Сокращение населения России необратимо. Демографические меры безрезультатны. Это сокращение можно компенсировать лишь массированной иммиграцией, что почти невероятно. Одновременно идет – в стране в целом и регионах – резкая концентрация населения. Судьба и проблема обезлюдевающей Дальней периферии - Север и Восток России - известна. Поэтому - внимание на Внутреннею Периферию[1].
Полагают - хозяйственно неосвоены и экономически неразвиты удаленные от центров страны территории – периферия. Однако огромные массивы неполноценной ландшафтно и экономически Периферии лежат в самом сердце страны, рядом с ее столицами. В унаследованном от СССР советском пространстве жизнь централизована. Каждый регион – это страна в миниатюре: у него тоже своя периферия. В первом приближении совокупность периферий внутренних регионов - Внутренняя Периферия. Начинаясь в полутора сотнях километров от Москвы, она пронизывает даже самые освоенные регионы, занимая в них немалую долю территории.
Зона заслуживает особого внимания. 1) Велика и быстро растет – но малозаметна и малоизвестна. 2) Иногда кажется анклавами привычной Дальней Периферии в середине страны, но специфична. 3) В ее ландшафте идут новые, неожиданные, противоречивые процессы. 4) Располагает значительными экологическими возможностями и нетривиальными ресурсами. 5) Репрезентативна для все больших территорий. Она существует на разных уровнях – от всего бывшего СССР до районного; предсказана теоретически и нащупана путешествиями.
Собственно Периферию задает удаленность от центров, Внутреннюю – положение на окраинах и особенно стыках регионов. Таковы внешний пояс Московской области и сопредельные большие массивы Тверской, Смоленской, Калужской etc областей; Внутренний Урал между городами-миллионерами. Важно, что Дальняя Периферия еще не освоена, тогда как Внутренняя Периферия в основном уже некогда была освоена. Полноценный культурный ландшафт может еще сформироваться на Дальней Периферии – во Внутренней Периферии это достояние прошлого.
Уже в СССР Внутренняя Периферия сильно выделялась - ее участь была печальна. Именно здесь сокращалось население - переселялось в более благополучные места; сюда вкладывалось мало средств, располагались т.н. неперспективные сельские поселения, которые и сами по себе были обречены на исчезновение. Урбанизация - это еще и резчайшая концентрация населения, его централизация. При общем росте населения размер территорий, где сокращалось население, все увеличивался. Уже в СССР освоенность и хозяйство здесь поддерживалась искусственно. Это «размазывание» деятельности по пространству ушло в прошлое. Без государственной опеки значительные территории стали «брошенными».
Сейчас ситуация усугубилась. Сельское и лесное хозяйство – важные для этих мест – вошли в режим реальной экономики, никто больше не заставляет искусственно поддерживать освоенность (распаханность и проч.) земель, куда большее значение приобрели транспортные и энергетические затраты. На половине Европейской России жизнеспособная сельская местность и сельское хозяйство – удел лишь пригородов (Т.Г.Нефедова). Сыграли свою роль демонтаж узкоколейных железных дорог, свертывание малой авиации, быстрый упадок водного транспорта. Внутренняя Периферия становится все менее связанной внутренне и все более удаленной от центров в пространстве времени и стоимости проезда, социальной доступности.
Кризис – рост контрастов. Именно Внутренняя Периферия – та огромная зона страны, на которую пала основная тяжесть волны кризисов. В обычном культурном ландшафте главные различия мест – межрайонные контрасты. Наше, еще советское структурно пространство иное: в нем главные различия – внутренние, внутрирайонные. Основа пространственной дифференциации – различия не между районами, а различия внутри регионов, между их центрами и окраиной, между сердцевиной региона и его периферией. В каждом, даже бедствующем регионе его центру суждено быть относительно процветающим; верно и обратное – в каждом, даже процветающем регионе его периферия бедствует.
Кажется, что в то время как центры, вторые города и смежные территории активно вестернизируются и модернизируются, растет ресурсная Периферия, Внутренняя Периферия просто остается в своем советском прошлом. Это - не так. В них идут равно активные, но прямо противоположные процессы. Внутренняя периферия не входит в рынок – она переходит практически к натуральному, почти безденежному хозяйству, получая извне незначительные средства, да и те нередко в виде пенсий или пособий. Социалистическое народное хозяйство на этой территории - монопрофильные промпредприятия и моноотраслевые поселения - пало; в упадке бывшие колхозы и совхозы; разлагается материальная и социальная инфраструктура. Главный источник выживания – натуральное или полунатуральное сельское хозяйство; им занимается все население, даже формально городское. Правят бал архаичные хозяйственные уклады – собирательство: сбор грибов, ягод, лекарственных растений, частью на продажу, неотличимые от браконьерства охота и рыбная ловля и «современное собирательство» – сбор металлолома. Это зона социальной катастрофы и огромной деградации населения.
