает опасения ученых.
В самом питерском РИИИ тоже произошли кадровые изменения. Решением министра Татьяна Клявина уволена с поста директора. Заступившая на ее место Ольга Кох ведет жесткие разговоры с сотрудниками.
Ученые пишут письма правительству. Но ведь правительство, в конечном счете, все это и устроило. И все идет по плану.
Неснятым со своего поста остался только директор ГосНИИ реставрации Александр Трезвов, но и ему прислали «человека из министерства». (3-го июля 2013 года А.В. Трезвов скончался - ред.)
Во всех институтах сейчас идут масштабные сокращения, в частности, совместителей. Объясняется это необходимостью поднять зарплаты оставшимся сотрудникам. Однако реально, несмотря на трехкопеечную экономию, они не растут. Например, старший научный сотрудник РИКа Александр Люсый вынужден был уйти из Института наследия, где работал на полставки в известном специалистам Центре гуманитарных исследований пространства. Но в РИКе ему ни копейки не прибавили. В результате огульного сокращения совместителей в Институте наследия уже ликвидирован сектор русской усадебной и садово-парковой культуры. Не дворянским делом озаботил Мединский своего подчиненного.
Еще одна проблема, с которой сталкиваются ученые – это сокращение поля исследований, их коммерциализация. Мединский, вероятно, не знает разницы между прикладной и фундаментальной наукой, и требует, чтобы НИИ сами зарабатывали деньги. Какие-то деньги они зарабатывали и раньше. Но полностью стать самоокупаемой гуманитарная наука не может.
Это прекрасно понимает государство, которое готово размещать свой заказ на исследования. Так было и раньше. Но это палка о двух концах. Современное государство не просто дает деньги, но требует идеологического сотрудничества. Похоже, ученые будут вынуждены давать нужные власть имущим экспертизы. Собственно, так и было, например, в случае появления экспертизы по панк-молебну. Так что к финансовым и научным проблемам добавятся еще и вопросы морального плана.
Впрочем, где наша не пропадала?