Казалось бы, еще недавно скептики предрекали российской партийной системе состояние "устойчивой малопартийности", в котором не найдется место партиям, не поспевшим к разделу электорального пространства. В какой-то мере прогноз оправдался: тренд к сокращению числа партий, вливанию их в состав более крупных и перспективных отчетливо заметен на протяжении последних трех электоральных циклов, активизируясь по их завершении. Очевидно, однако, и то, что "пессимистический сценарий" игнорирует другую столь же важную тенденцию: появление новых политических проектов, пусть и путем объединения ранее существующих структур, но с принципиально отличным смысловым наполнением, когда политические концепты вроде бы схожи до степени смешения, но размещены уже в иной системе координат практической политики.
Традиционно нашим экспертным сообществом недооценивается многоукладность политического пространства, в котором соседствуют крупные партии, привычно берущие заградительный барьер на федеральных выборах, и партии, находящиеся "на грани фола" и являющиеся проектами несостоявшимися либо нереализованными. Сегодня российская партийная система развивается под воздействием двух ключевых групп факторов. Причем факторы эти социальные по своей природе, а не юридические. Юридические конструкции действующего законодательства в той или иной степени отражают, сдерживают или стимулируют определенные процессы, но сами по себе их не порождают и не отменяют.
Во-первых, интенсивные социальные процессы в структуре общества, глобализация экономики способствуют частичному размыванию узкой статусно-ролевой самоидентификации, заставляют партии вырабатывать программные цели и установки, при которых отражались бы интересы наибольшего числа избирателей. Телевидение, интернет, электронные СМИ облегчили доступ политиков к аудитории, но одновременно и заставили их обращаться больше к человеку, зрителю, гражданину, чем к шахтеру, учителю, военнослужащему. Факторы этой группы работают на создание так называемых catch-all parties – "всеохватных" партий. Пропорциональные выборы с выдвижением списков кандидатов, расширение возможностей участия партий в государственной политике лишь усилили спрос на партию, чья программа отражала бы весь комплекс мер государственной политики, представляя проект, в котором учтены и сбалансированы интересы и ценности различных социальных групп.
Во-вторых, в любом обществе есть социально активные группы лиц с осознанным, артикулируемым интересом, сближаемые общей идеологической позицией. Так, коммунисты, являясь типичной доктринальной партией, созданной по идеологическому признаку, каждые выборы осваивают свой сегмент политического пространства и собирают жатву со своих сторонников.
Партии становятся посредниками между государством и структурами гражданского общества, причем посредниками квалифицированными, чьи действия столь же необходимы, как, скажем, услуги адвоката в судебном процессе. Посему государство, вводящее лицензирование политической адвокатуры (в виде регистрации и специальных требований к партиям) поступает в интересах потребителей и в какой-то мере действует вынужденно.
Однако крупные (как моноидеологические, так и всеохватные) партии по определению не могут вместить в себя все политическое пространство: на долю малых партий приходится определенная частица неосвоенного политического пространства. Итогом его освоения является самосохранение этой малой партии как самостоятельного политического субъекта. И здесь задачей государства является поддержка малых, но жизнеспособных партий, создание системы поощрительных бонусов (например, в виде госфинансирования).
Последняя инициатива президента о предоставлении возможности "достойно проигравшим" выборы партиям одного-двух депутатских мандатов показывает, что эта тенденция осознана и выработка адекватных правовых механизмов – дело времени.