Здесь царствует не консервативность, не сохранение каких-то советских или досоветских форм жизни, не просто стагнация, а острый кризис, упадок, социальная катастрофа, стремительная архаизация жизни, распад системы жизнеобеспечения. На сотнях тысяч, если не миллионах квадратных километров, где живут десятки миллионов людей. Эта зона неизбежно будет разрастаться.
Именно потому, что Внутренняя Периферия – не группа регионов, а совокупность административно разрозненных частей большинства регионов, она и не привлекает почти никакого внимания.
Состояние культурного ландшафта зоны неоднозначно: откат освоенности, разрушение инфраструктуры, социальная катастрофа – активная спонтанная ренатурализация ландшафта, естественное самовосстановление лесов и степей на месте забрасываемых сельскохозяйственных угодий; общегосударственная статистика сокращения площади пашни оборачивается уже фоновым забрасыванием угодий. Изменения разительные и неоднозначные по последствиям. Культурный ландшафт как обжито-освоенное, окультуренное пространство здесь деградирует, освоенность повернула вспять. Именно здесь поля зарастают лесом даже вдоль асфальта, исчезают на глазах деревни, ветшает и рвется транспортная сеть. Натурализации жизни населения - и ренатурализация, спонтанное оестествление ландшафта. Всё это уже было и в конце советской эпохи. Современный кризис не только породил новые процессы, но и активизировал уже шедшие процессы хозяйственной деградации территорий; в Псковской и Новгородской областях этой деградации уже столетия.
* * *
Дефицит инфраструктуры и социального капитала здесь навсегда. Зоне не суждено экономического роста. Она обречена влачить жалкое существование. Судьба Внутренней Периферии не решится сама. Будет ли она деградировать дальше? догнивать? пребывать в маразме? станет источником опасностей? Будет пустым местом на месте цветущего сердца России? Зарастет вредной сорной растительностью? Станет логовом маргиналов и криминала? - уже есть, будет приютом и сферой самореализации активных сообществ (и это есть)? Полигоном какой-то новой креативной активности? Утолит земельный голод? Это – большая проблема, внутренняя, наша, российская!
* * *
Это территории уже без всякого потенциала, социального капитала и шансов на стандартную экономику - массированные инвестиции не спасут. Шанс дают только нетривиальные и радикальные меры. Зона именно в силу географического положения, ухода сельского хозяйства и вообще производства, сокращения населения, имеет реальный шанс - на выживание через развитие. Развитие экологических функций. Экономически неблагоприятные территории должны идти не наперекор реальному ходу событий, а использовать этот ход. В мире крайне дефицитны территории, на которых спонтанно, «само собой» природы становится все «больше», а хозяйства все «меньше», остро недостает разнообразных особо охраняемых природных территорий – заповедников, национальных парков, природных резерватов и т.п. – баз локальной, региональной и глобальной экологической стабильности. Невозможно интенсивное экономическое развитие – значит: экстенсивное и экологичное землеприродопользование – от охраны природы до экологического туризма и охотничьего хозяйства. Но именно таковы наши внутренние периферии; они уже размещены именно так, чтобы органично выполнять экологические функции. Зона имеет фундаментальную специфику, на основе которой только и возможен ее особый нетривиальный экономический подъем - экологическая конверсия территориальной структуры - превращение экономических «недостатков» территорий и систем в экологические преимущества и экологические ресурсы. Она спасительна и стратегически неизбежна? Не исполнит ли Внутренняя Периферия мировую экологическую роль России? Все условия есть – необходимы элита, воля и творческие решения
Примечания
[1] Каганский В.Л. Внутренняя периферия: новая зона культурного ландшафта // Изв. РАН., сер. Геогр. , 2012 (в печати)
Стратегическая повестка 1. Страна и государство
Стратегическая повестка 3. Неведомая Родина
Стратегическая повестка 4. Неведомая Родина – II. Странное россиеведение